Империя. Цинхай

– Я никогда не имел с ними никаких контактов, и нет такого желания, а угрожать мне не надо, мальчик. Мы с Чаном хоть и друзья, да только отношения к себе, как к подчиненному, я не потерплю. Если ты не доверяешь моему дому – не произноси ничего в его стенах.

– Нет, отчего же? Или ты сомневаешься, не завёлся ли у тебя шпион? – прищурился Эдисон. Энди понимал, что в его особняке были сплошь верные и проверенные годами службы люди. Кроме Дами, которая оказалась в курсе разоблачения Чон Хосока. Да только она не могла связаться ни с кем, кроме брата, но смешно поверить, на самом деле, что Дракон споётся с золотыми. Или он настолько жаждет погибели Дзи-си, что пойдёт на всё?

– Если таковой найдётся, готов отдать его тебе на расправу без проволочек.

– Ну, так слушай, - расплылся Эдисон, не собираясь останавливать свою стратегическую проверку. – Я пробил всё окружение Хосока, всех людей, с которыми он был когда-либо связан, и об этом стало известно. Круг общения у него огромный: он весь мир исколесил и в каждом курортном городке Азии, Европы или Америки у него по несколько любовниц. У моих людей голова шла кругом: бизнесмены, артисты, спортсмены, политики, брокеры, фабриканты среди приятелей. У этого парня, похоже, в сутках больше часов, чем у нас, столько у него связей и знакомств… Но я отфильтровал всё лишнее, присмотрелся повнимательнее, и нашёл нужное. Как выяснилось, есть у него лучший друг, ближе кого-либо с ним общающийся, чаще всего с ним видящийся. И тоже немножко, слегка подозрительный. – Эдисон Чен достал телефон и нашёл там присланный файл с изображением, протянув Энди Лау. – Ким Намджун, тоже бизнесмен. В отличие от своего друга всё время сидит на месте и никакой активностью не отличается. В нём сложно заподозрить золотого, но как заставить его говорить и признаться? Я думал подослать к нему какую-нибудь бабёнку – этот тип ходок по борделям, - но репутация его говорит о том, что серьёзно он женщин не воспринимает, так, на одну ночь. А таким разовым любовницам душу не открывают. Похитить его и пытать? Наведённые справки сообщили, что у него больное сердце, а такие люди склонны умирать в самый разгар допроса. В общем, я нашёл подход, при этом никто даже не догадается, кто за этим всем стоит.

– Очень интересно, - без энтузиазма подтолкнул к продолжению Энди.

– У этого Намджуна есть младшая сестра. А я знаю одного наёмника, который специализируется по девочкам. Он пригонит её ко мне так, что это будет добровольно, и она разболтает всё, что знает, если он у неё спросит.

– Ты про Эвра?

– Ты его знаешь?

– Наслышан. Говорят, он действительно гроза всех женщин, они бросают ради него всё, если он пытается их соблазнить: мужей, детей, работу, родину. Некоторые даже в петлю лезли. Но я его никогда не видел, если честно.

– А я познакомился, - хищно оскалился Эдисон.

– Так, ты его уже нанял?

– Да, он изучает объект. Сказал, ему нужно три-четыре недели, чтобы подготовиться, а потом ещё столько же, чтобы выполнить задание. Дорогой парень, но зато качественно делает работу.

– Что ж, желаю тебе удачи, надеюсь, твой план сработает.
– Энди поднялся, показывая, что с него достаточно беседы, он устал и хочет с дороги заняться другими делами. Эдисон тоже встал.

– И я надеюсь, что сработает, потому что иначе… если опять что-то пойдёт не так, и жертва сорвётся с крючка, я буду точно знать, что виноват ты, Энди, потому что кроме тебя я никому, вообще никому об этом не рассказывал!

Второй сын Великого Уйгура вышел из кабинета, а глава синеозёрных лишь спустя пару минут, когда растаяли звуки шагов. На этот раз он ни словом не обмолвится Дами, и посмотрит, просочится информация или нет? Неужели всё-таки эта драконья кровь так красиво и умело лжёт ему? Неужели она – враг?

Энди щёлкнул пальцами в коридоре, и к нему подоспел Уоллес Хо, слегка наклонившийся, чтобы босс отдал распоряжения негромко, и его слова не достигли лишних ушей.

