Импровиз. Война менестреля

— Откуда капитан Жерон узнал, что я здесь? Ты написала?

— Вот ещё! Ничего я не писала! Объясняю медленно и два раза, как для великого менестреля, — касается тебя, но вовсе не о тебе. Ясно?

— Ясно. — Ланс почувствовал прилив злости. — А что ты так всполошилась? Капитан Жерон опять не предложил тебе руку и сердце?

— Как раз предложил! — Ита оскалилась, как рассерженная кошка, рзве что не зашипела. — Но потом, когда война закончится.

— А она скоро закончится?

— Пран Жерон пишет, что не в ближайшее время.

— Ну, он бы убрался со своей Ротой из Аркайла, война и закончилась бы.

— Альт Грегор! Если бы ты знал, что творят войска Маризы на тех землях, которые якобы освобождают, ты бы этого не говорил!

— А капитан Жерон тебе это подробно описал?

— Не подробно. На это у него нет времени. Когда занимаешься обороной нескольких городов одновременно, да ещё не упускаешь из внимания линию разграничения войск, которая проходит по лесам, полям, сёлам, то времени на писанину не слишком много. Но кое-что он описал…

— Кое-что?

— Да. Помнится, тебя бесили браккарцы, которые обстреливали из пушек жилые кварталы Эр-Трагера? Настолько бесили, что ты готовился отдать жизнь, лишь бы не допустить этого вновь?

— Бесили. И сейчас бесят.

— А что ты скажешь об аркайлских мортирах, которые били по Вожерону? Тяжёлыми ядрами и зажигательными. По женщинам, старикам, детям. Ночью и днём.

Ланс дёрнулся. Запульсировала раненая нога. Забилась кровь в висках. Разве такое возможно? Да, мятежники. Но кто? Кларина, провозгласившая себя герцогиней. Её отец, барон Клеан, готовый на всё ради власти и преумножения богатства. Дома, вассальные по отношению к Сапфирному Солнцу и Бирюзовой Черепахе. Они, без сомнения, достойны наказания за учинённый беспорядок, за смуту, которую внесли в державу в столь непростое время. Они призвали на землю Аркайла Вольные Роты, чтобы обратить оружие против законной наследницы герцога Лазаля. Хотя, как ещё сказать… Законной ли? Если правда, что Мариза и её дражайший супруг, возомнивший себя поэтом, Эйлия альт Ставос, силой захватили власть, то чем они лучше Кларины? Почему они присвоили себе право карать? Только потому, что большая часть Аркайла на их стороне? Кто сильнее, тот и прав? За что же убивать простолюдинов и мещан? Они не по своей воле оказались в гуще борьбы. Просто так распорядился Вседержитель, без воли которого, как известно, не происходит ничего.

Да, Ланс по-прежнему считал, что мятеж против короны должен быть подавлен. Но есть же способы добиться цели, не уничтожая города вместе с живущими там людьми. Переговоры, скажем. Подкуп. Наёмный убийца. в конце концов, который попросту уберёт верхушку мятежников, неугодную столице.

— Эй, альт Грегор, — донёсся голос Иты, — ты не умирать ли собрался? Побелел, вот-вот глаза закатишь…

— Не переживай, — ответил он, скрипнув зубами. — Если я и умру, то не прямо сейчас. Мне ещё предстоит кое в чём разобраться.

— Спасибо, успокоил. А то возись тут с твоими похоронами…

— Ты точно уверена, что капитан Жерон пишет правду? — перебил её менестрель.

— Уверена. Мне он никогда не лжёт. Ему незачем меня убеждать в своей правоте.

— Они, правда, обстреливают города?

— Правда, правда… Вожерону ещё не так сильно досталось. А вот маленьким городкам и сёлам! Пран Жерон пишет, что у него сложилось впечатление — Мариза хочет вернуть только земли. Люди, живущие там, для неё — обуза. От них лучше избавиться.

