Империя. Цинхай

– Вот же дело дрянь!
– послышался голос Эдисона Чена. Кто-то повернулся к нему, кто-то нет. Никто и не заметил, когда он тоже оказался в числе зрителей. – Кто-то жёстко надумал подставить меня перед Николасом… я уезжаю! Скоро он будет здесь, а мне не нужна заваруха.

Второй сын исчез, отправившись спешно собирать вещи. Услышав его, и отходя от происшествия, подавшего надежду благополучного исхода, потому что Николь потихоньку прекращала орать, а только морщилась, всхлипывала и держалась за живот, большинство присутствующих задумалось о том, кто же стоял за покушением на младшую дочь Дзи-си? Кому перешла дорогу эта неприятная по характеру, но безобидная по делам девица? И половина из людей была согласна с тем, что первым подозреваемым был и будет в данном случае Эдисон, ненавидящий, вполне взаимно, Николаса, и знающий, кто самое дорогое для него создание, что может надломить его и уничтожить. Конкуренция между братьями была такой, что верилось в принесение в жертву сестры.

Вперёд всех собрался с мыслями Энди, поднявшийся на ноги и сразу же принявший грозный вид. Брови нахмурились, лицо озлобилось и уста потвердели, приготовившись изрекать повеления.

– Немедленно выяснить на кухне, кто и что сегодня готовил, все остатки проверить, только попробуйте не донести до проверки хоть одно блюдо! – Он заметил на прикроватной тумбочке Николь тарелку со сладостями. Взяв в руку эту тарелку, он вернулся к едва приходящей в себя девушке, и показал ей пищу: - Ты ела это?

Слабая Николь мутным взором обратилась к Энди, и чуть заметно кивнула головой.

– Это тоже на проверку! Уоллес! – Личный телохранитель и начальник охраны главаря мафии выступил из толпы. – Проследи за всем, самого проверенного человека в лабораторию с сопровождением, живо! – Синеозёрный поклонился и, перехватив тарелку, вышел ненадолго, чтобы распорядиться. – Энди бросил ещё один взгляд на пострадавшую, которая понемногу подавала признаки грядущего выздоровления. Особенно тягу к жизни выдавали пальцы, сомкнувшиеся на майке наёмника, через которую китаянка касалась его защищающей и спасительной, сильной груди. Хозяин дворца подошёл к Дами и, взяв её под руку, развернул прочь из комнаты. – Идём, пока будут готовы результаты анализа, выясним остальное, что возможно…

Сандо остался с Николь и, когда с позволения Энди вышли все, поднял девушку на руки и положил на кровать. Как раз тогда примчался доктор для осмотра. Прослушав и прощупав пациентку, он вынес вердикт: жить будет. Хотя уточнил, что кое-что в организме, скорее всего, пострадало, и требуется полное обследование и, скорее всего, небольшое лечение. А пока он лишь не советовал ничего есть, чтобы не задеть травмированный желудок. Разрешил пить и убежал за капельницей, чтобы подпитать протравленное тело.

Не успели они остаться одни, как забегали прознавшие о покушении родственники, сунули свой нос все: Цянь и Эмбер, Генри и Фэй, Джессика и Кристал, последним, медлительный и без эмоций на лице и в голосе, наведался Ифань, спросивший о самочувствии у Николь. К тому времени она уже вернула способность говорить, хоть и тихо, и успокоила брата, что ей намного лучше.

– Ну и хорошо, а то могло бы и… - разведя руками, попрощался Ифань, и не стал больше беспокоить сестру. Доктор принёс пилюли, закрепляющие эффект противоядия, и капельницу, аккуратно и ловко воткнув иглу в вену Николь. Похвалив того, кто дал «нечто», избавившее девушку от неминуемой смерти, врач удалился, попросив позвать его, если что-то понадобится. Сандо не выдержал и закрыл за ним дверь на защёлку, вернувшись на кровать к Николь. Осторожно забравшись на одеяло, он прилёг рядом, поднеся ладонь возлюбленной к губам и поцеловав. На глазах Николь опять выступили слёзы.

– Сандо…

– Не трать силы.

– Всё нормально, у меня их ещё достаточно, - прошептала она, на пару сантиметров придвинувшись к нему. – Ты… ты понимаешь, что ты сделал? Теперь все, все здесь, а может и не только здесь, в зависимости от длины их языков, будут знать, что ты… что мы с тобой…

– Пусть знают, - обрубил Сандо. – Ты жива – это главное.

– Ты наёмник, для тебя не может быть жизнь важнее смерти. Ты убиваешь, ты не можешь спасать.

– Ты права. Я убиваю. И я найду того, кто хотел тебя убить. – Николь поморщилась, не то от остаточных ощущений внутри, не то от этой мысли, что кому-то она не угодила.

