Киноварь

– Можно с тобой?

Альтрон покачал головой.

– Ты слишком слаба.

– Я не хочу оставаться одна, — прошептала Ванда, боясь смотреть на дверь позади себя, за которой бушевал созданный ею огонь.

– Тебе там будет скучно.

– Всё равно.

– Ванда.

– Ммм?

– Я беспокоюсь за тебя, — Альтрон накрыл её плечо рукой и почувствовал, как она трясется. — Ты стала сама не своя с тех пор, как твой брат покинул нас. Ты мне как дочь, как бы глупо это не звучало. Мне страшно за тебя.

«А мне-то как за себя страшно».

– Я всё равно хочу пойти с тобой.

– Ты предана мне, — с какой-то грустной улыбкой заключил Альтрон.

«Я ради тебя поссорилась с братом». От мыслей про Пьетро хотелось выть.

У Ванды закружилась голова, и она встала поудобнее, чтобы не грохнуться с лестницы во второй раз.

– Можно мне пойти с тобой?

Альтрон задумчиво моргнул своими красными глазами.

– Ну, хорошо, — сдался он. — Только сначала поешь.

Завтрак, который Альтрон притащил ей, Ванда даже не стала разворачивать. От одного запаха горячих сэндвичей её затошнило, и она просто выкинула всё в мусорку. Кофе она не любила, но всё же выпила, и теперь мучилась противным послевкусием во рту и тяжестью в желудке.

Пока она ехала в грузовике, сидя на пассажирском кресле рядом с Альтроном, огонь преследовал её по пятам. Она видела его еще на выходе из ангара: пламя переметнулось из разбитого окна сразу на улицу, прожгло траву и начало лизать ей ботинки. Оно всю дорогу шло за ней, и Ванда вздохнула с облегчением лишь тогда, когда села в машину и захлопнула за собой дверь. Но радость её была недолгой: она видела огонь в зеркале заднего вида, и сейчас старательно пялилась в лобовое стекло, дико нервничая и грызя ногти.

Альтрон заметил её панику и ободряюще сжал колено. Ванда была так поглощена собственными переживаниями, что этого не заметила. Не заметила и того, как легковой автомобиль сзади взвизгнул шинами и бензобак взорвался. Не заметила, как алое пламя весело сплясало на капоте покорёженной машины и вновь побежало за своей хозяйкой. Не заметила, как пальцы в карманах пронзило током и свитер загорелся.

Лишь когда грузовик остановился у старой заброшенной церкви, Ванда учуяла запах палённой шерсти и недоумённо взглянула на дырки в своей кофте.

Церковь была разрушена ещё при обстреле, кажется, за неделю до того, как ракета Старка попала к ним в дом. Ванда знала, что и этот храм был разрушен благодаря стараниям американского мерзавца. Девушка оглядела пыльный пол, осколки распятий и деревянные доски, высокие потолки со стёртыми от времени рисунками и, вздохнув, прижалась лбом к ледяной колонне. Она старалась изо всех сил крепиться.

Ванда, подперев щеку, устало наблюдала за тем, как Альтрон возится с какой-то огромной металлической штукой, и легонько шевелила пальцами, ощущая, как энергия рвётся наружу. Такое она чувствовала в самый первый день, когда только обрела силу.

Сначала их с Пьетро разлучили. Его направили к мальчикам, её к девочкам. Их долго обследовали врачи, брали анализы, изучали. Ванда смутно помнила, что было в перерывах между исследованиями, зато хорошо запомнила тот самый день.

Им нельзя было в то утро ничего есть и пить, и Ванда мучилась от голода, надеясь, что никто не услышит бурчание в её желудке. Её посадили на кушетку и наставили какой-то скипетр, горевший пронзительным голубым светом. Она забеспокоилась и в тот момент ей так захотелось взять Пьетро за руку, чтобы он её успокоил. В душе должно было быть предвкушение и восторг оттого, что она станет обладательницей каких-нибудь сверхспособностей, но она ничего не ощущала. Лишь голод.

Её резко ослепила вспышка, и пару секунда она была дезориентирована. Когда глаза привыкли к освещению, она заметила, как врачи испытующе на неё смотрят, будто чего-то ожидая. Ванда в панике оглядела себя, боясь, что у неё вырос хвост или кожа покрылась чешуей, но всё было в относительном порядке. Её попросили встать, пройтись, нагнуться, присесть, повертеться, сказать что-нибудь, помычать, крикнуть, спеть, попрыгать, поскакать на месте, задрать руку вверх, топнуть ногой, почесаться, сесть на шпагат, сделать мостик, выставить перед собой руки, побегать, сделать колесо, перескочить через козла, пройти сквозь стену, зажмуриться. Ванда молча выполнила всё, что от неё требуется, но, видимо, не то, что от неё ожидали. Врачи разочарованно отправили её к себе в комнату. Она с удовольствием поела, терпеливо ответила на все вопросы девчонок, потому что Ванда была первой девочкой, которую отправили на сам эксперимент. Они смотрели на неё как на диковинку, щупали, словно надеясь, что она внезапно трансформируется или исчезнет, а она сама ощущала некий прилив сил. Наверное, потому что в последние дни жутко переживала из-за всех этих опытов.

Пьетро тогда обнимал её, забравшись с ногами на подоконник где-то в лабиринтах коридора, и Ванда слушала, как бьётся его сердце. Над ним должны были провести эксперимент завтра, и он волновался, хотя вслух об этом не говорил. Ей хотелось поваляться вместе в кровати, но она жила в общей комнате с девчонками, и водить туда Пьетро было себе дороже.

Она взяла его тёплую руку в свою, сосчитала линии на ладони, сложила из его пальцев кукиш, и вдруг в голове пронеслось:

У неё мамины руки

Ванда удивленно нахмурилась и огляделась. Пьетро, закрыв глаза, прислонился к окну и, казалось дремал.

Как же страшно. Что со мной завтра будет? А вдруг случится что-то плохое? Нет, нельзя об этом думать

– Пьетро?

Брат сонно открыл глаза и взглянул на неё. Ванда растерянно повела плечом.

– Нет, ничего.

Вот сестра не боялась, хотя за день до этого её страшно колотило, и она плакала. Как мне нравится стирать слёзы с её щек и как больно оттого, что она плачет. Её слёзы всегда будут ассоциироваться у меня с тем днём, когда погибли родители

Ванда вскочила, словно ошпаренная, выпутываясь из рук брата.

– Ты чего?

Девушка сглотнула и коснулась своего виска, где шумела кровь.

– Загадай любое число. От нуля до миллиона.

Пьетро усмехнулся и кивнул, улыбаясь.

Три тысячи шестьсот пять

– Три тысячи шестьсот пять.

Пьетро удивленно вскинул бровь.

– И что ты пытаешься мне доказать? Что между близнецами существует телепатическая связь?

– Нет. Давай еще. Чтобы число было сложное.

– Ну ладно, — нахмурился брат.

Пятьсот девяносто восемь тысяч семьсот двадцать два

– Пятьсот девяносто восемь тысяч семьсот двадцать два.

Пьетро шокированно открыл рот. Ванда покачала головой, будто пытаясь осмыслить, что только что произошло. Она, не объясняя, кинулась по коридору в жилое крыло, и брату ничего не оставалось, как пойти следом.

Ванда останавливала всех, кто проходил мимо, и просила загадать любое число из всех возможных.

Минус пять корень из ста восьми

Логарифм шести по основанию тысяча