Ланс тряхнул головой, будто пытаясь сбросить наваждение. Он много раз сражался в числе наёмников. Иногда за одну державу, иногда за другую. Он знал, что для наёмника главное — деньги. И выжить, конечно. Мертвецу золото без надобности. Он знал, что часто кондотьеры считают мирный люд, случайно оказавшийся неподалеку от мест сражений и передвижений войск, чем-то, вроде, подножного корма. Ограбить, обобрать до нитки. Забрать коня или какую-то тягловую скотину, если возникает необходимость. Ну, изнасиловать поселянку, если попадается какая-то покрасивее. Хотя насиловать и не обязательно, когда у тебя на поясе мешочек с серебром, а в селе начинают перетирать в муку древесную кору и варить похлёбку из крапивы. Но может ли так же поступать армия, подчиняющаяся правителю той, страны, где идёт война? Армия, которая называет себя освободительной? Кто-то из предков герцога Лазаля — то ли прадед, то ли ещё глубже в века — сказал, что армия может стрелять в свой народ только один раз — первый, потом она стреляет уже в чужой народ. Так что удивительного в том, что вожеронцы уже не жаждут избавления от самопровозглашённой герцогини-регентши, а записываются добровольцами в ополчение?

И ещё одна мысль внезапно обожгла, будто выпад острой шпаги, пробившийся через, казалось бы, глухую защиту. Ведь Реналла сейчас в Вожероне! Значит эти ядра падают и на неё тоже. А может, она погибла под развалинами какого-нибудь дома? Или сгорела, когда обмотанное промасленной тряпкой ядро пробило черепицу и зажгло дом изнутри?

Лан не сдержался и зарычал, впиваясь пальцами в обитое кожей сидение.

Подался вперёд…

— Я знаю, о чём ты подумал, — исполненным сочувствия голосом проговорила Ита. — Она жива.

— Откуда…

— Да у тебя всё на лице написано, альт Грегор. Твоя девчон… Прости, Реналла из Дома Лазоревого Кота жива. Пран Жерон упоминал и о ней.

— И что же он писал о ней?

Ита вздохнула.

— Вот об этом я и хотел тебе рассказать.

— Может, просто дашь почитать письмо?

— Не дам. Там слишком много личного.

— Что мы можем скрывать друг от друга?

— Да что угодно.

— Тебе виднее. Тогда просто зачитай кусок или перескажи своими словами.

— Только обещай не наделать глупостей.

— Разве я могу наделать глупостей?

— Ты как раз и можешь. Ты — самый порывистый и непредсказуемый менестрель в двенадцати державах.

— Я думал, самый талантливый и знаменитый.

— И самый скромный.

— А что, есть иное мнение?

— Есть. Впрочем, его редко озвучивают, чтобы не получить вызов на дуэль. Все знают — великий Ланс альт Грегор ещё и самый вспыльчивый. Именно поэтому я прошу тебя сохранять хладнокровие и не наделать ошибок.

— Обещаю. Я буду холоден, как вершины Карроса и рассудителен, как ушедший от мира монах-чернец.

— Точно?

— Обещаю!

— Тогда слушай. Капитан Жерон сетует, что погиб его лейтенант Марцель альт Родер из Дома Бронзового Сокола, которому он хотел передать Роту, когда закончится вожеронская кампания. Погиб нелепо — во время очередного обстрела города артиллерией герцогини Маризы на штаб-квартиру Роты Стальных Котов напали.

— Лазутчики Маризы или свои, местные?

— Этого капитан не написал. Но отметил, что целью нападавших были не офицеры Роты и не казна, в которой хранится немаленькая сумма в золоте, а Реналла. Её хотели убить.

— Кто? — напрягся менестрель.

— Спокойнее, альт Грегор, спокойнее. Я же сказала, что пран Жерон не написал.

— Я хочу знать…

— Пран Жерон тоже хотел знать. Его возмутило нападение на штаб-квартиру. Кондотьеры из других вольных Рот тоже выразили негодование. Они обратились к Кларине, но та всё выкрутила так, будто Реналла — шпионка, засланная в Вожерон из столицы. Был назначен суд Вседержителя — поединком.

— Какой суд? Зачем? — Лансу казалось, будто он слушает какой-то бред сумасшедшего, настолько слова Иты, простые и понятные по отдельности, не поддавались осознанию в целом. Разум отказывался принимать значение фраз. Так не может быть. Так не должно быть. Так не бывает.