– Это из-за Николаса. У него множество врагов.

– Ты уверена?

– Да, я никогда ни с кем не враждовала, да и ценности во мне никакой, кроме того, что меня любит Николас. – Девушка хмыкнула. – Если я кому-то и досаждала, то это ты. Ты – единственный возможный подозреваемый.

– Ники, - тронул её щёку вольный брат, поцеловав быстро и заботливо в губы. – Если бы с тобой что-то случилось по моей вине, я бы наказал и себя… - Сандо обнял её так, чтобы не задеть инфузионную систему, и когда из его поля зрения пропал её взгляд, трепетный и влюблённый, он вдруг подумал, а не могла ли Николь сама это всё подстроить? Да нет, бред, такие симптомы не инсценируешь, видно было по цвету кожи и состоянию, что яд настоящий. Не стала бы девушка травить себя ради того, чтобы убедиться, что её любят? Хотя Николь способна на многое. И откуда она могла знать, что Сандо сумеет её спасти? Оттуда! Она сестра бывшего наёмника, о том, что у них есть противоядие ото всего – она не могла не знать. Чёрт, чёрт! Откуда эти подозрения? Зачем? Зачем ему намекали, что Николь способна быть оружием Николаса, чтобы завести тому союзника, чтобы заманить в сети Тсе. Неужели он попался? Неужели он увяз настолько, что час назад открыл свои чувства и показал, что не ожесточился до той степени, которая требуется на Утёсе богов? Что он сделал! И ладно, если ради невинной жертвы чьих-то уродливых интриг, но если Николь всё-таки инструмент влияния Николаса…

Ручка двери подёргалась и, обнаружив, что не может открыть дверь, успокоилась. Зато прозвучал стук, а за ним и беспокоящийся голос Энди:

– Ники, всё в порядке?

– Да, дядя! – отозвалась она, обернувшись через плечо, но не прося Сандо открыть её спальню.

– Я дозвонился до Николаса, рассказал, что произошло. К утру он будет здесь.

– Хорошо, спасибо, дядя! – «К утру тут будет разъебон» - подумал Сандо, представляя, в каком состоянии сюда уже летит этот зверь-убийца. Он раскрошит особняк в пыль, пока не найдёт виновного. У золотого, в прочем, были такие же намерения. Он послушал, как прозвучали на убывание шаги Энди, и крепче прижал к себе Николь. Кто бы ни стоял за попыткой её отравить, он – Сандо, своего поступка уже не спрячет, теперь он её официальный возлюбленный. А Николас и до этого знал, что это так. С кого же он спросит за недосмотр?

Несмотря на то, что Энди сказал Дами, что они будут «выяснять», выяснял он один, а молодую супругу отвёл подальше от беспокойств, в их спальню, под контроль вернувшегося Уоллеса Хо. Энди осознавал, что вольный брат спас дочь Дзи-си, и не стал приказывать ему вернуться на дежурство и продолжать охранять госпожу Лау. Главарь синеозёрных регулярно заходил в комнату, где бодрствовала Дами, не решавшаяся ложиться спать до хоть какой-то определённости, советовал ей всё же отдыхать, принимал ответное упрямство, сообщал что-нибудь о ходе расследования, и опять уходил. Так он известил и её, что вскоре прибудет Николас. Потом сказал, что Эдисон спешно попрощался и упылил со своей свитой в ночь, пока не нагрянул третий сын. Страх личных разборок с лучшим воином Китая (а, может, и мира – кто мог точно знать?), был велик.

Лаборатория – не тайная и химическая, а обычная медицинская, где можно сдать анализы или выявить содержимое чего-либо, - находилась неподалёку в горах, но всё равно пришлось подождать, прежде чем туда отвезли пробы всей еды, что употребляла Николь вечером, и пока оттуда поступил звонок, сообщивший, что яд был именно в тех сладостях, которые девушка ела у себя в спальне. Энди срочно призвал к ответу поваров, устроив очную ставку, чтобы они не могли свалить с одной головы на другую. Но их показания сходились, десерт готовился в одной посуде, и порции раскладывались по тарелкам наобум. Половина была съедена на ужине, некоторые, как Николь, попросили принести им десерт в спальню, не желая задерживаться в столовой.

– Кто относил десерт в спальню Николь?! – прогремел очередной вопрос Энди, и после минутной заминки отозвалась Джа, поднявшая руку и выступившая из ряда прислуги. – Когда ты принесла его, Ники была в комнате?

– Нет, там никого не было.

– И что ты сделала?

– Оставила его на столике и ушла.

– То есть, ты оставалась с этой едой наедине? – Понимая, к чему клонит Энди Лау, горничная всё-таки запугано кивнула, не посмев отрицать очевидное. – Это ты сделала? – сразу же последовал другой вопрос.