Ирландия. Тёмные века 1
Шрифт:
Он кивнул, и в его глазах отразились огни порта — крошечные, но уже негасимые.
***
Солнце только начало подниматься над гаванью Эйре, когда я стоял на новом каменном причале, наблюдая, как грузчики в потёртых холщовых рубахах выгружают тюки с шерстью с борта фризского корабля. Воздух был густ от запаха смолы, солёной рыбы и свежеспиленного дуба. Крики матросов, скрип блоков, плеск волн о сваи — всё сливалось в симфонию роста. Эйре больше не была цепью рыбацких деревушек. Теперь её порты дышали, как живые существа, переваривая тонны товаров.
— Бран, посмотри-ка! — Руарк, стоявший рядом, ткнул пальцем в сторону британского кнарра с выщербленными бортами. На его палубе толстый купец в зелёном плаще что-то яростно доказывал монаху-счётчику, размахивая свитком. — Судя по морде, опять обвесили...
Я подошёл ближе, стараясь не поскользнуться на рыбачьей чешуе, устилавшей дощатый настил. Купец, краснолицый и потный, тыкал пергаментом в грудь юного послушника, который дрожал, но не отступал:
— Ты смеешь обвинять меня в мошенничестве?! Я торгую с королями, а не с нищими монахами!
— В-все товары проходят проверку, — запинаясь, произнёс монах. — По закону...
— Закон? — Купец фыркнул, обнажая кривые зубы. — В вашем «законе» дыра, как в этой сети!
Я шагнул между ними, ловя взгляд купца. Его глаза, мелкие и блестящие, как у крысы, метнулись в сторону.
— Хемптон, если не ошибаюсь? — спросил я, вспоминая имя из докладов. — Ваш груз — сто мешков пшеницы. Оплата внесена. В чём проблема?
— Эти... эти невежды задержали корабль! — он выдохнул перегаром прогорклого эля. — Говорят, зерно не соответствует! А я должен отплыть с приливом!
Я взял у монаха щуп — железный прут с заострённым концом. Хемптон напрягся, но я уже вонзал инструмент в ближайший мешок. Зерно посыпалось на причал, и толпа ахнула. Среди золотистых зёрен блестели чёрные крупинки.
— Вулканический шлак, — пробормотал я, растирая чёрный порошок между пальцами. Он был грубым, как песок, и весил почти как зерно. — Смешали с гнилой пшеницей. Умно. Но не умнее наших законов.
Хемптон отступил, наткнувшись на борт корабля. Его пальцы судорожно сжали пряжку пояса, под которой, я знал, прятался кошель с поддельными печатями.
— Это... это ошибка! — завопил он. — Меня обманули поставщики!
— Поставщики ваша проблема, — холодно сказал я, кивая стражникам. — Вы ответите здесь.
Суд проходил на площади у порта, под свисающими с крыш рыболовными сетями. Народ толпился, передавая из рук в руки жареных мидий в листьях. Хемптон сидел на скамье из досок, скреплённых морскими верёвками, а перед ним на столе лежали улики: мешок с подделкой, щуп и договор с печатью Эйре.
— Обвиняемый сознался? — спросил судья Катал, поправляя цепь с дубовым медальоном на шее. Его голос, привыкший перекрывать рёв шторма, гремел даже в тишине.
— Отпирается, — ответил монах-счётчик, разворачивая свиток с показаниями трёх свидетелей. — Но все мешки в трюме были с подмесом. Проверили каждый десятый.
Катал кивнул и поднял чёрный зернышек шлака:
— Знаешь, что это?
Хемптон молчал, уставившись в землю. Судья раздавил крупинку на камне, и чёрная пыль смешалась с песком.
— Вулканический пепел с Гебрид. Его используют, чтобы травить крыс. А ты скормил бы его
детям Эйре.Толпа зароптала. Женщина с ребёнком на руках швырнула в купца тухлую рыбину. Хемптон дёрнулся, но стражники прижали его плечи к скамье.
— По статье о торговом мошенничестве, — продолжил Катал, — штраф в тройном размере от суммы сделки. Конфискация корабля и товара до выплаты штрафа. И... — он сделал паузу, глядя купцу в глаза, — десять ударов плёткой у позорного столба.
Толпа взвыла от одобрения. Хемптон побледнел, как парус в безветрие:
— Я заплачу! Золотом! Только не позор...
— Золото уже не твоё, — перебил я, поднимаясь с места. — А позор — урок для других «предпринимателей» таких как ты.
На следующий день у позорного столба собралась половина порта. Хемптон, привязанный к облезлому дубу, получил свои десять ударов. Палач, бывший рыбак с руками, как канаты, бил без злобы, но и без жалости. После каждого удара глашатай выкрикивал статью закона:
— «Обман в торговле — удар по доверию народа!»
К пятому удару спина купца превратилась в кровавое месиво. К десятому — он потерял сознание. Его отвязали и бросили в лодку, чтобы отвезти на другой британский корабль.
— Жив остался, — проворчал Руарк, наблюдая, как волокут тело. — В Уэссексе за такое кишки выпустят.
— Здесь не Уэссекс, — ответил я, глядя на купцов, столпившихся у складских ворот. Их лица были бледны, а пальцы нервно перебирали кошельки. — Пусть расскажут дома, как Эйре карает за обман.
Вечером в портовой таверне «Тонущий краб» шумели так, будто шторм забрался под крышу. Торстейн, норвежец с окладистой бородой, поднял рог с элем:
— За законы, которые делают нас богаче викингов! — Его поддержал гул десятков глоток.
Но в углу, за столом из корявого дуба, сидел молодой мерсийский купец. Он дрожащей рукой переписывал договор, сверяясь со свитком законов Эйре. Его сосед, старый гэльский рыбак, усмехнулся:
— Боишься? Правильно. Здесь даже чаек штрафуют, если гадят на причал.
Я вышел на ночной причал, где волны лизали новые сваи. Луна отражалась в лужах смолы, как в чёрных зеркалах. Где-то в море Хемптон стонал в трюме британского корабля, а в портах от Дублина до Уотерфорда купцы перешёптывались, пересчитывая товар дважды. Закон работал, как шестерня в водяной мельнице: неумолимо, без жалости. И это было правильно.
— Завтра проверь корабли из Бретани, — сказал я Руарку, который пил эль у воды. — Говорят, везут «оливковое масло», но пахнет, как птичье дерьмо.
Он хрипло рассмеялся, отхлебывая эль:
— Устроим им проверку.
Глава 23. Щедрый дар
Первый осенний дождь забарабанил по крыше пиршественного зала, словно спешил смыть следы летней пыли с дубовых балок. Я стоял у резного трона, наблюдая, как Руарк поправляет на плечах плащ с серебряной застёжкой в виде дуба. Его пальцы, привыкшие сжимать рукоять меча, неловко теребили складки ткани.
— Неужели не можешь стоять спокойно? — я едва сдержал улыбку. — Ты выглядишь, как медведь, попавший в церковь.