Искательница бед и приключений

– Навозник означает восход, – напомнил Иверс. – Но также удачу или физическую смерть.

– Смерть! – в ужасе повторила Эвита.

– Символы такие разные, – недоумевал Озия. – Что между ними общего?

– На плитках для выбора ответа изображены только животные, – заметила я.

– И это неспроста, – подхватил Иверс. – Джемма, ты выросла в Афаре. Есть идеи?

Он легко сжал мои плечи. Мы все еще стояли прижавшись друг к другу. Я подняла голову и глянула на него через плечо.

– Эти символы давным-давно не используются. Они из древнего, забытого языка... вы знаете его лучше меня, Габриэль.

– В том-то и беда, что я знаю слишком много. В голову приходят тысячи способов истолковать эти комбинации.

– Похоже на книжку с загадками, – подала голос Эвита. – Для детей, которые еще не выучили буквы и числа.

Иверс выпустил меня и уставился на Эвиту пораженно. Потом хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! В ответах только животные. Вот вам и числа. Кошка. Паук. Ибис. Змея! Все понятно!

– И что это значит? – неуверенно спросила Эвита.

– Ты дала гениальную подсказку, дорогая. Спасибо! Теперь я знаю ответ.

Профессор на миг задумался, а потом небрежно, но сильно стукнул кулаком по одной из плиток.

Мы хором ахнули и прижались к стене, ожидая катастрофы.

– Что вы наделали! – крикнул Озия.

Однако пол не шелохнулся. А вот скала за нашими спинами задрожала, раздался жуткий скрежет, часть камней вместе с замком подалась вглубь и медленно отъехала в сторону.

– Путь открыт, – обыденным тоном сказал Иверс.

– Погодите! – воскликнул Озия, пораженно вглядываясь в темный проход. – Не успел разглядеть – какую плитку вы выбрали? И как вычислили нужный символ?

– Мы искали сакральное толкование, но ответ лежал на поверхности, – усмехнулся профессор. – Ребенок бы догадался. А вот наши ученые головы оказались слишком заумными и все усложнили. Ну-ка, подумайте хорошенько и поймете!

Глава 14 Экзамен профессора Иверса

– Все равно не понимаю, – раздраженно сказала Эвита.

– Профессор выбрал символ ибиса. Потому что у птицы две ноги! – сообразила я.

– И что?

– Изображения животных означают число. По количеству лап. Как в детской книжке. Никаких других смыслов. У кошки четыре лапы. У змеи – ноль. У паука восемь. У жука шесть. У ибиса – две.

– Технически у птицы четыре конечности, – возразил Озия.

– Авторы загадки не вдавались в зоологические тонкости. Осталось догадаться, какие числа зашифрованы прочими символами. Солнце плюс длань равно шесть. Трилистник плюс солнце равно четыре. Легко вычислить, что солнце значит «один», трилистник – «три», длань – «пять». Все логично. И последний пример: длань минус трилистник, то есть пять минус три. Равно два – птица с двумя ногами.

– Так просто... – разочарованно протянул Озия.

– И слава богу! – с чувством молвил Габриэль.

– Профессор, ты мудр, как бог Туут, – похвалил его Аджиб.

– Ерунда, – откликнулся довольный профессор. – Всего-то требовался наивный взгляд. Эвита подсказала, в каком направлении думать.

– Госпожа Зильбер, ваша догадка нас спасла! – подхалимно сказал Озия. Эвита горделиво задрала подбородок.

Моих заслуг в решении никто не припомнил, но глупо обижаться, когда на кону спасение.

– Давайте же войдем! – поторопила я спутников. – Надеюсь, мы отыщем укрытие или путь наружу.

Аджиб первым шагнул в проход. Я последовала за ним.

Тут было темно, хоть глаз выколи, и тянуло дремучей древностью – пылью, сухой глиной, окалиной. Этот запах меня успокоил, ведь я знала его в детства – дыхание забытых гробниц.

Рука нащупала каменную стену. Пол шел с уклоном – судя по эху, коридор вел далеко под землю. Рядом шумела вода.

– Нужен свет, – сказала я. – Впереди могут быть провалы, трещины, ямы.

Иверс зажег химический факел – первый из трех оставшихся. Вспыхнул мертвеннобелый свет, и мои догадки подтвердились.

Конца коридора было не видать. Над нами нависал низкий потолок, в полу зияли через равные расстояния колодцы, откуда и исходил шум воды.

Слева и справа в каменных стенах открывались проемы в боковые камеры.

– Похоже на лабиринты под гробницами, – сказала я шепотом. – Как правило, они ведут в погребальную камеру и ритуальный зал. В боковых комнатах обычно хранятся инструменты, фигурки загробных помощников, благовония, мумии священных животных.

– Смертельные ловушки в таких лабиринтах бывают? – опасливо спросила Эвита.

– Встречаются, но не так часто, как показывают в приключенческих лентах.

Мне не хотелось ее пугать, но об опасности предупредить следовало.

– Ну-ка, посмотрим... – Иверс прошел вперед, высоко подняв факел. Он заглянул в боковой проход и поманил нас. – Давайте остановимся здесь на ночь. Попробуем развести костер. Видите, деревянные крепи? Будет нам топливо. Сумеем согреться и обсохнуть.

Мы с трудом поместились в тесной комнате. У стен стояли каменные ящики, закрытые плитами.

– Интересно, что там? – спросил Озия, взволнованно щурясь в сумерках – очки он потерял. – Золото, сокровища?

Он вопросительно глянул на меня. Я покачала головой. Мой Дар ничего не говорил.

– Посмотрим, – Иверс всучил мне факел. – Аджиб, помоги. Чертовски досадно, что приходится нарушать археологический контекст.

Мужчины уперлись в край. Надавили, крякнули, плита скрипнула и сдвинулась.

Факел с шипением погас. Химического пламени хватило ненадолго. Профессор зажег второй и заглянул в ящик.

– Тут кое-что ценнее сокровищ. Погребальные принадлежности!

– Чем это они ценнее? Пригодятся, чтобы похоронить нас достойно? – взвизгнула измученная Эвита.

– Пеленальные ткани и папирус. Послужат топливом. Горшки со смолой или битумом. Скребки и ножи. Расщепим крепь и изготовим факелы. В священных чашах вскипятим воду.

Мы быстро взялись за дело.

Ткань за века спрессовалась и иссохла, но не потеряла горючие свойства. Костер решили развести снаружи, чтобы не задымлять комнату.