Истина

От заводоуправления до столовой было метров сто, не больше. Столовая большая. С 11 до 12 обедали рабочие, с 12 был обед у ИТР, заводоуправления. Опять была очередь. Рабочие еще обедали, не успевали, все перемешалось – рабочие, интеллигенция. Рабочие в спецодежде, с грязными лицами. Грубая речь. Зачем ругаться, он не понимал. Откуда это бескультурье? Конечно, работа у слесарей тяжелая, физическая. Но все равно зачем эта брань? От воспитания много зависит.

– Где тарелки?! Что вы там уснули?! – возмущалась женщина из лаборатории

Послышался мат. Он недовольно повел плечами. Неужели нельзя без мата? Бескультурье. Очередь двигалась медленно. Непонятно, куда исчезли тарелки, вчера – были. Тарабарщина какая-то. Он уже был у раздачи, когда опять кончились тарелки. Софья Петровна, старший экономист, сзади вполголоса роптала:

– Безобразие.

И вот появились тарелки, очередь пришла в движение. Кассир, накрашенная, куклой сидела за кассой. Чистых столов почти не было, везде грязная посуда, немногие убирали за собой. Рабочая зала одна не успевала убирать грязную посуду. В столовой одно время были дежурные, которые следили за порядком, чтобы не было на столах грязной посуды. Сама начальник отдела кадров даже дежурила, записывала, кто оставлял грязную посуду. Был наведен порядок, но скоро опять появилась грязная посуда на столах.

Он долго выбирал, куда сесть, у окна, кажется, стол был почище, правда, были хлебные крошки, но без грязной посуды и объедков. Рабочая зала, новенькая девушка, с верхом грузила тележку с грязной посудой. Девушка была хорошо сложена. Симпатичная. Глаза большие. Ей бы в кино сниматься, а не собирать грязную посуду. Нехорошо. Но что он мог сделать?

Красавица увезла тележку с грязной посудой в посудомоечную, вернулась в зал. Эта ее упругая походка, узкие лодыжки… Он опустил глаза.

Снег

Так называемая облачность. Редкий луч солнца. И этим все сказано – непогода. Да, еще температура воздуха плюс 4, ветер северный. Тепла уже ждать нечего, не сегодня завтра выпадет снег. Снег уже был на прошлой неделе, сразу растаял. Зима на пороге. И так строго из года в год: зима , весна, лето, осень; зима, весна, лето, осень… Осенью он родился. Женился в сентябре. Любил он осенью этак пройтись подумать. Лес – точно храм. Красота неземная. Дух захватывает. А воздух пряный… Любил он и лето. Зимой, весной тоже было красиво, но осенью лучше. И вот уж последние золотые деньки в прошлом, почти весь лист с деревьев опал, пожух. Скоро снег, заметет, чтобы весной растаять. Зачем тогда снег, если растает? Где логика? Но есть страны, где круглый год лето. Хотел ли он, чтобы круглый год было лето? Нет. Почему? Разнообразие: весна, лето…

Утром подморозило. Лужи покрылись тоненькой корочкой льда. Началось. Погода не совсем ясная: солнце было, но не грело. К 12 часам лужи все ж растаяли. К вечеру прояснилось, стало как летом, только температура воздуха не та. На следующий день после обеда вдруг повалил снег и так же неожиданно кончился. Вторая попытка, пошел снег – и тоже неудачно. Видно, еще рано, по прогнозу должен быть дождь. На термометре за окном была минусовая температура, какой дождь. И завтра по прогнозу дождь. К вечеру температура воздуха поднялась до плюс 2, и пошел дождь со снегом. Погода была сродни весенней, тоже то дождь, то снег. Всю ночь шел дождь, нещадно барабанил по обитому жестью подоконнику. Он два раза просыпался , прислушивался. Вышло по прогнозу – дождь. Это опять все сначала – заморозки… Встал он – температура за окном была плюс 7. Как осенью. И в 8, 9 часов тоже шел дождь, не переставая. Дела не ждут, он взял с собой зонт. Хорошая штука. Кто-то придумал. Он, наверное, тоже придумал бы, если бы захотел, была в том потребность. На первом этаже Жучкова Татьяна, одинокая, миниатюрная женщина, шаркая ногами по коврику у квартиры, счищала с обуви грязь, точно зарывала экскременты. На улице было темно, но не так, чтобы ничего не видно. Да и что смотреть? Был выходной. Редкий прохожий. Люди отсыпались, пользовались моментом, не на работу. Выходной, не выходной – он всегда вставал рано. Привычка. У Горинова Витьки, таксиста, горел на кухне свет. Мать его тоже вставала рано. Витька, наверное, еще лежал, не наверное, а точно. Дождь, похоже, перестал, но ненадолго, опять зарядил, мелкий. Этот на целый день. За кинотеатром была фруктово-ягодная аллея вперемешку с тополями – несколько яблонь, калина, ирга. Год был ягодный. Грибов мало, а ягоды были. Птицы на тополях устроили базар. Что за птицы, было не разглядеть, темно… Каким-то гортанным был их крик. Десятка два, больше было их на тополях. Чего собрались, по какому поводу? На площади перед кинотеатром голуби собирали крошки, ни петь, ни летать, только жрать. Летом их на площади тьма тьмущая, не пройти. Кормят их стар и мал. Они надуваются от еды, сидят, не в состоянии взлететь. Голубь мира. Засранцы. Только жрать! Из 35-го дома выбежал молодой человек в трусах, спортсмен. В пятницу он шел из библиотеки, подморозило тогда, и… тоже молодой человек в трусах. Он тогда подумал, наркоман или что-то в этом роде, а нет – спортсмен.

