Инженер и Постапокалипсис
Шрифт:
Начало эпидемии…
Этот эпизод своей жизни Кевин вспоминает с содроганием, ведь не смотря на весь откровенный ужас в его жизни, конкретно приход неизвестного науке вируса нанес ему больше боли, чем все вместе взятое.
На дворе стоял сентябрь, самое начало осени. Человечество нехотя оторвалось от летних забот и отдыха и теперь все возвращалось на круги своя, в рутину. Филин, как и Ворон, лазали по району, высматривая что-нибудь интересное или вкусное. Ветер все еще ласкал в своих невидимых лапах запахи мороженого, цветов, зеленой травы, а также присутствовали нотки влаги с водоемов. Последние деньки, в которых можно максимально насладиться солнечными ваннами,
Сидя на крыше чьего-то дома, Кевин глядел в лазурное небо, в котором то и дело мелькали силуэты птиц. Разве могло что-то растоптать такие прекрасные моменты? Он искренне верил, что нет, что наконец-то сможет долгое время прожить в какой ни какой стабильности, в окружении «семьи», хотя по настоящему близок был лишь с двумя.
Солнце медленно, но верно клонилось к закату и в ближайшее время небосвод окрасится в багрово-красное марево, словно какой-то небожитель пал от рук врага и теперь заливает кровью все вокруг. Хоть и представлять такое жутко, но не любоваться этим просто невозможно. Каждый раз, как первый. Никогда не надоест эта волшебная картина, которую хочется отпечатать у себя в памяти, чтобы в любой момент можно было выудить это из омута воспоминаний и наслаждаться.
Ветер стал немного холоднее, от чего парень слегка съежился и плотнее закутался в ветровку. Нужно было возвращаться и придумать какую-нибудь отмазку перед Вороном и ребятами, ведь уже в который раз он возвращается с пустыми руками.
«Выкручусь, не впервой». — Решил для себя Ли-Хван.
Поднявшись на ноги, тот медленно двинулся к краю крыши, дабы спуститься на карниз окна и оттуда без проблем спрыгнуть наземь. В этом доме сейчас никого не было, поэтому можно не опасаться быть замеченным. Единственный плюс этого района в том, что большая часть его жителей заядлые трудоголики и почти жили на своих работах. Этого не мог понять Кевин, привыкший к свободе и полному контролю своему времени.
Оказавшись на твердой поверхности, тот развернулся в направлении нужного переулка и медленно зашагал домой. Спешить было некуда. Лишь успевай обходить ямки да трещины.
Внимание привлекло странное шуршание под ногами и ощущение, будто что-то цепляется за ботинок. Опустив взор ниже, Кевин заприметил свеженькую газетку, на которую едва не наступил, марая пылью. Обычно он не питал интереса к подобным вещам, но эта бумажка его заинтересовала красочным оформлением и пестрящим заголовком.
Страницу расчерчивали аккуратные, но дерзкие линии, рамки, кое-где проглядывались рисунки, правда маленькие, но довольно интересные. Подцепив ее с пола, он пробежался глазами по статейкам, каким-то новостям, а после заприметил в уголке стрелочку, в которое напечатано было что-то вроде «Смотрите страницу три». Он так и сделал, переворачивая листок. Его взору предстала довольно обширная статья, на первый взгляд невзрачная, такая же, как и десятки других в этой газете, но стоит лишь прочесть первое предложение, как сердце пропускает удар и ты жадно впитываешь каждую фразу и знак препинания, лишь бы узнать что следует дальше.
В ней рассказывалось о исследованиях какого-то ученого, нашедшего предвестники глобального, по его мнению, вируса, который вот-вот нагрянет на Землю, унеся с собой человечество. Конечно, слушать или читать такие новости интересно, ведь ученый не просто так это придумал славы ради, а предостерегает нас всех, подготавливает к будущей катастрофе. Вот и Кевин не мог оторваться от статьи, читая ее прямо посреди улочки. В голове было пусто, хотя обычно он раздумывал прямо во время какого-либо действа. По телу пробежался мандраж, словно этот «апокалипсис» уже наступил, а он запоздалый участник этого движения узнает об опасности.
