Инженер и Постапокалипсис

Ворон презирал таких людей, называя их «слепыми глупцами», ведь питать подобное в таких ситуациях являлось собой абсолютным бредом, ничего не исправить, остается только смириться. Но сейчас стал одним их них, не способным принять очевидное, ибо лишиться дорогого тебе человека, а тем более родного брата, ударит по тебе так, что ты будешь скулить и выть от невыносимой боли, злости не себя, обиды на умершего, при этом неспособным сделать ничего.

Они оба дрожали и были на грани истерики и нервного срыва; один боялся увидеть, а второй показать. Все-таки отодвинув один из уголков куска ткани, Чон заметил рваный след от укуса, почерневшую кожу, сгустки свернувшейся крови и какой-то слизи, а также нельзя было скрыть зловонный запах тухлятины, которая исходила от раны. Зажмурив глаза до белых мушек, а челюсть сжав до хруста зубов, Ворон сгреб в охапку братика и тихонько зарыдал, проглатывая крик вместе со слюной, давя вопли в груди и хватая ртом воздух, который горел в легких. В голове взрывались сотни тысяч мыслей, но при этом он ощущал затягивающую и немую пустоту, куда проваливался с каждым мгновением.

— Я… брат, прости меня! Я знаю, что н-не долж-е-ен был идти туда-а! — рыдал в грудь черноволосому, сотрясаясь, словно его бьют розгами.

— Ш-ш-ш, — ласково погладил ладонью по взъерошенным волосам мальца, прилагая усилия, чтобы его голос почти не дрожал и казался спокойным. — Все хорошо, не волнуйся. Мы промоем рану, а потом перевяжем ее, ладно? Не думай ни о чем, доверься мне. — Чон отпустил брата, опустился перед ним на колени и улыбнулся, пытаясь успокоить родного человека. Хотя его глаза не только не тронула улыбка, они вновь покрылись пеленой слез, которые казались такими горячими и обжигающими, что на секунду можно было подумать, что они лишат зрения.

Получив кивок в ответ, Ворон развернул Винта и они оба покинули комнату, оставив молчаливых членов банды. Те, в свою очередь, переглянулись и зашептались, напоминая шумные деревья в рощице на ветру. В конечном итоге кто-то решил оставить «свою семью» и уйти, пока зараза не подкосила и их, а другие все-таки остались, не сумев истребить в себе узы, что связывают их. Зашуршало одеяние, когда все поднялись со своих мест и разбрелись по дому. В уголке, возле окошка стояли Чон и Джей, обрабатывая руку, которая начала гнить, хотя укусили парнишку относительно недавно. Все, кто наблюдали за ними жались в углах, замотавшись в тряпки, будто это были их щиты.

Каждый понимал, что случится с Винтом в ближайшее время, но ничего не делал. Ли-Хван же в свою очередь наблюдал за каждым в сторонке, склонив голову набок, зная, что любый попытки спасти мальца станут безуспешны, ведь тот на глазах превращался в то ужасное создание, что его и заразило, просто он, скорее всего, сопротивляется, но в конечном итоге все сведется к печальному концу.

«У него минут десять от силы, если не меньше. Мелкий ведь еще, ни иммунной системы, ничего… Хотя и они ничего не смогут сделать, черт знает, какая фигня поражает его клетки». — Пришел к выводу Кевин, когда мальчишка содрогнулся в рвотном позыве и из него фонтаном полилось месиво, заставляющее отвести взгляд, иначе невозможно было сдержаться самому.

Ворон поддерживал братика за плечики, такие крохотные, худые, но сильные, без сомнения. Джей был бойцом, всегда рвался вперед и пытался прыгнуть выше головы Чона. Но видать судьба у него такая, которая с печальны итогом, потому что зубов у ребенка уже почти не осталось, они обломались, когда его мышцы свело спазмами и тело заколотило, как во время приступа эпилепсии. Из-за дребезжащей челюсти тот не мог ни вымолвить ни одного связного слова, чтобы попрощаться с частичкой своей настоящей семьи. Хребет то ли крошился, то ли ломался, но звук стоял мерзкий. Плач в углах наконец-то оглушил всех присутствующих — у ребят не осталось сил больше сдерживаться. Кевин весь собрался, запаниковал, ведь ни разу не видел, как из живого человека получается это… Гниющее, воняющее, измазанное и опасное чудовище, которое заткнет любое из детских сказочек.

