Иван Премудрый

Глава III

По всем человеческим законам тот факт, что царевич Гвидон влюбился окончательно и безостановочно, должно было быть видно сразу же и невооружённым глазом. Да куда там! Никто ничего не заметил. И дело был не в том, что всем: Царице, Старику и Старухе было наплевать на то, чем занят царевич Гвидон. Здесь не иначе или Щука помогла, или Анна Ивановна постаралась. А я по-другому думаю.

Взять Старика. Тот за целый день на Самом Синем море до того уставал, что недосуг ему было присматриваться и разговорами за жизнь к стенке припирать. Старуха, та тоже целый день по хозяйству, да по хозяйству. Оно конечно, женщина, она по части наблюдательности, куда сильнее мужика будет - талант у неё к этому. Да, талант есть, а времени на его реализацию хватает не всегда. Вот Матрёнихе, той времени всегда хватает, потому ничем другим, кроме как реализацией своего этого таланта она и не занимается. А у Старухи целый день дел полным-полно, да ещё прибавьте сюда - о Старике надо постоянно думать, ждать его.

Ну а Царица, та после того как супруга своего по Щучьему велению увидела, так вообще больше ничего видеть неспособная стала. Конечно, ребёнок он завсегда на первом месте для матери стоит, но и муж - не чужой человек, понимать надо. К тому же, царевич Гвидон, вон он, на двор пошёл, жив и здоров. А раз так, то зачем о нем ещё думать, если перед глазами он? Ну и почти точно так же размышляли Старик со Старухой. Так что чувств царевича Гвидона никто не заметил. Наверное оно и хорошо, с расспросами не приставали.

Зато, ну не бывает, чтобы хоть где-то, хоть чуть-чуть, пусто было. Поэтому всё внимание обратилось на Царицу, которая теперь ходила, как будто макового отвара напилась - никого и ничего толком не видела и на всякие предметы что в избе, что во дворе натыкалась и наступала. На неё-то и обратилось всё внимание и все заботы домашних. Да, хоть с тех пор, как Старик бочку из Самого Синего моря вытащил и Царицу с царевичем из жуткого плена освободил, стали они для него, да и для Старухи тоже, родными людьми. Не как бы родными, а родными, не путайте. Кто не согласен, можно поспорить. И получилось, Царица своим состоянием, вернее, своими впечатлениями от лицезрения супруга своего, царственного, отвела от царевича Гвидона все вопросы и расспросы по поводу того, чего он и сам ещё толком не знает.

***

Женщины, это такие люди, которых человек понять не в состоянии. Ну не рассчитан человеческий мозг на понимание женщины. Наверное поэтому женщины и обвиняют мужиков в тупости, прямолинейности, а значит в недалёкости. А как вас, милые женщины, понимать, если вы говорите так, что ничего непонятно? Та же Княжна-Лебедь - хоть и лебедь, но сразу видно, женщина, сказала царевичу Гвидону, мол ты ещё приходи, и всё... А когда, в какой день, к которому часу? Ничегошеньки не сказала. Вот и сиди, и думай, когда идти. И не ходить нельзя, потому как влюблённый. Видимо поэтому влюблённые мужики часами ожидают своих возлюбленных - те говорят крайне непонятно, потому так и получается.

Царевич Гвидон не стал особо мудрствовать на этот счёт, а следующим утром, да пораньше, отправился к реке. То, что Княжна-Лебедь придёт, вернее прилетит, царевич Гвидон нисколько не сомневался.

А вот здесь надо поподробнее. Такая уверенность, она двух видов бывает. Первый, это когда парень считает себя, мол я весь из себя такой красавец, что она, девица-красавица, как миленькая прибежит, да ещё от восторга визжать будет. А потому что я, весь такой разэтакий, потому и деваться ей некуда. Уверенность такая, она вся из себя истерическая. На самом деле парень тот нихрена не уверен в том, что девица-красавица придёт. Это он так себя успокаивает. Вторая же уверенность, она тихая и внутри человека дурным голосом не кричит. Она просто есть и этого вполне достаточно.