«Еще ничего не доказано,
спокуха. Сколько подобных заявлений было и все мимо. Считай, тот самый конец света в двенадцатом году». — Вышвырнув газету куда-то в сторону, тот побрел дальше, но мыслями остался в плену тех строк, прокручивая их еще и еще в голове.Спустя несколько дней города охватила какая-то чума, косившая людей направо и налево. Новостные каналы разрывались от сообщений о «зомби-апокалипсисе», «конце человечества» и рекомендаций от властей насчет бункеров. Везде царил хаос и банда не была исключением. Ворон нервничал и напоминал умалишенного, а остальные дрожали от страха в хилом здании, которое по сути никак не могло защитить их от угрозы. Винт рвался на улицу, его раздирал интересен к происходящему, но его чуть ли не всей «семьей» запирали в четырех стенах, чтобы он всегда был на виду. Чон переживал за него, ведь младший и представить не мог, что сейчас разворачивается в городах, да и вообще по всему миру.
За провизией всегда выходили двое и постоянно находились вместе, в одиночку разгуливать сейчас слишком опасно. После очередной ходки ребята пришли с пустыми руками, но поведали, что животные, что обитают на улицах или просто сбежали из дома, валяются там, где подохли. Половину города будто перенеслось в какую-то пространственную аномалию с разбитыми ландшафтом, оставленными машинами, разбросанным мусором и личными вещами, но самым жутким было — это кровь. Ее было уйма. Багровые реки тянулись по асфальту, плитке и земле, привлекая… людей? Внешне это были они, но повадки напоминали животных… нет, скорее зверей. Грязные, оборванные, все в ссадинах, язвах и гное с кровью, но настораживали еще и звуки, которые те издавали.
Скрыться от них можно было, полагаясь на базовые знания о самосохранении — не издавать лишних звуков, не шуметь, не привлекать внимание, а самое главное обойти их десятой дорогой и никогда больше не встречаться. Единственное создание, что могло нагло нарушить твои планы и подвергнуть твою жизнь смертельной, в прямом смысле слова, опасности — вороны. Эти некогда надоедливые птицы («Летуны») стали сродни собакам, что безбоязненно кидались на человека, заприметив его всей стаей. Все в банде с опаской относились к жути, что поджидала их вне стен дома, и не важно что именно это было, они шарахались всего.
Одним вечером, который окажется впоследствии роковым, Винт со слезами на глазах вбежал в их дом, переполошив всех и вся. Зажимая перевязанную грязной тряпкой руку, тот ринулся в комнату Чона, где он и несколько ребят обсуждали последние новости. В комнате повисла гробовая тишина, но та продлилась всего пару секунд, пока ее не разорвали плачь Джея, ухающего вниз сердца его брата и шокированные вздохи ребят. Не нужно быть гением, чтобы понять откуда прибежал маленький член «семьи», что случилось с его рукой и кто стал виновником сего деяния. Следующие мгновения, казалось, растянулись на сотни лет, если не тысячи, пока Ворон не подорвался со стула, на котором сидел, и не подлетел к брату, а остальные ребята, разве что с вытаращенными глазами уставились на сокрытую от глаз рану. Никто не посмел отпрыгнуть от зараженного, скрыться, осудить или как-то затравить его за проступок, это ведь был для всех них маленький ребенок, так полюбившийся всем, поэтому каждый остался на своем месте, не сдвинувшись ни на сантиметр.
— Винт, что с тобой, братец? — Обхватив лицо мальчика ледяными ладонями спросил старший, внимательно заглядывая в голубизну глаз.
Тот лишь промычал что-то несуразное, скривив губы в очередной волне плача. Тогда Ворон коснулся пальцами краешка тряпочки, которую детские ручонки прижимали к кровоточащей ране. Внутри его раздирали всеразличные чувства, начиная от стыда на самого себя, потому что не уследил за Джеем, заканчивая злостью на весь белый свет. Перед глазами образовалась пеленка горьких слез, хотя те и были соленые. Чон знал, что увидит там рану, оставленную зомбированным, через которую обязательно передалась инфекция. Процесс необратим, конец всегда был одинаковым, но эта глупая, дурацкая надежда, что «может все будет по другому, а вдруг у него сильный иммунитет или организм? Он обязательно справиться и не обратиться в ближайший час, а может и раньше».