— Винт! Маленький мой!.. — закричал старший брат, когда у зараженного изо рта густым потоком потекла багряно-желтая пена, капающая на пол, мешаясь в блевотине.

Хлюпающие и булькающие звуки вырывались из его груди, не позволяя вдохнуть кислород. Не удержав колотящееся тело, Ворон отшатнулся к стене, ведь то, что вытворял его брат было похоже на сеанс экзорцизма. Его конечности выкручивались из суставов, спина выгибалась неестественным образом, а глаза закатились, открывая вид на полопавшиеся капилляры. Сжимая рот ладонью, Чон с ужасом наблюдал за новым Джеем, который менялся с каждой секундой.

— Что нам делать?! — завопила девчушка из их банды, глотая слезы и плотнее вжимаясь в бетонную стенку, наверно, желая стать с ней единым целым.

Ответа не последовало, ведь парень находился в шоковом состоянии, как и все находящиеся в этой комнате.

— Что нам дела-а-ать?! — голос сорвался на истерические рыдания, а под конец и вовсе сломался, переходя на режущий писк.

— Ждать! Что еще? Или ты знаешь, как ему помочь?! Вперед, давай! — не выдержал парень, один из тех, кто все-таки принял решение остаться.

Атмосфера мгновенно стала тяжелой, напряженной и опасно-мрачной. Все были на пределе и никто из них не имел ни малейшего понятия что же им всё-таки делать. Они просто продолжали смотреть, как тело ребенка бьется в конвульсиях, но при этом жизнь из него не уходит. Если это можно назвать жизнью… Души в нем явно не осталось, а вот что-то, что позволяет его истерзанному вирусом телу двигаться и вроде как делать вдохи, зарождалось и становилось все сильнее. Хотя, если приглядеться, то движения груди больше походят на сокращение мышц, как последствия неврологического перевозбуждения.

Наконец-то через несколько минут это все закончилось и теперь оставалось лишь наблюдать за тем, в кого превратился малыш Винт. Теперь это был ребенок-зомби-монстр. По другому его не назовешь. Кожу покрывали множественные надрывы, язвы и гнойники, она приобрела багрово-зеленый оттенок. а в некоторых местах и вовсе была черной. Глаза заволокла белесая пелена, а радужка и зрачок, казалось, теперь отражают любой свет, который в них попадал. Зрелище жуткое, особенно, если лицо закрывала тень, а его взор был уставлен на тебя и горел. Волос на голове не осталось, лишь клочки, которые еще как-то зацепились за куски мяса, а некоторые прилипли к крови.

Ворон так и не вымолвил ничего, лишь слезы капали с его вытаращенных глаз, а тело подрагивало, будто через него пускают разряды тока. Джей поднялся с пола, кряхтя и шатаясь, а после, стоя на не особо крепких ногах, вскинул голову и осмотрел комнату, а, заприметив в ней людей, раскрыл пасть и громко взревел. Гортанное, хриплое и басовое рычание оглушило всех стоящих рядом с парнишкой, немного дезориентируя их, что сыграло на руку зараженному. Пока ребята держались за уши, пытаясь прийти в себя, Винт кинулся на брата, валя того с ног, не ожидая нападения, Чон вскрикнул, больно ударившись головой о пол. Зомби вцепился крючковатыми пальцами тому в щеку и глотку и попытался впиться в последнюю остатками зубов, но наткнулся на выставленные руки. Как бы Ворон не любил своего брата, но инстинкт самосохранения сработал сразу.

Никто из банды не рискнул вмешаться, боясь, что зараженный переключится на другого и потом придется отбиваться самому. Кевин сообразил быстро, но мешкался — все-таки свою жизнь подставлять не очень то и хотелось, но с другой стороны Ворон был ему дорог, да и Джею надо бы помочь. Оглядевшись, он заприметил одиноко стоящий стул у окошка, а на нем были повисшие тряпки, которые Чон называл «личный шмот». Нырнув в темную комнату, тот не теряя времени за несколько шагов подлетел к предмету мебели и махом скинут одежку на пол, а сам стул крепко ухватил ладонью и занес руку назад, чтобы поместиться в дверной проем. Влетев в их гостиную, парень в несколько шагов преодолел расстояние до двух сцепившихся и с размаху ударил Джея по спине так, что стул разлетелся на части, а мальчик отлетел от брата на несколько добрых метров.