Искатель, 1998 №10

На ней было черное платье и, несмотря на загар, лицо ее сильно побледнело. Узнав, что стройный и высокий мужчина, сидевший за кофейным столом, комиссар криминальной полиции, она оживилась и слегка покраснела. Я налила ей кофе, она взяла чашку и сказала:

— Извините, что ворвалась к вам, но я так привыкла приходить к тете Отти, когда мне плохо, что машинально явилась сюда, хотя ее здесь нет. И к тому же… к тому же я должна поговорить с кем-нибудь, чтобы не спятить окончательно.

Она произнесла эти слова столь мрачно и с такой болью, что нам стало не по себе.

— А вы уже в курсе дела, комиссар?

Мы пробормотали, что уже успели рассказать ему о случившемся, и она продолжала, не отводя светлых глаз от Кристера:

— Тогда вы можете понять, что меня мучает. Доктор полагает, что моя сестра умерла от отравления грибным ядом, но, если это так, стало быть, я виновата в ее смерти, ведь это я собирала и готовила грибы. Я… я просто не выдержу… так мучительно ждать результата вскрытия и думать, что это моя вина, что я по ошибке сорвала ядовитый гриб… Мне просто необходимо было с кем-нибудь поделиться своими мыслями, поэтому-то я и пришла сюда. И как… как удачно, что я встретила здесь вас, господин комиссар, ведь вы привыкли распутывать дела посложнее…

Голос ее звучал робко и боязливо, а Кристер отвечал ей так, словно успокаивал испуганного ребенка:

— Вы хотите, чтобы мы вместе с вами проанализировали, что же, собственно говоря, произошло на том званом ужине, могла ли ваша сестра съесть что-нибудь недоброкачественное или ядовитое? И не возражаете, если я буду вести своего рода полицейский допрос?

— Напротив… я буду благодарна, если вы любезно согласитесь помочь мне.

Светло-голубые глаза Хедвиг внезапно Наполнились слезами.

— Давайте вначале поговорим о грибах. — Кристер пыхнул трубкой и дал время Хедвиг собраться с мыслями. — Когда вы их собрали?

— Накануне вечером… стало быть, в пятницу.

— А что это были за грибы?

— Большей частью лисички. Немного сыроежек и рыжиков. Самые обычные.

— И как вы их приготовили?

— Придя домой, я сразу же их очистила и поставила на ночь в кладовку. В субботу вскипятила, и, хотя это были съедобные грибы, вылила отвар. Адель всегда велела это делать. Если бы даже в кастрюлю попал ядовитый гриб, яд, наверно, растворился бы в воде и ушел вместе с ней. Но я гарантирую, что не сорвала ни одного сомнительного гриба. Между прочим, Йерк был со мной, когда я чистила грибы, а уж он-то их большой знаток.

Было ясно, что она не раз повторяла себе все эти слова, выучила всю эту триаду наизусть.

— Да, потом я поджарила эти грибы, смешала их с почками и разложила в обычные фарфоровые розетки, но так как они слишком маленькие, остальное я сложила на блюдо и подала на стол.

— Я полагаю, — сказал Кристер, — что вы хорошенько перемешали жаркое? Если даже в кастрюлю попал ядовитый гриб, трудно предположить, что все его кусочки собрались в розетке Адели Ренман. Она съела больше грибов, чем все остальные?

Хедвиг покачала головой:

— Я сидела так, что не могла видеть ее.

Я вмешалась, сказав, что мы с Эйнаром видели, как Адель, кроме своей порции, съела жаркое из розетки Аларика.

— Но Йерда брала жаркое с блюда не меньше трех раз и Йерк тоже.

Хедвиг кивнула и слабо улыбнулась:

— А больше всех съел Осборн, он опустошил свою розетку, а после накладывал жаркое на большую тарелку и чувствовал себя прекрасно.

— Не был ли у вашей сестры капризный желудок, случались ли с ней прежде пищевые отравления?

— У нее была аллергия на лососину, клубнику и сморчки. Как бы сморчок не вываривали, ей сразу становилось плохо. Поэтому в нашем доме этих продуктов никогда не было. Между прочим, сморчок — весенний гриб, в это время года он не растет… Что же до всего остального, то у нее был прямо-таки лошадиный желудок. Мы с Виви Анн не раз маялись желудком во Франции и в Испании, а Адель продолжала с аппетитом есть и пить.

Мы задумались над словами Хедвиг, а Эйнар вставил:

— Стало быть, ей вряд ли мог повредить несвежий рак.

— Конечно, нет, — подхватила Хедвиг, — про раков и говорить нечего. Адель была капризна в выборе раков, она бы за километр учуяла несвежий. — Она растерянно пожала плечами и пробормотала: — Не понимаю… ничего не могу понять…

Наступила мрачная и неловкая тишина, которую нарушил спокойный голос Кристера:

— Скажите, фрекен Гуннарсон, исключено ли, по вашему мнению, что кто-то намеренно отравил Адель Ренман?

Она почти автоматически ответила на его вопрос:

— Вы хотите сказать, комиссар, что… мою сестру убили?

Казалось, это предположение впервые проникло в ее сознание. Краска постепенно исчезла с ее широкого лица. Она приподнялась с таким видом, словно хотела убежать. И на лице ее отразилось наиболее легко узнаваемое чувство, которое человеку труднее всего преодолеть, — страх.

Глава шестая

Опасаясь, что она вот-вот потеряет сознание, Эйнар поспешил подать ей стакан минеральной воды, она выпила воду маленькими глотками, закрыв глаза. Ей стало лучше. Когда же она открыла рот, пришла наша очередь впадать в транс.

— Нет, это вовсе не исключено. Никто из тех, кто знал Адель, не стал бы отрицать, что кто-то мог бы ее убить. Иногда мне самой хотелось это сделать.

В ее голосе не было ненависти, скорее, она просто спокойно констатировала это. И так же спокойно добавила:

— Я понимаю, что это звучит просто ужасно и дико. Но, к сожалению, она вызывала у людей подобные чувства. Понятно, не всегда. Она могла быть очень милой, веселой, гостеприимной и на удивление щедрой, но чаще всего была абсолютно невыносимой.

— Вчера я видела, она вела себя, как диктаторша, как избалованная, невоспитанная девчонка, и удивилась, почему ты до сих пор не уехала от нее, чтобы жить своей жизнью.

Руки Хедвиг дрожали, но она спокойно ответила:

— Если бы я дезертировала, Виви Анн жилось бы еще труднее. К тому же я чувствовала определенную ответственность за Адель. Я переехала к ней, когда она только что овдовела и была тяжело больна. А потом она привыкла, что я всегда рядом с ней. Между прочим, — сказала она со странной иронической гримасой, — я знала, что получу в наследство двести тысяч, и оставалась на своем посту, ведь это деньги немалые.