Код бикини. Часть 2

Хозяйка поставила перед каждым гостем по кружке пива и повернулась к Загребскому.

– Боже мой, херр Загер, ты ли это?
– сказала она на-распев.

– Конечно я, Асти, кто же еще!

– Я так и подумала, когда увидела твой капустный драндулет. Невероятно, что он до сих пор на ходу.

– Не оскорбляй моего верного Россинанта, Асти. Лучше скажи, зачем ты вырядилась, как в восемнадцатом веке. В швейцарской деревне так давно уже не одеваются.

– Много ты понимаешь в швейцарской деревне. Мест-ным мужикам это нравится как раз потому, что ихние жены больше такого не носят. Каждый из вас в душе мечтает напялить на свою бабу что-то старомодное, чтобы на нее другие кобели меньше зарились. Вот и ты - глянь, во что свою обрядил.

– Я не его женщина, - покраснела Мила.

– Это деловая партнерша, - пояснил Загребский.

– Я так и подумала, - кивнула Астрид.
– Туристам и их деловым партнершам тоже нравится, когда вокруг сплошной балаган, и все ходят, как ряженые медведи. А главное, мне с моими прелестями именно в кринолине удобнее всего. Хотя есть и еще одна причинка.

– Какая причинка?

– Увидишь, если на обед останешься. Так каким же ветром тебя занесло?

– Я же говорю - по делу. Мы с Милой продаем женское белье. По образцам.

– Ооо, это вы в правильное место попали с таким товаром, - засмеялась Астрид.
– Здесь бабы полученный в приданое сундук с исподним за всю жизнь сносить не успевают - дочерям передают. Так что очередь к вам в этих местах явно стоять не будет.

Между тем гости в малиновых жилетах одновременно сделали по глотку пива и разом поставили кружки на стол.

Заслышав стук кружек, Астрид подхватилась и, колы-хая огромным задом, засеменила к стойке. Молодой человек достал с полки бутылку сливовой водки и наполнил высокие, с тонкой талией рюмки. Хозяйка, свистя крино-лином, обошла с подносом стол и расставила рюмки.

– Угости деловую партнершу сливовицей, - Астрид по-ставила две стопки перед торговцами бельем.
– Так и быть, первую бесплатно. В честь старого знакомства.

Загребский коротко выдохнул и вышвырнул в горло содержимое рюмки. Мила сделала глоток, и у нее мгно-венно перехватило дыхание. Она закашлялась, из глаз по-лились слезы.

– Мой валлис неплох, как я погляжу, - расплылась в улыбке Астрид.
– Вместе с этим, - она кивнула в сторону стойки, - из остатков прошлогодней сливы перегоняли.

Юный бармен несмело осклабился.

– Правда, помощник из него неважный - все норовит под юбку залезть. Неугомонный, как кролик...

Хозяйка засмеялась каким-то особенным придушен-ным смехом. Молодой человек густо покраснел и принялся

усиленно перетирать и без того чистые бокалы.

Малиновые жилеты, как по команде, осушили рюмки и синхронно покачали головами. Астрид заспешила в кухню. Через несколько минут она выкатила столик с дымящимися тарелками. Ее выпяченный необъятный зад, обрамленный колоколом кринолина затмевал льющийся из окна и без того неяркий зимний свет.

– Ты уверена, что у тебя есть белье ее размера?
– с тревогой спросил Загребский.

Мила неуверенно пожала плечами.

Тем временем Астрид расставила на столе тарелки с айсбайном. На каждой из них, блестя румяной шкуркой, лежала запеченная свиная рулька с торчащей косточкой, похожая на маленькую гаубицу. Сбоку высилась горка кислой капусты и поджаренного на смальце картофеля. Каждая из салютующих с тарелок косточек была обращена к правой руке едока, и все они располагались на столе строго параллельно, под одним и тем же углом. Порядок казался идеальным, тем не менее один из гостей смотрел на хозяйку с вопросительным ужасом. Астрид спохватилась и развернула его тарелку на пол-оборота.

– Давно бы так, - пробурчал владелец неверно сориен-тированной порции.

– Тебе, Лукас, надо обязательно быть не таким как все, - ехидно заметил его сосед, поглаживая пышные, как у пожарного, усы.
– Оставался бы левшой у себя дома, а в приличном обществе мог бы и правой поесть - не отсохла бы.

– Горбатого могила исправит, - рассудительно добавил сидящий напротив седобровый костистый крестьянин.
– Но и Асти хороша. Покойный Гюнтер за сорок лет ни разу Лукасу неправильно тарелку не поставил.

– Порядка не стало, когда он на иностранке женился, - едко заключил Лукас.

– Зато она придумала рулетку, - возразил усатый.
– Такого больше нет нигде во всем кантоне. Везде только в карты играют...

– Житья не стало из-за этих иностранцев, - запальчиво перебил его румяный старичок, косясь в сторону лже-коммивояжеров.
– Так и шастают по батюшке-Рейну сверху донизу.

– Не горячись, Тео, - примиряюще сказал седобровый.
– Теперь порядка все равно нигде нет. Удивляюсь, как еще до сих пор коровы доятся и куры несутся.

Мила ловила на себе неодобрительные взгляды.

– О чем они говорят?

– О нас с тобой, конечно, - вздохнул Загребский.
– Чу-жаки - любимая тема крестьян всего мира. У них в центре мироздания находится собственная деревня, а все, что вокруг - это враждебное окружение...

– Вы обедать-то будете? - Астрид, шурша оборками,

собирала посуду.

– Нам бы по делу поговорить.

– Я все равно занята, пока они едят. К тому же, один айсбайн остался, хоть и подгорелый сбоку...

– Ты его небось для кролика своего прыщавого припа-сла, - прозорливо заметил Загребский.

– Обойдется жареной колбаской, - махнула расшитым рукавом Астрид.
– А то разжиреет, как ты, и будет уже не кролик, а боров. Ты партнершу свою деловую хоть раз в неделю ублажаешь?

Загребский ожидая бурной реакции Милы, нервно приподнялся на стуле, но та лишь кротко промолвила:

– Херр Загребский - мужчина что надо, не сомневай-тесь. Как увидит меня в "Андромахе", сразу в сексуального маньяка превращается. Правда, Schnucki*?

Загребский неуверенно кивнул.

– Что еще за "Андромаха"?
– подозрительно спросила Астрид.

– Новейший итальянский бельевой бренд. Создан не для анорексичек подиумных, а для реальных женщин, вроде нас с вами. Там такие прошвы и кружева - любого мужчину с ума сведут...

– У вас все равно размера моего нет, - вздохнула Астрид.

– Найдется, - убежденно сказала Мила.
– У нас есть об-________________________________

*Schnucki - дорогой (нем.)

разцы на резинках с крючками сбоку. Надо только приме-рить.