Изъ Москвы с любовью. Том 2

— Отойдём?

— Отойдём, — кивнула боярышня. Варя и Даша проводили нас изучающими взглядами, сквозь прищур, но ничего не сказали. Миша, словно прицеп, шёл за ними хвостиком.

Мы же отошли за колонну, и я сразу, без предисловий, наехал:

— Наин, давай определимся. Ты с ними или со здравым смыслом?

— Это интересный вопрос, — потянула юная боярышня и отвела взгляд в сторону. — У меня что, вообще нет шансов?

— Честно? Ни у кого нет шансов. — Я грустно усмехнулся. — Они только у Карменситы Манрике де Лары… Либо у кого-то, кто понравится моей маме, если она решит этот брак переиграть. И мне бы не хотелось заводить долговременные связи — потом будет тяжело их рвать. Что же касается проектов твоей семьи — это обсуждаемо без относительно, спим мы с тобой или нет.

— Тогда со здравым смыслом, — покачала она головой, всё ещё смотря в сторону. — Но от связи всё равно не откажусь, так и знай. — А теперь посмотрела прямо в глаза, и я даже отшатнулся на шаг. Передо мной стояла женщина, которая всё для себя решила, и ей плевать на мнение своей жертвы (меня). — Если ты выжил — я добьюсь того, чтобы быть с тобой. Хотя бы эти несколько лет.

— Ты будешь не единственной, — растерянно покачал я головой. — И поскольку это не брак, а просто связь, у меня будет, возможно, куда больше женщин, чем позволяют себе семейные мужчины.

— Я готова, — пожала она плечами.

— Тогда проследи, чтобы эти дуры не прикончили девочку, — смирился я с поражением. Хищники такие хищники, это просто моё отражение в юбке. — И на ушко нашепчи им моё требование — только личная сила и личное упорство! Никаких ресурсов семей и авторитетов родов, лишь кулаки и желание победить. Узнаю, что кто-то жульничает — эта особа вылетит из гонки. И без обид, вы все в равной позиции, ибо по сравнению с герцогиней Астурийской что ты, что они, что эта дворняжка — одинаково котируетесь.

— Это-то понятно… — тяжело вздохнула Наина. — Хорошо, Саш, предупрежу. А то у них и правда настрой боевой.

— И никаких летальных исходов! Даже случайно. Умейте дозировать силу.

— А это мог и не говорить, — нахмурилась и отмахнулась она. — Мы кто вообще по твоему? Звери какие-то? Есть добрая драка, есть бой. И эта клуша никак на бой не тянет.

Вернулись за стол — каждый на своё место. Маша сидела не то, что грустная, но молчаливая. Развезло её куда больше моего, но я тоже не стал держаться и выпил. Ксюши нет, важные переговоры на сегодня завершены, можно и расслабиться. Вино, только вино, ибо «улететь» для принца, на которого полстраны смотрит — последнее дело, а «я» всё же имеет какой-никакой опыт по потреблению горячительных напитков (только на него я и надеюсь).

— Я тоже хочу, — заявила вдруг ни к селу ни к городу Аня, которая Суслова.

— Хочешь что? — подняла глаза Маша, и за столом, где народ в той или иной мере переговаривался, все обратили на наш конец взор и притихли.

— Сегодня все целуются с Сашей, — выдала неожиданную мысль именинница, и хорошо, что я сидел, а то б упал. — Традиция, наверное, такая? Даже те, у кого скоро свадьба. — Троекурова от такого выпада позеленела, но сдержалась и дров не наломала. Умничка. — Я тоже хочу. Тем более у меня не то, что свадьбы, но даже пары пока нет.

— Так какие проблемы? — развёл я руками. — Сегодня у меня конец детства, я не против любой движухи.

— Тебе ж ещё не скоро шестнадцать? — спросили с той стороны стола. — В смысле конец детства?

