Испытание огнем

— Вызовите скорую! — кричал кто-то.

— Осторожно, там бензин! — предупреждал другой.

Я припарковался на обочине, включил аварийку. Метка — небольшой шрам в форме стрелы — опять начала тлеть, как будто предупреждая об опасности. Я сжал руку в кулак, стараясь игнорировать неприятные ощущения.

Вышел из машины, огляделся. Воздух был наполнен запахом гари и бензина. Огонь из внедорожника поднимался высоко в небо, окрашивая его в розоватые тона. Казалось, даже облака светились отражённым пламенем.

— Кто-нибудь вызвал пожарных? — спросил, подходя к группе людей.

— Да, уже в пути, — ответил мужчина в рыжей куртке. — Но до них ещё минут десять.

Я посмотрел на внедорожник. Пламя уже охватило салон. Пара человек безуспешно пытались справиться с ним огнетушителями. Это определённо не помогало — казалось, огонь от этого разгорается сильнее. Я подумал, есть ли там люди, но подойти ближе и выяснить было невозможно. Жар обжигал лицо даже на расстоянии.

— Эй, помогите! — раздался крик.

Обернулся. У перевёрнутого хэтчбека мужчина пытался вытащить ещё одну женщину из машины. Не раздумывая, побежал к ним.

— Она в сознании? — спросил.

— Не знаю, — ответил мужчина. — Но дышит.

Мы осторожно вытащили женщину из машины. Пострадавшая была без сознания, но пульс прощупывался. Мужчина снял свою куртку, накрыл её, чтобы защитить от холода.

— Скорую вызвали? — спросил я у него.

— Да, вроде едут, — кивнул мужчина.Я посмотрел по сторонам. Вокруг царил хаос. Крики, плач, сирены машин, которые пытались объехать аварию. Одни водители сигналили, другие просто стояли, наблюдая за происходящим. Я был уже рядом со своей машиной, как меня окликнули.

— Эй, командир! — крикнул кто-то.

Я обернулся. Ко мне неспешным шагом подходили двое мужчин. Один — высокий, в кожаной куртке, с лицом, изборождённым глубокими шрамами.

Второй — коренастый, с короткой стрижкой и золотой цепью на шее.

— Такси свободно? — спросил высокий с усмешкой. Его светлые глаза смотрели на меня с выражением мёртвой рыбы.

Я кивнул.— Садитесь.

Мужчины сели на заднее сиденье. Их вид, манера говорить, замысловатые крупные синие тату перстней на пальцах рук — всё явно указывало на то, что эти люди пережили много разнообразных жизненных коллизий.

— Куда едем? — спросил у них, стараясь звучать спокойно.

— На Зернадского двигай на, — ответил коренастый. — Там по ходу разберёмся.

Я молча кивнул. Тронулся, объезжая место аварии. Пламя уже полностью охватило внедорожник, красные пожарные машины с сиренами мчались к месту происшествия.

— Жесть, — сказал высокий, глядя в окно.

— Полная на, — согласился второй.

Развернувшись, поехал по Мининскому проспекту. Получилось, что теперь мы проезжали место происшествия по другой полосе. Розоватый отблеск огня освещал лица людей, стоящих на обочине.

— Полная жесть, — повторил высокий, глядя в окно. — В последнее время что-то много такого всякого.

— Да уж на, — согласился коренастый. — Ты симанил про тот склад в промзоне на окраине? Выгорел на дотла на. Говорят на, даже пожарные пару часов не могли подойти — такой жар был на.

Я насторожился. Метка на ладони опять кольнула.

— А ещё вчера на Мутинской туче пожар был, — продолжил высокий. — Барыги там в голосину ревут, что видели, как зайчики сами по себе побежали. Никаких типа видимых причин.

— Да гонят на, — фыркнул коренастый. — Наверняка кто-то из них сам навертел с проводкой на.

— Может, и так, — сказал высокий. — От них всё можно ожидать. Но слишком уж странно. Вон, смотри.

Он указал на внедорожник, который всё ещё горел. Пламя продолжало подниматься высоко в небо.

— Огонь такой, будто его кто-то специально поддерживает, — добавил он.

Я молча слушал. Ладонь продолжала греть, как будто предупреждая об опасности. Я постучал пальцами по рулю, стараясь отвлечься.

— А ты что думаешь на? — вдруг спросил коренастый, обращаясь ко мне.

— Я? — переспросил, отвлекаясь от своих мыслей.

— Да. Ты ж рулевой на. Наверняка много ездишь. Видел на что-нибудь странное на?

Я замялся.— Ну, чего только не бывает. Но я не особо обращаю внимание.

— Зря, — сказал высокий. — В Москове сейчас вообще творится какая-то лютая хрень. То пожары, то люди пропадают.

— Пропадают? — спросил удивлённо.

— Ага на, — кивнул коренастый. — На Давиловском говорят на, что за последнюю неделю на трое исчезли. Ваще без следа на. Менты только руками разводят на.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Может, просто уехали куда-нибудь, — предположил я, больше для поддержания разговора.

— Может, — согласился высокий. — Но как-то слишком уж внезапно и без повода.

Пассажиры притихли, думая каждый о своём. Я же смотрел на дорогу, но мыслями был далеко. Почему-то вспомнил старуху под Уфой, её тихие и загадочные слова про подарок.

— Эй, шеф на, ты что мыслишь по теме, — вдруг спросил коренастый, — может, это всё неспроста на?

— Что именно? — решил уточнить я.

— Ну, пожары эти на, пропажи. Может кто-то специально всё это устраивает, на?

Я задумался.— Не знаю. Но если это так, то зачем, с какой целью?

— Во-во, — сказал высокий. — Какой мотив на?

— Мотив!
– задорно заржал высокий.
– Он тебе что, лабух что-ли?

По радио заиграла весёленькая мелодия, бывшая хитом несколько лет назад.

— Опля, вот это прямо в тему! Шеф, навали басов.Я добавил громкости. Мужской голос бодро запел:Приснился мне пожар безумный –Москов пылает в полутьме.На Красной площади – лишь угли,И тени бродят в том огне.Сгорели шпили, купола златые,И стены древние в дыму,А в переулках – песни злые,Как эхо прошлого в аду.

Высокий пассажир ощерился от удовольствия и начал похлопывать по ноге в такт.Сгорел Останкинский гигант наш,Антенна рухнула в ночи,И Храм Христа в огне погасшийСияет отблеском свечи.На набережных – пепел серый,Мосты все плавятся, как лёд,А дождь смывает след, как первый,Но память прошлого зовёт.

Коренастый покосился на своего товарища и со вздохом, молча, закатил глаза вверх. А певец надрывался:

Сгорели рынки на Гадовом,И Арбат в пламени затих,На площадях – лишь шёпот новый,И пепел падает на них.Ждут за МКАДом в тишине люди,Когда остынет этот жар,Но в небе – вороны, как судьи,И в сердце – вечный перегар.Преувеличенную бодрость солиста дополняла отличная духовая секция.Голос певца вдруг исказился, превратившись в скрежет. На секунду в тексте чётко проступило: "Сгоришь, как все"...Но тут заводная мелодия припева пошла на третий круг подряд и я убавил громкость.