Вот такая, вторая уверенность, была в душе царевича Гвидона, поэтому он хоть и волновался, а как же, пошёл к реке в довольно-таки спокойном состоянии, насколько это возможно конечно. Единственное, чего слегка опасался царевич Гвидон, так это того, что Щука может объявиться, причём объявиться тогда, когда..., короче нечего ей там делать.

***

Щуки не было, и хорошо. Царевич снял с себя лук с колчаном и присел в траву, ждать начал. О чём он думал? Откуда я знаю, о чём? Сходите и спросите, если вам так интересно. Сидит человек себе и сидит, тихо сидит: не кричит, не ругается, хмельное не пьёт. Вот и пусть сидит. Зачем ему мешать дурацкими вопросами? И ты, любопытный такой, отойди подальше, ну чтобы не мешали вы друг другу, присядь в траву, а ещё лучше приляг и в небо посмотри. Глядишь, и тебе повезёт. Да, а ты лук со стрелами с собой захватил?

***

Погода, вместе с синим небом, гусями-утками, рекой, камышами и комарами-мухами, радовалось жизни и шелестела, пищала и крякала на все лады. А чему тут удивляться? Ты что, из других краёв, что ли? Не знаю, как у вас, а у нас жизнь именно так и выглядит, именно так и звучит.

Царевич Гвидон сначала сидел и то на реку, то в небо поглядывал. Ну понятно, в небо, это он Княжну-Лебедь высматривал, а на реку, тоже понятно, смотрел, а вдруг как Щука появится? А потом незаметно как-то прилёг и уснул. Между прочим, очень хорошо, что уснул. Какая разница, в каком состоянии дожидаться? Если в спящем, то даже лучше, нервная система здоровее будет. Ведь как ни крути, даже при наличии тихой уверенности, нервы, они все равно работают. А если ты спишь, то и они спят, вернее, отдыхают.

Уснул значит царевич Гвидон и это уж как водится, сон ему приснился. Нормальный такой сон: как будто он в городе каком-то. Город, хоть и небогатый, зато чистенький весь такой, убранный и он, царевич Гвидон, по улицам этого города ходит, да по сторонам смотрит. И как во всяком сне полагается, чудо начинает присутствовать. Откуда-то появляется Старуха, берет его за руку и ведёт куда-то. Ведёт значит, на царевича поглядывает и как заведённая шепчет, повторяет: "Это твой город, это твой город..." А потом, и откуда она эту травинку взяла, начинает царевичу Гвидону ей по губам и под носом водить, и смеётся. А потом, вдруг голосом Княжны-Лебедь говорит:

– Ты всегда так спать любишь?

Царевич Гвидон открыл глаза. Рядом с ним сидела Княжна-Лебедь и улыбалась. В руке она держала травинку, видать это она царевича ей и щекотала.

"Неудобно получилось.
– стряхивая с себя остатки сна подумал царевич Гвидон.
– Ещё подумает, что я всегда такой. Вон, даже спросила. А куда город со Старухой делись? Ах да, это же во сне было..."

– Не всегда.
– окончательно просыпаясь ответил царевич Гвидон.
– Это меня кто-то заколдовал.

– И кто же это?!
– Княжна-Лебедь широко раскрыла глаза и засмеялась.

– Наверное ты.
– почему-то недовольным тоном ответил царевич Гвидон. Правда он сразу хотел исправить допущенную оплошность и свалить все на Щуку, но почему-то передумал.

– Смотрю, ты недоволен?
– хоть и весело, но хитро так, как только женщины умеют делать, прищурилась Княжна-Лебедь.

– Доволен, очень даже доволен.
– принялся оправдываться царевич.

– Поди врёшь?!

– Не вру.