Изъ Москвы с любовью. Том 2

empty-line/>

Самое большое заблуждение детства — мы думали, что быть взрослыми здорово.

(Афоризм)

«Юноша становится взрослым, когда он наконец понимает, что взрослых не существует»

(Жильбер Сесброн)

Мы с Алинкой успели выпить на брудершафт, когда она не выдержала и прошептала:

— Саш, она его отвлекает, чтобы мы поговорили? Но мы уже… Того. Может достаточно?

Аж красная, как варёный рак. Я проследил за взглядом девушки. М-да. И что мне теперь делать? Фраза: «Как неловко» вообще эмоции не предаёт; сестрёнка не просто малину портит, она мне Троекуровых вместо союзников врагами сделает! Сучка мелкая озабоченная…

— Алин, без обид, но нет, — покачал я головой. — Я её не просил. Да и с тобой изначально о плохом говорить не планировал. А если тебя не клеить — такое в принципе не нужно.

— То есть это она сама ВОТ ТАК? — робкий кивок на сестрёнку, чуть не взасос лобызающуюся с её женихом. До засосов пока не дошло, я утрирую, но руками блуждать по своему телу она позволяла по максимуму, и сама прижималась к Никите так… Красноречиво в общем.

Даже под световой разноцветной пушкой танцпола было заметно, как Алина смутилась от неловкости, что не так поняла и до этого молчала. И мне тоже стало неловко, что не понял, что она так могла подумать. Мог бы и догадаться — а что, блин, глядя на подобное поведение некоторых принцесс придёт в голову приличной девушке… Которую я утащил в уголок на «поговорить»?

— Если я попрошу её о чём-то подобном, — признался я, — получу в морду. Для «поговорить» она б с ним просто танцевала. — Вымученно вздохнул, спрашивая про себя закономерный вопрос, что теперь делать?

— И что мне делать? — озвучила этот вопрос спутница вслух, но уже применительно к себе. — Как реагировать?

А правда, как приличной девушке из подобной ситуации выходить? Ибо подойти и затеять драку с царевной — мягко говоря не лучшая идея. Будет весело, но минусов сильно больше — вплоть до нападения на царственную особу могут потом «пришить».

— Не уверен, что получится её осадить в таком состоянии, — покачал я головой, — она капец насколько сильнее меня, но попробую.

Только собрался двигаться в том направлении, чтобы осадить разбушевавшуюся паршивку, как Троекурова одёрнула:

— Саша, стой!

Обернулся.

— Саш, давай чуть по-другому попробуем. — Она подалась вперёд и… А вот она всосалась — так всосалась.

Интересно, на сколько она старше? Три года, четыре, пять? Не удосужился уточнить её возраст. Не больше двадцати, но скорее всего в районе восемнадцати. На самом деле писюха, в таком возрасте у девчонок ещё ветер в голове, а сами дуры-дурами, даром что могут уже в полевой армии служить. Для Альтер-эго Алина была девчонкой, чуть ли не дочкой. Прислушался к себе… Нет, не дочкой — просто малолеткой, из тех, что всегда с пулей в башке, от которых надо держаться как можно дальше. Но для четырнадцатилетнего меня эта девушка представлялась капец взрослой и опытной. Альтер-эго смеялся бы с её опыта, но мальчик Саша восторгался им и был на седьмом небе. Ибо целоваться эта драная кошка умела, и была нежной, пусть и излишне на мой взгляд настойчивой. Но переплетение язычков было таким забавным и… Сладким? «Я», видно, далеко не молод был, ибо судя по внутренним ощущениям, забыл как это, страстный поцелуй. И сейчас получал удовольствие от восстановленных воспоминаний как бы не большее, чем юный толком не целованный царевич. Спиной я чувствовал всеобщее охренение вокруг нас — всё же мы стояли возле сдвинутых столов на краю танцпола, и люди присутствовали как за столами, так и среди танцующих, а мы как раз по центру.

Сколько так целовались — не знаю. Я из последних сил сдерживался, чтоб не начать её лапать, и, слава богу, смог. Ибо поцелуй — это хорошо, но всего лишь поцелуй, бывает. А вот что-то более серьёзное в её адрес при людях уже сильно влияет на честь, что для дворян, и тем более бояр иногда важнее жизни, замять такое перед свадьбой уже не получится, а расстройство её свадьбы по моей вине — последние, что мне нужно. Но всё хорошее заканчивается — закончилась и эта сладкая пытка.

— Полегчало? — спросил я её на ухо, как только она отстранилась.

Алинка стояла, запыхавшаяся, розовая, от неё волнами исходили одновременно и злость, и эйфория. Интересное сочетание, я аж кайф ловил, глядя на неё.

— Извини, Саш, но если я этого бы не сделала… Меня потом все засмеют. — А теперь к эмоциям ещё и вина — я был на седьмом небе от кайфа. — А так всем ясно, это вы с сестрой сговорились, она его отвлекла, чтобы ты меня поцеловал, все дела.

— И вы всего лишь жертвы сговора царевичей, против которых хрен попрёшь. Вас надо жалеть, и урону чести и достоинству нет, то бишь свадьба состоится при любой погоде.

Как там слово умное… Буллинг, вот! Что на него ответить бедной боярышне из знатного, но далёкого от главной ветви фамилии (которая от Рюрика) рода? А потомственный дворянин вообще слова не скажет. Брак спасён, всё здорово…

Вот только мы с Машей в этом случае не самыми приличными людьми предстаём. Понимаю, нам всё простят — молодые, «кровь Годуновых», все дела… Но подставлять семью на ровном месте мне не импонирует! Я разозлился. Не сильно, но искра в глазах проскочила — Алина отстранилась.

— А мы по-твоему можем такое провернуть? — фыркнул я.

— Да кто вас близнецов знает! — Она поняла, что перегибает палку, но не раскаялась. Упёрлась: «Относить к этому как хочешь, но это твоя сестра чудит на танцполе, а я — жертва». И чёрт возьми, она достойна уважения за смелость отстаивать позицию.

Но я ни икса не разбираюсь в женщинах, ибо в момент, когда её сильно-сильно, несмотря на удар поцелуем под дых, зауважал, в голосе её вдруг появились игривые нотки. Насквозь фальшивые, но игривые, а сама она подалась вперёд и немного приобняла некого глупого царевича:

Слушай, Саш… А может это судьба так выглядит? К чёрту всё, и мне и правда обогнать этих дур на финише? — Косой взгляд на продолжающих охреневать княжён, стоящих у стойки бара, сося коктейли через трубочку. — Признай, у меня все шансы, в отличие от них.

— Признаю, — проследил я за её взглядом, после чего заглянул в декольте стоящей рядом девушки. А что скрывать очевидное? — Ты — лучшая на этом вечере. Если я скажу «да» — именно Троекуровы завтра будут фаворитами царской семьи… Её младшей части.

— И Саш, всё понимаю, мужская кобелинская порода, — продолжила она, зыркнув вправо и влево, на стоящих и нервничающих чуть в отдалении уральских сестричек. — Твои охранницы — хорошие девушки и мне нравятся… — А это она уже прошептала на ухо, которое после этого нежно куснула. — Но никаких княжён в нашей постели!

— Нашей? — усмехнулся я. Типа, это уже не вопрос и решение ею принято? А не слишком ли круто боярышня взялась?

— Любая постель, где мы будем считается нашей. Для меня…