Ирландия. Тёмные века 1

— Твои монахи задушили меня этим тряпьем, — буркнул он, но всё же перестал ёрзать. — Лучше бы я встречал их в доспехах.

За дверью уже слышались шаги. Посольство Коннахта прибыло на рассвете — двенадцать всадников в кольчугах, украшенных бронзовыми спиралями, и колесница, гружёная сундуками. Их возглавлял Ку-Рой, брат короля, чья слава битвах с викингами гремела от берегов Шаннона до скал Керри. Для таких гостей мы подготовили всё: от мёда, выдержанного в дубовых бочках, до демонстрации новейших арбалетов на плацу.

Двери распахнулись, впуская поток сырого воздуха. Ку-Рой вошёл первым, его плащ из волчьих шкур волочился по каменному полу. За ним следовали оруженосцы с дарами — мечом в ножнах из тиснёной кожи, связкой серебряных гривен и шкурой белого оленя, редкой как лунный свет.

— Руарк мак Брайн, — произнёс он, ударив кулаком в грудь. — Король Коннахта шлёт тебе дружбу и этот дар.

Я кивнул, делая знак слугам принять дары. По протоколу, следовало восхититься оружием, потрогать клинок, но меч в руках Ку-Роя был старым, с выщербленным лезвием — явно трофейным. Посланец с характером, — отметил я про себя.

— Ваш король щедр, — ответил я, указывая на столы, ломящиеся от жареной баранины и ячменных лепёшек. — Но ещё щедрее будет, если поделится мудростью. О чём хочет говорить Коннахт?

Пир длился до заката. Ку-Рой, опустошая кубок за кубком, жаловался на соседей из Брейфне, которые «случайно» передвинули межевые камни на пастбищах.

— Мы не просим войск, — подчёркивал он, облизывая жир с пальцев. — Лишь... совет. Как решить спор по вашим законам.

Я переглянулся с Руарком. Всё ясно: Коннахт хочет использовать авторитет Эйре, чтобы припугнуть врагов, но сам остаться в стороне.

— Законы пишутся для всех, — сказал я, поднимая кубок. — Но их сила — в тех, кто готов защищать правду.

Руарк, как по сигналу, встал и резко свистнул. За окнами загремели железные пластины — легионеры в эйритовых доспехах прошли маршем по двору, сверкая наконечниками «Клыков». Ку-Рой замер с куском мяса в руке.

— Для силы законов нужна не только мудрость, но и сталь, — добавил я мягко.

Через три дня прибыло посольство Мунстера. Внучатый племянник третьей жены короля, тощий юнец с прыщавым лицом, едва усидел на пони. Его свита из пяти человек привезла корзину вяленой трески и глиняный кувшин с прогорклым маслом.

— Примите дар Мунстера! — пискнул посол, пытаясь казаться важным.

Руарк, не скрывая презрения, взял кувшин, понюхал и фыркнул:

— Масло? Или яд?

Юнец покраснел, как рассветное небо. Мы провели их в малый зал, где даже угли в очаге тлели вполсилы. Вместо арфиста играл старый слепой монах, а вместо мяса подали похлёбку с ячменём.

— Король Мунстера желает... — начал посол, но я прервал его:

— Знаю. Ваши соседи из Десмонда спорят за рудники. И вы хотите, чтобы Эйре выступила судьёй.

Он закивал так усердно, что чуть не уронил деревянную чашу.

— Мы не воюем за чужие камни, — холодно ответил я. — Но если Мунстер присоединится к торговому союзу...

Юнец заморгал, явно не понимая терминов. В итоге он уехал с указом о снижении пошлин для купцов Эйре, а мы — с обещанием «рассмотреть вопрос».

Настоящее испытание пришло из Ульстера. Королевский брат, Нейл Кровавая Рука, въехал в Гаррхон с сотней всадников. Его дар потряс даже Руарка: двадцать породистых скакунов, бронзовый котёл размером с телегу и золотой торк весом в пять гривен.

— Дар Ульстера тем, кто ценит силу, — провозгласил Нейл, его шрам через левый глаз дернулся, когда он улыбнулся.

Пир длился три дня. На площадях жарили быков, в залах лились реки эля, а менестрели пели о подвигах Нейла в битвах с норвежцами. Но за всем этим сквозила тревога.

— Они хотят союза против Дал Риады, — сказал Руарк, когда мы остались одни в оружейной. — Но сами боятся связать себя клятвой.

— Ульстеру нужен щит, а не меч, — кивнул я. — Они надеются, что мы примем удар викингов на себя вместо них.

Переговоры с Нейлом были как танец с волком. Он восхищался арбалетами, расспрашивал о дорогах, но каждый раз уводил разговор от договора.

— Зачем нам пергамент? — смеялся он. — Слова воина сильнее чернил!

На прощание он вручил мне кинжал с рукоятью из моржовой кости — красивый, отточенный, с ядом на лезвии. Подарок с намёком.

Поздней ночью, когда последние факелы посольств исчезли за холмами, я сидел у карты Ирландии, утыканной флажками. Руарк, скинув проклятый плащ, чистил меч.

— Все они хотят нашей силы, но боятся нашей власти, — проворчал он.

— Потому что сила — это меч, а власть — закон, — ответил я, отмечая новый флажок у границ Коннахта. — Они готовы принять дар, но не дарителя.

Он хмыкнул, подбрасывая в огонь щепку:

— Когда-нибудь они поймут, что дар — это петля.

Я взглянул на золотой торк Ульстера, лежащий в сундуке. В его завитках мерцал отблеск пламени — как предчувствие. Щедрость королей всегда имела цену. И нам предстояло решить, готовы ли мы её заплатить.

***

Дым от смоляных факелов вился под сводами зала, смешиваясь с ароматом жареной дичи и дубленой кожи. Я сидел на резном дубовом троне, пальцы машинально перебирали край пергамента с гербом Эйре — дубом, опутанным змеёй. Передо мной, за длинным столом из чернёного дерева, толпились послы пяти королевств. Их взгляды, острые как клинки, скользили по карте Ирландии, расстеленной на столе. На ней тонкие линии дорог Эйре сплетались в паутину, упираясь в границы чужих земель.

— Представьте, — начал я, указывая на торговые маршруты, вышитые серебряной нитью, — караваны из Мунстера везут шерсть в Ульстер без поборов на каждом броду. Кузнецы Коннахта получают эйрит из наших плавилен в обмен на бронзу, а не кровь. И всё это — под защитой общего закона.

Посол Миде, старик с седой бородой, сплетённой в косички, хмыкнул. Его плащ, расшитый символами рода Нейллов, шуршал, словно сухие листья.

— Закон? — проворчал он. — У нас свои законы. Зачем нам ваши писания, если меч решает споры быстрее чернил?