Дождь, дождь… Машины во дворе все промокли.

Женщина из дома напротив ковырялась в земле, был небольшой цветник. В желтых перчатках, с непокрытой головой, капюшон она упорно не надевала, форсила; так и ушла с мокрой головой домой. На завтра прогноз неутешительный– дождь. После обеда он ходил еще в автосервис, шел через парк, кое-где на деревьях, наряду с не опавшей посеревшей листвой, набухали почки. Еще немного тепла – и почки лопнут на потеху. Может, завтра распогодится, сколько раз вот так: по прогнозу дождь, а без осадков. А пока дождь шел с завидным упорством.

… Ужинал он под дождь; смотрел телевизор – шел дождь, и лег с дождем. Он, кажется, начинал привыкать к непогоде. Уснул он не сразу, и снилось одеяло, варенье; одеяло с вареньем, правильнее, наверное, будет одеяло в варенье. Проснулся он рано, лежал. В голову лезла всякая чертовщина, вроде того: вот ходил бы человек на четвереньках – и позвоночник бы не болел, и женщинам не надо было бы лифчик, экономия. Встал он в седьмом часу – и сразу к окну. Дождь только-только кончился, еще стекла не просохли. На термометре плюс 2. Интересно, как с дождем: будет, не будет. И опять он на всякий случай взял зонт. Перед тем как выйти из дома, он еще посмотрел в окно – похоже, шел снег, мелкий, воровской. Он вышел на улицу, точно – снег, сразу таял. Только крыши домов слегка побелели. На площади у кинотеатра опять голуби-засранцы, совсем не боялись человека. Птиц не слышно было. Улетели? Он машинально поднял голову – на месте они? Одиночный гортанный крик. Они. Все как вчера, да не все, не было молодого человека в трусах. Может, сменил форму одежды? Не узнать.

Снег кружил и таял. Он стоял у окна, надо бы сходить к Алексею забрать дрель – завтра. Снег вдруг повалил как по команде. Серьезная заявка на зиму. Враз побелела дорога, машины во дворе. Но вот снег уже только кружил. Опять повалил. Шутник. Солнце как будто… «Давай, давай», – смеялся он. Растаял снег на машинах. Опять пасмурно, снег: то солнце, то снег. Все так непостоянно. Пора бы уж определиться: еще осень или зимы заделы. Снег почти весь растаял, если и остался, то только в укромном месте, в тени. Вспомнить нельзя – замело, намерения серьезные, силенок маловато. Снова замело, откуда только силы взялись. Снег с солнцем встретились: кто кого. Снег поредел. Перемирие? До завтра? Завтра с новыми силами, а пока на исходные рубежи. Небо угрожающе нависло над землей.

Проснулся он – шел дождь. Сколько можно? Скоро зима. Он встал, подошел к окну. Снег на газонах, на машинах… Дождь со снегом, а может снег с дождем? На термометре плюс 2. По прогнозу без осадков. Верь после этого синоптикам. Позавтракав, он пошел посмотреть, как с погодой. Погода– – уже не бывает. Слякоть. Снежная каша. Весна, да и только. Он сходил к кинотеатру. Птицы вдруг снялись и, каркая, полетели к универсаму. Он-то думал – благородная птица какая, а это воронье. К одиннадцати часам была уже нулевая температура. Подмораживало. Слева над окном висела небольшая сосулька. Солнце, как не родное, все ускользало куда-то, пряталось; только к вечеру показалось, потом опять спряталось. Сосулька росла на глазах. И вот с нее уже закапало. Солнце опять. Сосулька еще подросла. Пока он готовил кофе, сосульки не стало, упала под тяжестью, как иначе. Солнце – редкий гость. Пошел снег. Тут опять прояснилось, закапало с крыши. Солнце еще грело – не по-летнему, конечно, растопить снег было не под силу, снег шел всю ночь… Если бы дождь. Солнца не стало. Шел снег. Снова прояснилось. Надолго ли? И опять снег.

Утром плюс 3. По прогнозу должен быть дождь. Пошел снег с дождем. Ветер. Малышня лепила снежную бабу во дворе. Он прошел «Мясную лавку», и сзади как кто ударил по голове. Он оглянулся: за что? Он никому плохого не сделал.

Школьники с ранцами, четвертый, пятый класс, играли в снежки… Далеко, добросить вроде не могли.

Снег все не шел

Говорят, когда не о чем говорить, говорят о природе. А как быть, когда не о чем писать?..

Этот мелкий, нудный – как его еще – холодный, противный дождь. Вчера после обеда начался, закапало, а потом – все больше и больше, и всю ночь. И вот уже девятый час – не перестает. Похоже, перестал. Нет. Идет. Два часа, а как шесть часов вечера, сумерки. Почти весь лист с деревьев опал. Были уже заморозки. Не до тепла уж. По прогнозу сегодня –снег. Выпадет, не выпадет? Выпадет. Слово какое-то… Выпадет, выпадет, выпадет… Выпадет птенец из гнезда, выпадет карта… Выпадают волосы.

В обед потеплело. Погода ничего. Легкие перистые облака. Солнце. Если бы не эти сухие, местами почерневшие от частых дождей листья, можно подумать: лето.

10 октября. Снега все нет. В прошлом году он уже был.

Залетал!!! Мелкий. Крупа и крупа… Перестал, словно и не шел, показалось. Привиделось. Повалил. Хлопьями. Скоро опять перешел в крупу. Ненадолго же его хватило. Опять пошел – мелкий. Опять перестал. Прояснилось. Скоро опять все затянуло. Пошел снег с дождем. К вечеру распогодилось.