– Поставить глушители на сигналы мобильной связи по всем гостевым комнатам, обойти всё с обыском на проверку жучков, перетряхнуть всю прислугу, всех горничных, всю охрану! Так, чтобы этого не видел Эдисон. Телефоном пользоваться только проводным, скажи об этом всем: Эмбер и Генри, Цянь, Николь – всем! Без глушителей оставьте только мой кабинет.

Цинхайский предводитель мафии дошёл до своих покоев в плохом настроении. Пока отдавал приказы и повеления, вновь осознавал всю суть своей жизни, всю шаткость положения, всю серьёзность этих вечных, непрекращающихся интриг. Он так надеялся хотя бы в таком почтенном возрасте, во втором браке найти покой и пожить в радость, но не на тот путь он встал давным-давно, а сейчас поздно что-либо менять.

Ополоснувшись и переодевшись, всё такой же хмурый и готовый выводить потихоньку Дами на чистую воду, Энди распахнул двери в её спальню без предупреждения. Девушка лежала в кровати, хотя было почти двенадцать дня. Когда он уезжал, она себя плохо чувствовала, не заболела ли? Но на лице Дами сияло выражение, противоположное выражению угрюмого мужа.

– Ты ещё не вставала? – чуть небрежно и недовольно спросил он, заведя руки за спину. Она подняла ладони и протянула их в его сторону, как будто её привязали и сама она подойти не могла.

– Энди! У меня немного кружилась голова, а знаешь, почему? – Он передёрнул плечами. – Я вчера приглашала к себе твоего доктора, и он подтвердил: дорогой муж, я вскоре подарю тебе ребёнка!

Пальцы Энди расцепились, и руки упали по бокам. Ещё раз, словно заново, взглянув в глаза Дами, он разглядел конец своего владычества и возможность личного счастья. И то, и другое находилось в протянутых к нему тонких пальчиках сестры Квон Джиёна.

========== Разрушение идиллии ==========

Кассия отцвела, на смену ей запахло жасмином, да так навязчиво и медово, что Дами избегала трапезничать с той стороны особняка, где разносился дурман кустарников, приманивающий насекомых, так и вьющихся над распахнутыми лепестками со сладкой сердцевиной. Жужжание их не раздражало, но настораживало близостью этих самых летающих созданий, отбиваться от которых мало удовольствия. Зачатое в чреве дитя пока носилось незаметно, и плохого самочувствия почти не случалось, но обострённое восприятие запахов и звуков настигало моментами, и нос спешилось спрятать подальше от резких и досужих благоуханий, а уши увести от громкого, шумного, мешающего.

Дами с Фэй, в истоме, обмахивались бамбуковыми веерочками, расписанными цаплями и грустными ветвями ив; горизонт, накалённый и выпуклый под солнцем, был пыльный и песочный, но зато воздух не наполнился ничем, кроме тенистой духоты и влаги от политой зелени под балконом. Запах земли и сырой почвы Дами нравился, и это – привязанность к прежде не замечаемому, она понимала, тоже было признаком беременности.

Служанки уносили опустошённые стаканы, когда одна из них вошла, чтобы оповестить:

– Госпожа Лау, господин зовёт вас, чтобы приветствовать гостя.

– А кто приехал? – лениво повернула она лицо, остановив размеренное сгибание запястья.

– Господин Ву Ифань. – Фэй и Дами переглянулись, привычно, уже освоившись, как понимающие без слов подруги. Во взгляде не было вопроса или уточнения, всего лишь констатация «опять суета», и в то же время лёгкая радость, что зашевелилась хоть немного жизнь этого дворца, иногда казавшегося вечно сонным, несмотря на то, что людей в нём всегда было достаточно. И если бы можно было в этом туго натянутом лете, каменно спящем особняке заниматься тем, чем хотелось бы заниматься, Дами не жаловалась на бездеятельность.

Ву Ифань был пятым сыном Дзи-си. Ему было чуть за тридцать, на год или два ближе к четырём десяткам, он шёл по старшинству за уехавшим Хангёном и сразу перед Цянь. Окружение Энди и люди, обслуживающие его дом, как слышала Дами, поговаривали, что эти двое, появившиеся друг за другом, брат и сестра, забрали себе всю красоту, хотя и были от разных матерей. Ифань давным-давно жил в Нью-Йорке, бросив учёбу в Сеуле, где провёл молодость, и за последние десять лет превратился по манерам и привычкам в натурального американца.