Истории замка Айюэбао
Шрифт:
— Из-за жизненных обстоятельств в моей молодости не нашлось места любви и отношениям. Таких несчастных людей, как я, ещё поискать, кроликам и то лучше, — пробурчал он, — да и птицам тоже.
Он ударил по рулю:
— Однако сколько от этого хлопот и волнений, с таким только молодое сердце справится. Небесный владыка — всё равно что жалкая старая кляча: пока не отхлестаешь кнутом, не пустится вскачь.
Он поддал газу, и джип затрясся: дорога здесь всегда была ни к чёрту. Он стал представлять себе момент встречи. Она решит, что это просто совпадение: такой большой начальник, оставив дела, наслаждается гуляниями по случаю открытия рыболовного сезона, — на такое способен только истинный поклонник фольклора! «Ах, какая честь, рад вас видеть, и вы здесь, как
Автомобиль направлялся прямиком на пристань, где несколько грузовых судов с разнообразной поклажей готовились взять курс на разбросанные в море острова. Утопая в гомоне человеческих голосов, Чуньюй Баоцэ въехал на верхнюю палубу парома. Лодочник в замасленной синей форме сыпал сердитой бранью. С превеликим трудом припарковавшись и поставив машину на ручник, Баоцэ зажмурился и стал вспоминать свою прошлую поездку на остров, ту миниатюрную женщину, которой был одержим У Шаюань, и птичий питомник. Питомник был очень даже хорош, ведь в нём Чуньюй Баоцэ нашёл ответ на вопрос, кто был соперником У Шаюаня. К тому же там столько удивительных, редких птиц. «Как много у нас диковинных пернатых! — сокрушённо вздохнул он. — И когда они исчезнут все до одной, мир станет скучным».
Паром рассекал морскую гладь, напоминающую голубой атлас. Безграничные просторы. Красота. Как и в прошлый раз, Чуньюй Баоцэ смотрел в окно машины, пока они не пристали к берегу. На острове оказалось ещё теснее, чем он ожидал; в маленьких переулках, помимо встречающих и принимающих груз, тянулся длинный ряд прилавков с морепродуктами. Его внимание привлекла крупная розовая каракатица: он вытянул шею и долго её разглядывал. Хозяин прилавка громко крикнул ему:
— Она ещё живая, забирай!
Чуньюй Баоцэ поспешно надавил на газ. Ах, снова хижины и вымощенные чёрным камнем мостовые; глаз резали новые здания, разбросанные тут и там, одноэтажные и двухэтажные, все как одно облицованные плиткой — издалека они напоминали незаживающие раны лежащей на земле птицы. Его гостиница называлась «Тяньхэ» — «Встреча, предначертанная небом». Это было одно из тех новых двухэтажных зданий, которые отнюдь не радовали глаз, и единственное, что утешало, — это его название. Он воображал, что их с Оу Толань случайная встреча, быть может, действительно воля неба. Ему не терпелось узнать, где поселилась эта женщина, приехавшая накануне. Он завёл беседу с хозяином, расспросил о завтрашнем празднике и о приезжих, которых в этот период год от года становилось больше. Хозяин сказал, что приехали отовсюду — и с севера, и с юга.
— А есть кто-то со столичным говором?
— Конечно, кого только нет, есть даже одна в шляпе с перьями.
О фольклористке разузнать не удалось, а перья на шляпах его не интересовали.
Время было ранее. Оставив вещи в номере, он решил выйти прогуляться: ему не терпелось увидеть место, где завтра состоится церемония открытия рыболовного сезона. Номер был на втором этаже — единственный двухкомнатный номер в этой гостинице. Спустившись вниз, он нарочно заглянул в столовую: внутри ни души, только несколько коричневых круглых столиков, телевизор на стене включён. Выйдя из гостиницы, он сразу же увидел женщину в шляпе с пером. Со спины её фигура выглядела высокой и изящной, у неё была тонкая талия и округлый зад, который отчаянно покачивался при ходьбе. Из парадной чёрной шляпы торчали два красных пера, которые напоминали маленькие развевающиеся знамёна. Он ускорил шаг, желая обогнать её и взглянуть спереди. Его ждало разочарование: с косметикой перебор, синие веки и накладные ресницы, на шее болталось ожерелье из крупных жёлтых жемчужин. Он отвернулся и стал смотреть в другую сторону.
