Искатель, 1998 №10

— Нет, чертовскому отродью ни к чему бояться темных сил.

Адель Ренман пила много, не меньше, если не больше Аларика и Йерка. С каждым тостом голос ее становился все более категоричным, под конец она лишь громко отдавала приказания, обращаясь главным образом к Хедвиг, которая с помощью Меты подавала на стол, а иногда и к другим, сидевшим за столом:

— Принеси-ка еще пива, слышишь? Следи лучше за тостером! Открой окно пошире! Что? Комары влетят? Наплевать на комаров! Не видишь, что ли? Не хватает швейцарского сыра! На-режь-ка еще, да побыстрее! А теперь споем «Не пропустить ли мне рюмашку?» и все перейдем на «ты»!

Мы с Эйнаром привыкли к этому в университетской компании и тут же согласились, но Осборн и Мета покосились на его хозяев и громко захихикали. Я с беспокойством подумала, что они, должно быть, перебрали дозу крепкого вина.

Хедвиг сидела довольно далеко от меня, но я видела, что она подавлена. Светло-каштановая копна волос Йерка разлохматилась, он пил, уплетал раков, пел и шутил с Метой, но я не заметила, чтобы он разговаривал с Метой или хозяйкой.

Виви Анн, восседавшая во главе стола визави с хозяйкой дома, была, напротив, необычно разговорчива. Она через голову Йерды болтала с Эйнаром об университетских делах, но иногда смеялась шуткам своей остроумной тетки. Когда Виви Анн смеялась, лицо ее преображалось, она становилась почти хорошенькой. Турвальд оказывал внимание нам обеим.

Пир продолжался. Аларик пил рюмку за рюмкой. Адель требовала все новых застольных песен, и Йерк с Эйнаром с большим энтузиазмом пропели:

Что за костер без огня?

Что моя жена без меня?

Что за луг без ромашки

И рак вареный без рюмашки?

Я вдруг почувствовала, что немного опьянела, и сказала себе: «Хватит есть и пить!» Перед тем как вынесли блюда из-под раков, произошел маленький инцидент, показавший, насколько гости напряженно относятся к хозяйке.

Адель вдруг заметила большой бутерброд с аппетитными раками на тарелке Хедвиг и, перекрывая гул голосов захмелевших гостей, крикнула:

— Поглядите-ка, целая гора раковых шеек! М…м…м… Я желаю их съесть, слышишь?

Но не успела Хедвиг ответить, как Йерк Лассас вмешался:

— Она не отдаст своих раков, — спокойно заявил он, — но согласится продать их на аукционе.

Адель скорчила кислую мину, а Хедвиг улыбнулась и сказала:

— Своих раков я не продам, я сама их съем. А вот у Осборна раков осталось куда больше, вот он и продаст их на аукционе.

Тут Адель вдохновилась и включилась в игру. Она предложила двадцать пять эре, я — одну крону. Все стали по очереди повышать ставки, но, когда сумма поднялась до пяти крон, большинство вышло из игры. Только Хедвиг и Эйнар, которые, видно желая порадовать веснушчатого юношу, предложили десять крон.

— Десять пятьдесят, — сказала Адель.

— Одиннадцать! — с вызовом воскликнул Турвальд.

— Двенадцать, — чуть помедлив, предложила Адель.

«Пятнадцать», прозвучавшее из уст Турвальда, явно означало не желание полакомиться сочными раками, а стремление щелкнуть по носу тиранку Адель.

— Двадцать крон, — упрямо отрезала хозяйка.

— Двадцать пять! — встрял Йерк Лассас. Он быстро переглянулся с Виви Анн, избегавшей смотреть на мать.

— Тридцать!

На густо напудренных щеках Адели выступили красные пятна.

— Тридцать пять.

Глаза Осборна округлились. На веранде наступила тишина.

— Сорок, — невнятно пробормотал Йерк.

Адель громко перевела дыхание.

— Сорок пять.

— Пятьдесят, — не уступал Йерк.

— Пятьдесят пять.

Виви Анн, не моргнув, предложила шестьдесят. И борьба продолжалась.

Семьдесят. Восемьдесят. Девяносто.

Когда Виви Анн провозгласила «сто», в голосе ее звучал триумф, заставивший сидевшую напротив мать обиженно поджать тонкие губы. И, глядя на выражение ее лица, я вспомнила слова тети Отти: «Вообще-то она не злая, просто очень одинокая».

Когда Виви Анн кинулась за своей сумочкой и протянула сотенную Осборну, онемевшему от счастья, напряженная обстановка разрядилась. Мета тоже сияла. Все шутливо поздравили Осборна и пошли мыть руки, испачканные раками, чтобы после насладиться прочими яствами.

Я сунула голову в кухню, где Хедвиг хлопотала вовсю с помощью Йерка.

— О, Господи! Неужели мы еще будем есть?

— Только немного почек с жареными грибами.

Йерк улыбнулся:

— И артишоками. А на десерт будет дыня. И малина. И торт.

Я тихонько застонала и вернулась на веранду. К своему удивлению, я с аппетитом уплела свою порцию жаркого с почками и жареными грибами. А Аларик есть не стал. На вопрос Адели, показалось ли ему это блюдо невкусным, он ответил заплетающимся языком:

— Да нет… вовсе нет. Просто в меня больше не лезет.

— Ты слишком много выпил, — жестко констатировала сестра и съела его порцию.

Мы становились сонными и отяжелевшими. Беседа не клеилась, и я без сожаления покинула компанию на веранде и пошла в красивую комнату Виви Анн, чтобы покормить свою маленькую дочку. Мне захотелось последовать ее примеру: лечь и заснуть.

Однако я подумала, что меня хватятся. Зная, что после ужина все пошли на второй этаж пить кофе, я поднялась туда. Там были Адель, Турвальд, Йерда и Йерк.

Адель предложила мне выйти в темноту на террасу, подышать прохладным воздухом.

— Мы решили подождать с кофе, кто хочет, может пока выпить грога, — она держала во рту турецкую сигарету, а в руке — свой любимый коктейль из джина с кока-колой, — но где все остальные? Йерк, сбегай за ними!

Кто-то позвал Йерду, и с Аделью остались только я и Турвальд.

— Подумать только, Адель, сколько никотина твой организм получает в год из-за этого курения, — стал доказывать ей Турвальд.

— Но ведь я курю сигареты с фильтром…

— Неужели не можешь бросить? Раньше я тоже…

Я думала о своем и смотрела на небо. Мириады звезд вывели на черном небосводе удивительные узоры. Ночь была тихая, безветренная. Озеро блестело, манящее и угрожающее.

Из-за угла дома послышались торопливые шаги. В полосе света, падавшей от веранды, показалась Виви Анн. Ее платье в широкую полоску белело в темноте. Она запрокинула голову и громко крикнула:

— Мама! Мама! Иди сюда скорее!