Китайская гувернантка

“Ну, да, он это сделал. Именно это он и позвонил, чтобы сказать мне. Он велел мне предупредить вас, что мы должны связаться с Бэзилом Тоберманом и остановить его, распространяющего грязь, которая больше не была смешной ”.

“Насколько я понимаю, этого никогда не было”. Тимоти был раздражен, но не настолько, как мог бы быть, и мистер Кэмпион, который слушал перепалку с огромным интересом, с любопытством посмотрел на него. Его следующее замечание было неожиданным. “Бэзил - странный парень”, - сказал он. “Он не имеет в виду то, что говорит. Он просто говорит, чтобы успокоить себя. Он не желает нам зла”.

Это была точка зрения патрона, и в высшей степени ошибочная, как мистер Кэмпион знал наверняка. Внезапно он понял, что это, должно быть, родственная точка зрения всех Тоберманов, оценка великой семьей представителей низшей породы, и на мимолетный миг он уловил искреннюю обиду Бэзила Тобермана. Тем временем Тимоти все еще говорил с полной невинностью и добросовестностью.

“Я разберусь со старым негодяем”, - сказал он. “Не будь к нему слишком строга, Джулия. Это просто одна из тех вещей, которые приводят в бешенство. На самом деле ты не можешь винить его, понимаешь, потому что в некотором смысле это правда ”.

“Что такое?”

“История. Я не думаю, что бедная старая мисс Саксон умерла бы именно тогда, если бы не я.” Он резко встал и печально улыбнулся Кэмпион. “Я пойду оденусь, если ты меня простишь”, - сказал он. “Няня Брум все это объяснит, если тебе интересно это услышать. Я вижу, что не собираюсь ее останавливать”.

Джулия смотрела на мистера Кэмпиона. “Вы согласны с тем, что это важно, не так ли?” - серьезно спросила она. “Вы слышали, как Бэзил Тоберман говорил о Тиме в Анжевине. Он говорил не ради разговоров. Он говорил серьезно. Тим этому не поверит.”

“И не пытайтесь заставить его, мисс”. Миссис Брум спокойно говорила с другого конца комнаты. Она сидела на одном из немногих жестких стульев, имевшихся в квартире, в позе, которую когда-то называли “позой леди”, ноги близко друг к другу и твердо стоят на полу, руки в толстых перчатках сложены на хорошей кожаной сумочке.

“Сердце мистера Тима было бы разбито, если бы он узнал, что кто-то по-настоящему близкий его не любит”, - сокрушительно продолжила она. “Люди, которые действительно знают тебя, всегда любят тебя, если ты привлекателен’. Я научил его верить в это, когда он был совсем маленьким мальчиком, потому что мне не нравятся люди, которым все время мерещатся змеи, а вам, сэр?” Она обратилась с вопросом непосредственно к Кэмпиону с яркой улыбкой, показывающей, что она не сомневается в его ответе.

Худой мужчина рассмеялся. “Я немного боюсь людей, которые их вообще никогда не видят”, - мягко сказал он.

“Неужели вы?” Она казалась удивленной. “Меня всегда учили, что если ты не будешь дергать киски за хвост, она тебя не поцарапает, и в этом много правды, что бы они ни говорили, но, конечно, есть несколько ужасных мальчиков вроде Бэзила, и его действительно нужно остановить, пока он не причинил реального вреда, именно поэтому мы пришли, не так ли, мисс Джулия? Я имею в виду, мы не просто рассказываем истории ”.

Джулия открыла рот, поймала взгляд мистера Кэмпиона и перестала так сильно волноваться. Она вернулась к миссис Брум.

“Расскажите мистеру Кэмпиону в точности, что произошло, когда мисс — как там ее звали? — мисс Саксон упала. Расскажите ему в точности то, что вы рассказали мне”.

“Он положил "а"на "нее"?” Вопрос, заданный с искренним интересом мистером Лаггом, о котором все забыли, поразил всех, и миссис Брум повернулась к нему, шокированная.

“Конечно, нет! Это еще одна вещь, которую я вбила в мистера Тима. Никогда, никогда, никогда не бейте леди!”

“Ну что ж, тогда вся эта история - чушь собачья”, - сказал Лагг, отметая это. “Не волнуйся и не повторяй этого. ’Он ее не трогал, и это конец’. Кто к ней ’присоединился’? Для протокола.”

