Кофе и полынь

– Но это, увы, не доказывает, что убили там именно графа, – качнула я головой.

– Отчего же, доказывает – если учесть показания телефонистки, – подмигнул мне Эллис. – И, кроме того, по расположению пятен можно определить, как именно пролилась кровь. Вернее, пятна там на полу, на паркете, хорошенько затёртые, а на обоях – брызги. Даже не выслушав свидетельство мисс Белл, я бы предположил, что там стреляли в человека, причём убийца был выше жертвы.

Мне тут же вспомнился дворецкий.

– Вы подозреваете мистера Гибсона? – спросила я, понизив голос, хотя подслушивать нас тут было совершенно некому.

– В первую очередь его, но у него, похоже, алиби – прислуга наперебой твердит, что он весь вечер был в подвале, руководил уборкой… С другой стороны, на первом допросе никто точно не мог сообщить, когда лопнула бочка, – Эллис задумчиво побарабанил пальцами по столу. – А вот на втором все стали с удивительной согласованностью утверждать, что это случилось около четырёх часов, то есть раньше, чем мисс Белл приняла роковой звонок.

– Их подговорили, – ответила я, почти не сомневаясь. – Или, возможно, кто-то запустил слух, а остальные бездумно повторили. Прислуга обожает сплетничать.

– Что за снобизм, Виржиния? Все любят, – фыркнул Эллис. И добавил: – Но тут, полагаю, вы правы. После первого допроса прислуга, разумеется, обсудила между собой мой незабываемый визит. И достаточно было бы лишь одному человеку сказать, что убираться в подвале начали в четыре, чтобы остальные подхватили… Вопрос лишь в том, умышленно ли тот человек исказил ход событий или нет. Ну, в том случае, если я не заблуждаюсь. Вдруг эта дурацкая бочка действительно лопнула в четыре, а дворецкий ни в чём не виновен, и алиби у него самое что ни есть честное?

Я честно поразмыслила над его словами, но не смогла придумать ничего дельного и сдалась:

– Бочку могли испортить, чтоб отвлечь прислугу или чтоб создать алиби – или же вообще это всё большая случайность. Как запутанно!

– И становится запутанней с каждым новым фактом, – признал Эллис. – Вот вам ещё в коллекцию подозрительных наблюдений: одна служанка донесла на другую, сказала, что застала её за тем, как она застирывала свои юбки. От крови, представьте себе.

Невольно я покраснела; признаюсь, первая мысль у меня была отнюдь не о том, что бедняжка скрывала следы соучастия в убийстве.

– О…

– Эта особа с грязным подолом, к слову, ещё и очень высокая, немногим ниже Джула, – добавил Эллис. – А стрелял в графа долговязый человек… И нижние юбки, представьте, стащили именно у неё, верней, в том числе у неё. Бедняжка, однако, утверждает, что одежду испачкала по естественным причинам, понятным каждой женщине.

– Она ведь не алманка? – в шутку спросила я, вспомнив, что сказал призрак.

– Её зовут Фрида, – не без удовольствия ответил Эллис. – Хорошее алманское имя, красивое. Фамилия, правда, скучная, аксонская – Смит. Занятное совпадение, и я держу его в уме, конечно… Знать бы, куда подевался труп графа. Сам покойный ничего не говорил?

Увы, я могла только пожать плечами – граф Ллойд, к сожалению, оказался весьма ненадёжным свидетелем собственного убийства.

В доме семейства Маноле, бедном и не особенно чистом, царил удивительный уют и то особенное, душевное тепло; уходить не хотелось, однако надолго задерживаться мы не могли. Всё-таки Паола и Джул ждали нас в автомобиле, и, пусть им вряд ли грозила опасность, слишком затягивать визит было бы дурно. А Эллис и вовсе торопился на службу… Потому вскоре мы вынужденно попрощались.

– Заглядывайте иногда в кофейню, – попросила я Зельду напоследок. – Для вас всегда найдётся столик – и кофе. Или чай, если кофе вам не по вкусу.

Она растерялась.

– Да как же я там, среди лордов-то и ледей…

– Я тоже, смею заметить, не лорд, однако в «Старом гнезде» бываю едва ли не чаще любого другого гостя, – тут же откликнулся Эллис. Польстил себе, разумеется – были ведь посетители, которые приходили почти каждый день, как миссис Скаровски… Которая, впрочем, тоже леди не была. – Отбрось стыд и совесть – мы и так знаем, что их у тебя нет – и приходи, – повернулся он к Зельде. – И захвати свои карты – там, в кофейне, в последнее время частенько собирается клуб любительниц мистики и суеверий.

– Прискорбная правда, – нарочито печальным голосом признала я. И добавила в шутку: – Разговоры о парапсихическом и сверхъестественном, народные поверья – боюсь, ещё немного, и дойдёт до колдовства. А там и до вещих снов недалеко. Ужасно!

Эллис рассмеялся.

Чернильницу, кстати, Зельда так и не нашла, поэтому вручила собственноручно сработанный талисман – затейливый узел, навязанный внутри медного кольца. Клэр принял его с благодарностью, но немного опасливо.

…Наверное, талисман всё же принёс удачу, и не только дяде: следующие несколько дней прошли безмятежно.

Не только особняк на Спэрроу-плейс – весь город, кажется, погрузился в сонное забытьё. Погода установилась тёплая и тихая, ни ветерка; рыхлые серые тучи нависали очень низко, смешиваясь с туманом на улице, и иногда чудилось, что небо упало на землю. Звуки доносились точно сквозь ватное одеяло. Вещи отсыревали быстрей обычного. Голова по утрам подолгу оставалась тяжёлой, мутной, словно вездесущий туман пробрался и туда… Но лично я готова была мириться с лёгким недомоганием ради атмосферы спокойствия и благодушия вокруг.

– Когда из детской подолгу не доносится ни звука, это не к добру, – заметила как-то за завтраком Паола. – Поневоле начинаешь ждать подвоха.

Дети, до сих пор занятые десертом, романским шоколадным печеньем в лёгком креме, несколько оживились; Лиам, судя по его задумчивому взгляду, мысленно выбирал из нескольких способов разнообразить наши мирные будни.

– Побольше уроков – и времени на «подвох» не останется, – елейным голосом откликнулся Клэр. – А если вам не хватает воображения, позвольте мне помочь с воспитанием.

Мальчики тут же сделались тише воды, ниже травы. Похоже, с дядиными «уроками» они уже познакомились достаточно близко, чтоб не желать новых встреч.

– Ах, оставьте, я не имела в виду детей на самом деле, это метафора, – вздохнула Паола. Она на мгновение прикрыла глаза и нахмурилась, точно попыталась ухватить мысль, ускользающую от неё: – Но затишье парадоксальным образом вызывает тревогу. На днях мне приснилось, будто все мы – наш дом – находимся под огромным стеклянным колпаком, словно в музее. И там, снаружи, нечто страшное…