Истории замка Айюэбао

— Патрулировать горы обязательно, это моя работа, она меня кормит.

Наконец юноша не удержался от любопытства:

— Вы патрулируете территорию Хуличжай?

— Я житель деревни, — уклончиво ответил старик.

Баоцэ уходил вместе с ним очень далеко и так и не понял, где граница. В душе его возникли сомнения: как такая маленькая деревенька может обладать такими бескрайними горными просторами? А они совершенно не нуждались в патрулировании: здесь редко ступала нога человека, только паслись копытные да летали пернатые. Когда юноша поделился этими мыслями со стариком, тот остановился и назидательным тоном ответил:

— Горы — основа всего! Хотя деревенские и чужаки редко бывают в горах, но всю жизнь зависят от них. Человек живёт за счёт гор. Любоваться горами — всё равно что узреть корень жизни. Корень жизни человека и дикого животного именно здесь.

Баоцэ понял его речь лишь отчасти:

— Диких зверей здесь не так уж много.

— Ай, да это ты просто мало видел. Они прячутся среди камней и в зарослях травы, некоторые днём не показываются вовсе, бурная деятельность у них начинается с наступлением ночи, когда человек отдыхает. Сколько я здесь живу, столько со мной рядом всё это зверьё.

— Я тоже буду с вами рядом, я уже взрослый.

Старик молча посмотрел на него, зажав в зубах трубку, и чуть погодя изрёк:

— Ты-то тоже, можно считать, дикий зверь.

Вечером они подготовились ко сну, улеглись на кан, но сон не шёл. Пока старик ворочался, Баоцэ думал о пройденном пути, и ему вспомнилась рыжая корова-пеструшка. Старик сел на кане и закурил, из угла выскочил кролик, вскочил на кан, и его укутало облако табачного дыма. Ночь была тихая, и чем глубже она становилась, тем смелее и громче вели себя животные снаружи. В этот момент Баоцэ готов был согласиться с тем, о чём говорил старик: в горах обитает бесчисленное множество живых существ. Одни кричали высокими голосами, другие низкими, их голоса проникали в землянку, словно ведя беседу с хозяином.

— Сынок, может, расскажешь мне, что заставило тебя пуститься в путь? — обратился старик к юноше, вынув изо рта трубку.

Снаружи раздался пронзительный крик дикой птицы, которая, похоже, стремительно пронеслась над крышей. Дождавшись, когда окончательно рассеется этот громкий звук, Баоцэ ответил:

— Я уже говорил, у меня на родине случилась беда.

Старик хмыкнул, но не сказал ни слова. Баоцэ понял, что старик ему не верит.

— И ты вечно намерен шляться на чужбине, один-одинёшенек?

Баоцэ в темноте кивнул:

— Угу. Я не могу вернуться, да и не хочу. Привык уже к такой жизни.

Старый кролик снова вспрыгнул на кан. Старик не стал его прогонять, а вместо этого взял на руки, обернул в полу халата и стал поглаживать. Баоцэ заметил, что у кролика блестят глазки. Старик, цокнув языком, сунул трубку за воротник:

— В таком возрасте уходят скитаться по свету только из-за женщин.

Баоцэ резко сел и, заикаясь, воскликнул:

— Я… Я не из-за женщин, вовсе нет!

Он искренне хотел поведать старику свою тайну, но продолжал держать рот на замке. Старик приподнял кролика и взглянул в его чёрные глазки:

— А я вот из-за женщины.

К полуночи вокруг хижины поднялся ветер, зашелестели горные травы. Крики животных как будто отступили за горный хребет. Под утро старик всё ещё бодрствовал, но больше ни о чём не говорил. Баоцэ вспоминал лучшее время в своей жизни — те дни, которые провёл рядом с учителем. Прикрыв глаза, он учуял аромат свеженапечатанного журнала, увидел глаза Ли Иня. Он ощутил прилив нежности ко всему, что знал в той жизни, даже к дублёному пальто заведующего ассоциацией крестьян-бедняков. Той ночью, лёжа рядом со стариком и с удивлением вслушиваясь в его дыхание, юноша думал о завтрашнем дне.

