Код Марвел: Сын Криптона

“Похоже, эта женщина действительно любит создавать атмосферу превосходства,” — подумал я, невольно усмехнувшись. “Ничего, сегодня она всего лишь пешка, а не королева. Её игра скоро будет сломана…”

Проверив, что творится внутри, я решил расширить границы восприятия и использовал суперслух на улицы вокруг клуба. Со всех сторон хлынул мощный поток информации: шорох шин по асфальту, далёкие хлопки автомобильных дверей, чьё-то приглушённое радио… Но я умел фильтровать этот хаос и искал только одного человека — Джека. Едва услышал его подозрительный голос, как сразу понял: он не один. Рядом с ним определённо находилась женщина. Это было неожиданно и, пожалуй, интригующе.

Я поднял взгляд и переключился на суперзрение, глядя в ту сторону, откуда доносились голоса. На крыше соседнего здания, которое располагалось всего в паре сотен метров от клуба, стояли двое.

Первым я узнал Джека Рассела, он бы таким, как мне его описывали. Сейчас выглядел измученным и измождённым: далеко не тот стойкий охотник-полузверь, о котором мне так много рассказывал Абрахам. Лицо осунувшееся, черты заострились, под глазами залегли серовато-синие тени, словно он не спал целыми неделями. Глаза налились кровью, и в этом взгляде плескалась не просто ярость — что-то первобытное, звериное, готовое сорваться с цепи в любую секунду. Но всё же чувствовалось, что он держится из последних сил и не готов сдаваться — в нём была сила воли, подкреплённая отчаянной решимостью.

“Мужик с яйцами,” — уважительно отметил я про себя. “Не каждому по зубам выстоять столько времени, когда внутри тебя бушует зверь.”

Длинный тёмный плащ Джека почти доставал до пола, придавая его фигуре ещё больше мрачной и угловатой призрачности на фоне розовеющего неба. Рядом с ним стояла девушка, от которой невозможно было отвести взгляд. У неё были ярко-рыжие волосы, ниспадавшие лёгкими волнами на плечи, и, казалось, они чуть колыхались от утреннего ветра, точно мерцающее пламя. Тот же тёмный, плотный плащ скрывал её фигуру, но никак не мог скрыть исходившую от неё энергетику — напряжённую, как наэлектризованный воздух перед грозой. В её облике удивительным образом сочетались безупречная скульптурная красота и холодная опасность. Она напоминала идеальный клинок, спрятанный в бархатные ножны.

Они заговорили, и я напряг слух, стараясь разобрать каждое слово сквозь утренний ветер:

— Она окончательно слетела с катушек, — прошипел Джек, голос у него был хриплый. — Веруса… твоя мачеха. Раньше она просто была холодной стервой, а теперь стала безумной тварью. Полнейшей мерзостью.

— Не стану спорить, — ответила рыжеволосая девушка. Её голос прозвучал ровно и уверенно. — Но, если ты собрался идти в этот клуб, ты идиот. Это самоубийство. Там ловушка. Она хочет получить Кровавый камень. А ты для неё — всего лишь его временное вместилище.

Я напрягся ещё сильнее, прислушиваясь к каждому слову.

— Эльза, — ответил Джек, и по тому, как он выговорил это имя, стало ясно, что он уважает её мнение. — Я всё понимаю. Но у меня нет выбора. Там моя дочь, Диана. Единственная. Ты лучше всех знаешь, на что я способен ради неё. Я готов явиться к Верусе сам, хоть в кандалах. Лишь бы Диана осталась жива.

Эльза. Моё предположение подтвердилось. Эльза Бладстоун — дочь того самого Улисса, легендарного охотника. Я слышал о ней от учителя: она пошла по стопам отца, всегда была рядом с ним, сражалась бок о бок. Если Веруса — холодная королева, правящая бесстрастно и жестоко, то Эльза — острый клинок, которым Бладстоуны пронзают нечисть. И вот теперь она здесь, на стороне Джека, хотя по тону ясно, что ей не нравится затея оборотня.