Миссис Брум колебалась, а он стоял и наблюдал за ней, склонив голову набок, его маленькие глазки были очень умными.

“Начни с того, кем она была”, - предложил он.

На лице миссис Брум снова появилась лучезарная улыбка. “Ну, это было очень трудно выяснить, хотя я достаточно старалась”, - откровенно сказала она. “Видите ли, она не хотела, чтобы ее называли горничной леди, и она не была гувернанткой, потому что ребенок был слишком болен для одной. Когда я была девочкой, она была бы помощницей матери, и ей это нравилось, за исключением того, что ей было бы шестнадцать, а не шестьдесят. ‘Интересно, не почувствовала ли миссис Телфер, что брать тебя с собой - слишком большая ответственность", - сказал я. ‘Я имею в виду, что вы с такой же вероятностью заболеете в путешествии, как и малыш, не так ли?’ Ей это не понравилось, но я был прав, не так ли?”

Лагг начал смеяться высоким раскатистым смехом, который вырывался у него только тогда, когда он был искренне удивлен.

“И это она сама себя убила!” - сказал он. “Для тебя есть справедливость. Такова жизнь. Она приехала из Южной Африки, не так ли?”

“Так она сказала, и вам не нужно думать, что мы не ладили. Она говорила со мной часами. Она рассказала мне все о бриллиантах и обо всем остальном”.

“Бриллианты! Теперь мы кое к чему подходим. Откуда они берутся?”

“Они не знают. Я никогда их не видела”. В ее голосе звучало сожаление, и детская черта в ее характере никогда не была более очевидной. Ее лицо действительно опечалилось. “Но они там, в сейфе”, - добавила она, заметно приободрившись. “Миссис Телфер положила их туда, потому что, как она сказала мисс Саксон, по отношению к мистеру Юстасу было нечестно держать их в доме. Они замечательные. Огромные. Если бы вы не знали, насколько она богата, вы бы никогда не поверили, что они настоящие. Мисс Саксон сказала мне, что при одной мысли о них у нее текут слюнки.”

Джулия наклонилась вперед.

“Расскажи им о кухонной двери”, - предложила она.

“Да, ну, именно это и убило маленькую леди: выкрашенные в черный цвет волосы, раскрашенное лицо и все такое”. Миссис Брум позволила себе перейти к сути. “Мистер Мы с Тимом были на кухне и перебрасывались глупыми словами о чем-то, что, в конце концов, действительно произошло более двадцати лет назад, когда он внезапно перестал кричать на меня и сказал: ‘Нэн, кто-то подслушивает за этой чертовой дверью’. Это старая каменная кухня. Мы живем здесь в антикварном помещении, все в порядке. Интересно, мисс Элисон вообще получает какую-нибудь помощь… В любом случае, он перепрыгнул через циновку и рывком распахнул тяжелую старую дверь, а там она стояла, прислонившись к другой стороне. И вот она упала, бедная глупая старушка, прямо с двух ступенек на камни. Мы с мистером Тимом сразу же подняли ее, но, конечно, не встряхнули. Она сказала это потом миссис Телфер только для того, чтобы отвлечь всех от того, что она подслушивала под дверью.”

“Значит, она умерла не сразу?” Мистер Кэмпион, казалось, был очарован этой историей.

“О нет, слава богу! Это бы напугало мистера Тимми и меня! Она дождалась, пока ляжет в постель, бедняжка, а потом у нее случился сердечный приступ, и она умерла, и ее нашли только утром. Доктор сказал, что падения было вполне достаточно, чтобы вызвать это с таким сердцем, как у нее. Ей не следовало браться за эту работу, ” добавила она серьезно, - не тогда, когда нужно было думать о ребенке. Она могла уронить его или напугать, никогда не знаешь.”

“Когда она рассказала миссис Телфер о тряске?”

“Накануне вечером. Она рано легла спать, пока я суетилась вокруг. Миссис Телфер волновалась, потому что, конечно, они были в чужом доме, а болезни и несчастные случаи - это проблема, какими бы вежливыми ни были люди. Утром было ужасно, когда мы узнали, что она мертва. Мистер Тим чувствовал себя таким виноватым из-за того, что открыл дверь, и все равно он был до смерти обеспокоен глупой историей мистера Бэзила об эвакуированных, которая на самом деле самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал, что он ушел, как только узнал от доктора, что он ни в чем не виноват, и с тех пор он почти не был дома. Он очень чувствительный мальчик ”.