— Человек взрослеет в тот момент, когда понимает, что взрослых не существует! — выдал я пафосную фразу. — А я именно сегодня это понял. Ну так что? Ты ещё там? — А это хозяйке мероприятия.

Аня поднялась, отодвинув стул, неуверенно обошла Машу. Постояла, но решилась и резко наклонилась, рукой откидывая мою голову назад. И впилась мне в губы. После чего наклонила мой стул, чтобы угол наклона был удобнее… Сучка длиннобудылая! Я запаниковал, чуть не вырвался… Но оказалось, зря — они ж все одарённые, Аня и стул удержала, и меня прижала так, что хрен дёрнешься.

— Ты мне для другого! — прошептал я, когда она отстранилась, но лицо убрать не успела (не спешила). — Потом по душам поговорим.

Кивок — поняла. А то как-то слишком грустно смотрела за моими похождениями.

— Девочки, кто следующий? — А это повеселевший я — всем присутствующим.

— А сегодня всем-всем можно? — одна из подруг Ани.

— Да, но только сегодня, — стрельнул я глазами. — Ибо только сегодня я первый раз после комы и покушения вышел в люди и ничего не помню. Следующий раз уже будет вторым, и я буду всех знать.

— Прямо всех?

— Ну, вас — буду.

— Тогда я следующая! — подскочила эта подруга.

Класс! А мне всё больше нравится наш мир.

В итоге перецеловал всех, кто сидел за столом, кроме Милославской. Да-да, даже Строганова, которую по-хозяйски обнимал Гена левой рукой (правой — Милославскую) решилась и подошла. «Праздник же, после комы — как отказать?» И обе его сестры тоже, и плевать на «расклады» в политикуме. Жаль, что это всего лишь поцелуйчики, но с другой стороны за один вечер меня точно на всех не хватит — на одну бы хватило. Это только в порнофильмах актёры могут часами, и кончают по команде режиссёра. В реале всё сильно грустно, даже с учётом подростковых амбецких гормонов. И ставить себе амбициозные цели ради эксперимента, чтоб потом сесть в лужу?.. Лучше невинные поцелуйчики.

— Я возьму самоотвод, — пояснила Катя всем, ибо все смотрели на неё — она осталась одна за столом нецелованная. — Я — Милославская, Саша — Годунов, царица-матушка может не понять. Это выше наших детских игр, ей там «наверху» не до поцелуйчиков. Не хочу его высочество подставлять.

Нехотя, кряхтя, но все с нею согласились. Мама у меня гром! И как её сын, я это подтверждаю. И отмаз насчёт «подставлять царевича» силён — она ещё и белой-пушистой осталась.

— Маша, а ты? — с ехидным выражением мордашки спросила Варя. Ага, подруга называется! Я худею с вывертов женской дружбы.

— А я чего? — недоумённо подняла голову было улетевшая на свою волну сестрёнка.

— У Кати самоотвод, и мы все понимаем, ей лучше не лезть. Значит, ты последняя.

— А я — его сестра, — небрежно парировала она, — а не девушка.

— Ну, на кремлёвской стене тебе это не мешало… — А это нож в спину воткнула с поистине кавказским коварством наша тавади по имени Тамара. Я говорил про женскую дружбу? Хорошо, что я не женщина!

— Кстати, колитесь, а что там было? — А это ожила вдруг Строганова. — Девочки, Аня, Алина, вы там были — что видели? Гена, а ты?

— Я чуть раньше ушла, — это Алина.

— А я не смотрела вверх после окончания. — А это Аня.

— Я тоже. Мне там было на кого смотреть, — хохотнул Гена.

— Са-аш? Ну Саш, что ж там было? Вся Москва гадает, — стрельнула глазками Строганова. — Не подумай, вас не сильно осуждают, все понимают, что журналисты выдают желаемое за действительное — они те ещё проститутки, особенно Тулина. Королева высосанных из пальца скандалов — мы сами её, бывало, для грязных статей нанимали. Но не на пустом же месте она развернулась?