Истина

– «Российская», – прочитал он. – Такую я еще не пил.

– Павел! – закричал Виктор. – Выходи! Мы начинаем! Что я за ним – бегать, что ли, буду. Пусть ходит.

Виктор сел рядом с Артемом, подогнул под себя ноги. Вадим открыл бутылку, налил полстакана, протянул Артему, сидевшему напротив.

– Значит, 24 года тебе. За тебя, расти большой.

Павел вышел из леса с палкой в руке.

– От медведя, что ли, отбивался? – спросил Виктор.

– Здесь где-то есть лисья нора, – пропустил Павел замечание Виктора мимо ушей. – Следы лисьи я нашел.

– Пить будешь, уральский следопыт? – спросил Виктор.

– Конечно! Наливай!

Павел выпил, хорошо закусил. И вот стакан уже пошел по второму кругу.

– Я все! – встал Алексей.

Алексей был малопьющий, об этом все СМУ знало.

Виктор закурил. Потянулись за сигаретой и Павел с Артемом. Виктор заговорил о рэкете. В «Труде» была большая статья. Потом говорил Вадим. Слушать его было интересно: речь спокойная, внятно. Алексей засобирался домой. Виктор махнул рукой:

– Ну иди, иди. У тебя же семеро по лавкам.

Алексей ничего не ответил. Вадим дождался, когда Алексей выйдет на дорогу, спросил:

– Он совсем не пьет или блефует?

– Я хорошо его знаю, – заговорил Артем. – Мы с ним почти вместе пришли в СМУ. Он тогда выпивал крепко. Он все с Колькой Васиным пил. Был у нас такой токарь. Один раз я видел, Алексей на ногах не стоял. Потом он как-то резко бросил пить.

– Лечился?

– Нет вроде. Он рассказывал, как пошел в отпуск, стал бегать по утрам. Так и бросил пить. А может, лечился втихую, – добавил Артем. – Его не узнаешь. Человек он скрытный. Себе на уме.

– Это точно, – согласился Вадим. – Человек он со странностями. Все о чем-то думает. Зануда, наверное.

– Есть такие люди неразговорчивые, – встал Виктор, выгнулся, хрустнул костями и опять сел. – В армии со мной служил такой. Он мог целый день молчать, слово из него не вытянешь. Но когда выпьет, его не остановить – и говорит, и говорит.

– Есть такие люди. Не в себе немного.

– Нет, Вадим, он в себе, – не согласен был Виктор. – У него все продумано. Просто так он слово не скажет.

– О! Время уже! – вскочил Вадим. – Надо домой идти.

Водки не было, все выпито.

– Что торопишься?

– Домой надо идти. Жена ждет, – собирал Вадим посуду в сумку.

– Посиди.

– Нет, надо идти.

– Ну смотри. Как хочешь.

Вадим ушел.

– Ну, что будем делать? – почесывая затылок, спросил Виктор. – У меня нет ни копейки. Я на той неделе все с книжки снял.

– Я сниму, – буркнул Павел.

На том и порешили. По дороге Виктор все ругал правительство, возмущался, отказывался работать за копейки. Павел с Артемом делали вид, что слушали, что интересно.

* * * * *

Алексей всегда полвосьмого приходил на работу, а тут проспал, пришел без 10 восемь. С вечера никак не мог уснуть: дочь должна была приехать – не приехала. Время было неспокойное. Преступность в стране по сравнению с прошлым годом выросла на 20 процентов.

Никто про опоздание слова не сказал, но это не значило, что никто не заметил. Виктор сидел красный после вчерашнего, с похмелья. Ощепков Васька, расточник, ругался: ему все казалось, что его дурят.

– Да успокойся ты! – не сдержался Алексей. – Никто тебя не обманывает. Мания у тебя.

– А у тебя нет мании? – побледнел Васька.

– У меня нет мании.

– А что у тебя есть?

– В кармане гвоздь… – хотел Алексей промолчать, но не получилось.

– Сам ты гвоздь!

Алексей не мог дождаться разнарядки. Уже девятый час. И вот Матюшкин наконец появился. У Виктора опять было мало работы. У всех работа есть, а Виктору не досталось. И так месяц уже.

После разнарядки по обыкновению был перекур. Виктор рассказывал, как служил, бегал в самоволку и раз попался… Потом, Катька только приступила к работе, Павел взял молоток и ударил по трубе. Катька на всякий случай подняла щиток.

– Дурак!

– Боится. Значит, уважает, – изрек Павел.

Алексей работал с запасом, берег себя. В последнее время стало модным не работать. 10–20 минут прошло в работе… еще пять…

– Павел, перекур! – срывающимся голосом на весь цех закричал Виктор. – Катька, пошли курить. Сколько можно задарма работать!

Катька сняла щиток.

– Спокойно можно сказать. Зачем кричать? – выговаривала она в курилке. – Как с цепи сорвался.

– Чего ты сказала? Ну Катька, ты совсем страх потеряла, придется тобой заняться.

Павел прошел в курилку и сразу полез к Катьке обниматься. Алексей тоже закурил. Павел рассказывал, как поймал на стройке зайца. Заяц забежал в трубу – тут Павел его и словил. «В мире все предопределено, – думал Алексей. – Человек – исполнитель. Природой все продумано до мелочей, что-то изменить, переделать… Жизни не хватит. Коротка. А новая жизнь – это все сначала. Есть опыт поколений. Мир меняется, только не человек. Величина постоянная».

Павел ловко щелчком отправил окурок в урну, встал, заложил руки за спину, вышел из курилки.

– Пошел проверять. Начальник, – смеялся Виктор. – О, задрал голову

Катька громко рассмеялась, прикрывая рукой кривые зубы.

5-6 секунд

Кирилл Петрович Ползухин, младший научный сотрудник горного института, падал все правым боком, неудобно. Он хотел встать на ноги, но ничего из этого не получалось, тело не слушалось, и Кирилл Петрович больше не пытался изменить положение. Он неотрывно смотрел в серое осеннее небо: там, наверху, тоже кто-то смотрел. «Ты кто?» – хотел спросил Кирилл Петрович, но не знал имени-отчества того, кто был наверху. Изменить ничего уже было нельзя, спасения ждать было неоткуда. Даже ангел-хранитель умыл руки. Сколько еще осталось до земли, 20-30 метров – это пять секунд, меньше? Конец был близок.

Кирилл Петрович пришел с работы, как всегда, полшестого. Жена ушла в садик за сыном. Кирилл Петрович как был в костюме вышел на балкон и шагнул с восьмого этажа вниз, в никуда, в небытие. Страха не было, только слегка зазнобило, как при гриппе. Вчера и мысли такой не было, чтобы бросаться вниз… Смалодушничал. Нервы сдали. Нервы были ни к черту. Эта ссора на работе с Андреем, известным занудой, потом сигарет «454» в буфете не оказалось… Не в Андрее, конечно, было дело и не в сигаретах… А в чем? Какая теперь разница. Жить-то осталось – совсем ничего.