В северо-западной части острова располагался иссиня-чёрный храм божества моря; к одной его стороне примыкали свежевозведённые подмостки. Эта земляная терраса вульгарно пестрела яркими красками, глаза слепили большие поперечные полотнища и цветная иллюминация. Кто-то проверял звук: то и дело до слуха доносились «A-а!», «Алло-алло», «Девушка, сядь
на нос лодки…». Здесь слонялось несколько туристов, которые, как и он, решили заранее осмотреться. Войдя в маленький храм, он обнаружил, что статуя морского владыки изваяна совсем недавно, цвета внутри слишком яркие, а воздух наполнен удушливым запахом возжигаемых благовоний, так что долго находиться в храме он не смог. Выйдя на улицу, он сразу увидел вдалеке женщину с рюкзаком на чересчур длинных лямках. У него перехватило дыхание. Женщина направлялась в его сторону, но, когда она приблизилась, оказалось, что он её не знает.Обогнув подмостки, он прошёл на север, затем повернул на восток к тихому, уединённому берегу. Вдалеке виднелись очертания других островов и несколько лодок. В нос ударила вонь тухлятины — она доносилась с фермы, располагавшейся неподалёку от берега. Ферма эта выглядела как заливное поле, и вся морская поверхность вблизи берега превратилась в укрытую водой пашню. Какая жалость. Ему не верилось, что такой прекрасный остров окружён «заливными полями». Он снова подумал о Цзитаньцзяо: там-то этого не увидишь! Этот «интеллигентишка», очевидно, очень упрям и амбициозен, потому-то он так крепко привязал к себе фольклористку. Вблизи берега вонь стала совсем невыносимой, и он повернул обратно к деревне.
Он обратил внимание, что на острове было полно закусочных. Ближе к полудню все они оживились: казалось, количество посетителей в них моментально увеличилось в десятки раз. Обойдя по меньшей мере пять или шесть заведений, он заметил, что все они в целом одинаковы: там подаются исключительно свежие морепродукты, которые жители острова готовят традиционными способами. Он искал глазами знакомый силуэт и не находил. В последней закусочной, уже направляясь к выходу, он вновь увидел ту женщину с пером на шляпе: она поедала устриц размером с кулак, но, почувствовав на себе его пристальный взгляд, сразу же подняла бокал с пивом, словно предлагая тост. Он кивнул ей и вышел.
В гостинице, где он остановился, еда была далеко не высшего качества: по свежести ей было не угнаться за тем, что предлагали в ресторанах, зато стоила она отнюдь не дёшево. Председателю нравилось, что здесь тихо: неугомонные туристы разбрелись по острову, обедать и ужинать можно было в полном одиночестве. Устроившись в уголке, он, как делал обычно дома, аккуратно повязал салфетку и принялся тщательно жевать. Официант принёс большое блюдо с варёными жёлтыми мактрами, при виде которых он тихонько ахнул. Когда он вытаскивал моллюска из его красивой раковины, в столовую кто-то вошёл. Высасывая нежнейшее мясо моллюска, он поднял голову, и язык его словно зажали в тиски. Ойкая и потирая руки, он взволнованно поднялся с места.
— А, это вы, господин Чуньюй! — В столовую вошла та самая женщина, которой всё это время удавалось скрываться от него, та самая Оу Толань…
Глаза её блестели радостным удивлением, которое ни с чем нельзя было спутать. При виде её взгляда Чуньюй Баоцэ растрогался. Взяв себя в руки, он улыбнулся, показывая свои крепкие ровные зубы и выжидающе стоя перед своим столом. Она подошла. Легонько пожала ему руку. Её ладонь была мягкой и тёплой. Надо же, совсем маленькая ладошка. Казалось, он только сейчас обратил внимание, какая у неё длинная изящная кисть. Это была не рука трудового человека, это была… ладонь фольклориста.
— Если я правильно понимаю, вы приехали на праздник открытия рыболовного сезона. — Он пригласил её сесть напротив. — Вот уж не думал вас увидеть! Как здорово встретиться здесь со специалистом!
— Вы так давно не появлялись в Цзитаньцзяо. Эта зима выдалась суровой — холоднее, чем предыдущая. Ну ничего, я прекрасно провела время у печки за чтением книг, в том числе и вашей.
Чуньюй Баоцэ почувствовал, как лицо его запылало:
— Навязал я вам чтение своей бездарной писанины, лишние труды на вашу голову, а вы и впрямь прочли, потратили своё драгоценное время, — говоря это, он подал знак официанту, чтобы тот принёс ещё один прибор, и подтолкнул к гостье меню. Оу Толань начала было отказываться, но он тут же предложил: — А ужин за вами.