Глава 9

Появление Комиссара

1

Сидя чуть поодаль, Куколка словно сквозь сон внимательно смотрела на Чуньюй Баоцэ. Несколько грузный мужчина в очках грубыми полноватыми пальцами поглаживал ряды книг. Сейчас он напоминал ей какого-нибудь учёного или полководца, важно взирающего с возвышения на городские стены. Завоеватель, стоявший у старинного книжного шкафа орехового дерева в европейском стиле, осторожно снял очки. На висках его кучерявой головы, похоже, прибавилось несколько серебристых нитей. Она не припоминала, чтобы видела их вчера ночью, в бледно-оранжевом свете лампы. Председатель был чем-то озабочен: он опустил голову, словно ища что-то под ногами. Из соседней комнаты время от времени долетал аромат хризантемы, будто напоминая: пора продолжить их неспешную беседу с глазу на глаз. Куколка попыталась вернуться к теме позавчерашнего разговора, но Чуньюй Баоцэ не проявил к ней интереса. Он подошёл к Куколке и собрал своей рукой разметавшиеся по её плечам волосы:

— Ты похожа на лисицу.

Ей хотелось спросить: «Неужели у меня такой необузданный характер?»

Он меж тем продолжал:

— Я такую видел тогда в горах, она стояла там, где солнце садится за гору; её рыжую влажную шерсть ерошил ветер, и она смотрела прямо на меня.

Было уже десять часов утра, но он задержался и никак не хотел уходить, всё переминался с ноги на ногу, а затем сбросил свои мохнатые домашние тапочки, прошёлся босыми ногами по шероховатому ковру и налил себе чашку кофе.

— Ты, наверное, устала за эти дни от такого чтива. — Сжимая в пальцах малюсенькую кофейную чашку, он сделал глоток.

— Ну что вы, я очень рада возможности соприкоснуться со столькими тайнами вашей жизни.

— Теперь, когда они изложены на бумаге, они перестали быть тайнами. У любого секрета есть свой срок хранения, и у моих секретов он уже истёк.

Он остановил свой взгляд на её лице, а затем снова перевёл его на поблёскивавшие золотом книжные переплёты.

— Это же здорово, просто потрясающе, — восхищённо выдохнула она.

— Кто знает, может, наоборот, они станут объектом для насмешек.

Куколка покачала головой:

— Никто не будет смеяться, кишка тонка.

— Думаешь? Подчинённые Колодкина небось уже смеются.

— Значит, надо их выпороть.

Чуньюй Баоцэ рассмеялся:

— Только это нам и остаётся.

Куколка разволновалась:

— Председатель, вы наверняка знаете, чего я больше всего жду. Я бы хотела, чтобы поскорее закончились ваши страдания, чтобы вы поскорее отыскали Комиссара. Как было бы здорово, если бы вы вновь были вместе! Этот день уже близок, сколько бы препятствий ни преграждало путь, стоит лишь перешагнуть их, и вы придёте к счастью.

Чуньюй Баоцэ повернул голову к окну, устремив взгляд вдаль, на облака, плывущие над горными вершинами.

— Всё не так просто. Гор на пути не станет меньше, то же и с реками, которые предстоит преодолеть. Тогда я спешил исполнить поручение Ли Иня, отыскать его престарелого отца, но боялся отправиться в путь, боялся угодить в гигантскую сеть. Подобно пуганой вороне, я боялся даже куста, и в то же время понимал, что мои страхи вполне обоснованны. На улицах посёлка я частенько видел патрули, повязанных людей на грузовиках, были среди них и силой возвращённые беглецы. Мне хотелось вернуться в Саньдаоган, мысли об этой деревне жгли моё сердце огнём, временами я и впрямь ощущал себя родным сыном той слепой женщины, которого действительно в детстве унёс коршун. Среди ночи я, бывало, думал о том, что уже никогда в этой жизни не смогу вернуться в ту хижину с соломенной крышей, если только солнце не начнёт вставать на западе. В голове всплывал образ матушки, стоящей в дверях и прислонившейся к дверному косяку, и я испытывал огромное чувство вины.