— Ты забыл, что именно нужно ей? — спросила Эльза, в её голосе прозвучали нотки упрёка. — Камень. Кровавый камень. Он не даёт ей покоя. Ты же знаешь, его нельзя просто снять и отдать. Способов всего два: убить владельца и вырезать камень из трупа… или…

Она осеклась, давая Джеку договорить.

— …или найти того, кого сам камень признает, — докончил он с усталой безнадёжностью. — Да, я помню. Кого-то, на кого он откликнется. Кого-то действительно достойного. Мы несколько месяцев ищем такого человека — впустую. Камень молчит.

Эльза тихо вздохнула, словно прикоснувшись к тяжёлым воспоминаниям.

— Мой отец прожил тысячу лет, Джек, — проговорила она ровно, без всякого хвастовства. — И за это время нашёл всего двоих, на кого Кровавый камень хоть раз реагировал. Всего двоих. Это один шанс на миллиард.

Джек отвёл взгляд, в его позе отразилась глубокая усталость.

— Знаю я всё это, Эльза. И лучше, чем ты, поверь. Но когда речь о моей дочери, ничто другое не имеет значения. К дьяволу все шансы и все последствия. Если надо — я сдамся добровольно. Лишь бы Веруса отпустила Диану.

Наступила короткая пауза. Казалось, даже ветер перестал шелестеть вокруг них, ожидая ответа Эльзы.

— Я знаю, какой ты упрямый, волчара, — процедила она, и глаза у неё недобро сузились. — Но бросаться на верную смерть — это крайность. Неужели нет другого выхода?

— Я не звал тебя спорить, — тихо, но жёстко перебил он, снова приподнимая голову. Теперь в его взгляде не осталось и тени сомнения: решимость стала почти физически ощутимой. — Мне нужна ты в качестве гаранта. Чтобы ты проследила, что Веруса выполнит свою часть сделки. Если у этой старой ведьмы вообще осталось понятие о чести, пусть выполняет обещание. А за остальное я расплачусь — сполна.

— Ты хочешь, чтобы я была её совестью? — слегка насмешливо уточнила Эльза. — Ты ведь понимаешь, насколько это звучит нелепо? Если бы у Верусы была совесть, она бы не использовала такие методы.

— Да, понимаю, — кивнул он и сделал полшага к краю крыши. — Но выбор невелик. К тебе прислушаются точно. Если ты вмешаешься, у неё не останется права отступить. Для неё потерять репутацию — равносильно краху. Пусть это будет твоя роль… если согласишься.

Эльза сжала губы, размышляя. По тому, как горели её глаза, было заметно, что она не хочет соглашаться с этим планом. Но и оставить Джека она тоже не могла — был в этом человеке какой-то стержень, который притягивал к себе даже таких, как она. Наконец Эльза сделала тихий вдох, подавив злость и раздражение.

— Солнце встаёт, — повторил Джек, глядя на розовеющее небо. И прежде, чем Эльза успела ответить, он шагнул с крыши вниз.

Я удивился: высота там не меньше пяти этажей! Но он приземлился мягко, почти бесшумно, слегка приподняв края плаща, и тут же поспешил к клубу. Эльза несколько мгновений стояла наверху, смотря ему вслед, потом с тихим вздохом сделала тот же прыжок. Её движение было иным — резким, словно она злилась на себя за то, что позволяет втягивать себя во всё это безумие. Однако приземлилась она не менее ловко и тут же догнала Джека у входа. Оба молчали, но шли рядом, плечом к плечу, готовые разделить грядущий бой.

Я откинулся в кресле и прикрыл глаза, чувствуя, как внутри меня нарастает смесь волнения и предвкушения. Всё, что я планировал, начинает воплощаться. Теперь все фигуры расставлены на доске, и игра вот-вот начнётся.

“Ну что ж,” — подумал я, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой. “Похоже, действительно время сделать ход. Первый… или последний.”

Я продолжил внимательно смотреть на происходящее, стараясь не упустить ни единой детали. За окнами всё ещё царили предрассветные сумерки, сквозь которые едва пробивался робкий свет. Предметы обретали всё более чёткие очертания, словно сама реальность постепенно вползала в этот мрачный мир. Я чувствовал себя на границе двух состояний — где ещё жива ночь, но уже вот-вот вступит в свои права рассвет.