Когда мое сердце станет одним из Тысячи

Она только что подробно объяснила мне, как ей это удалось, но я уже хорошо выучила правила игры, поэтому спрашиваю:

— Как.

— Одно слово: репутация. Репутация — это все. Думаешь, люди сюда на зверей приходят посмотреть?

— Да. Вернее, нет.

— Если бы люди хотели посмотреть на животных, они могли бы сделать это дома, включив, мать его, канал о живой природе с многомиллионным разрешением. По телевизору животные делают интересные штуки. А здесь они просто сидят, отлавливая блох со своих меховых яиц. Думаешь, кому-то интересно на это смотреть?

Я размышляю, не сообщить ли ей, что здесь у большинства животных просто нет больших пальцев, чтобы заниматься указанной активностью, но решаю промолчать.

Он продолжает:

— Наши посетители приходят сюда за опытом. Полноценным опытом. Мы соперничаем с кинотеатрами, со спортивными мероприятиями, с любым занятием, которым люди могут заняться в субботу, а это значит, мы должны предоставлять услуги. Если посетители приходят и видят тебя, выглядящую как мешок говна, их опыт будет неудачен.

На меня наваливается усталость, тело делается тяжелым. Она продолжает говорить, но слова проскальзывают мимо и исчезают бесследно. Мое зрение слабеет, и мир вокруг плывет.

Через мгновение я слышу, как мисс Нэлл повторяет мое имя снова и снова. Ее голос кажется замедленным, словно кто-то проигрывает запись на низкой скорости: Элвиии… Эээлвиии. Я вижу, как слова пролетают сквозь воздух в слабом свечении, как будто их окунули в серебристую краску. Мой взгляд следует за ними с отстраненным интересом.

— Ау! — она щелкает пальцами.

Зрение резко фокусируется.

— Что.

Она хмурится, но уголки ее бровей опущены вниз. Обычно это означает, что кто-то волнуется, а не злится.

— Ты точно не заболела?

Я качаю головой.

— Просто устала, — и задумалась.

Попугай Герцог неожиданно чирикает в клетке, и я пробуждаюсь, едва не подскакивая на стуле.

Мисс Нэлл хмурится еще больше.

— Тебе, наверное, стоит пойти домой пораньше и отдохнуть.

Я открываю рот, чтобы возразить — мне здесь спокойнее, чем дома, но осознаю, что возражать бесполезно. Поэтому закрываю рот, киваю и заставляю себя подняться.

Дома я сижу на диване и кручу кубик Рубика. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на гладком прохладном пластике в моих руках. Это еще одна головоломка. Если я сумею перестать думать о Стэнли, мои проблемы будут решены.

Я открываю ноутбук и набираю в поисковике «как остановить навязчивые мысли». Просматриваю результаты и начинаю нажимать на ссылки. Я продолжаю искать. Быстрые щелчки клавиш эхом звучат в тишине, этот звук меня успокаивает. Мой взгляд выхватывает название.

«Бупропион». Это антидепрессант, но его также используют в лечении аддикций. А влечение в конечном счете это всего лишь форма аддикции. Оно активирует те же центры в головном мозге, что и кокаин.

Эта мысль останавливает меня. Меня что, влечет к нему? Вспоминаю, как меня расстроило, что он не дал себя раздеть. Мне нравилось касаться его. Возможно, я все-таки способна испытывать влечение, а теперь я пытаюсь с ним справиться. Какая ирония.

Я никогда не принимала прописанные мне лекарства, но лучше принимать таблетки, чем бывать на приеме у врача. В интернете можно заказать любые рецептурные лекарства, но обычно это не очень законно, поэтому я лучше не буду рисковать.

Я вновь задумываюсь, не позвонить ли доктору Бернхардту и не попросить ли о помощи. Мне не очень нравится эта идея, но сейчас я в отчаянии и готова сделать все что угодно.

Я открываю телефон и листаю свои контакты, среди которых телефоны мисс Нэлл, Стэнли — мой взгляд задерживается на его имени — и контакт моего прежнего работодателя, который я до сих пор не удалила. Я выбираю телефон доктора Бернхардта и звоню.

Он отвечает на середине второго гудка.

— Элви? — он кажется крайне растерянным. Вообще-то я никогда прежде не звонила ему на мобильный.

На заднем плане мужской голос интересуется:

— Кто это, Лин?

— Подожди, — бормочет он. Я слышу шаги, потом он спрашивает: — У тебя все в порядке?

— Я хочу попросить вас об одолжении.

— М… хорошо… Продолжай.

— Мне нужен бупропион.

Тишина.

— Ты ведь понимаешь, что я не психиатр? У меня докторская степень по социологии.

— Я знаю. — Уже сейчас это начинает казаться плохой идеей. — Я просто подумала, может, вы знаете кого-то, у кого могут быть образцы или…

— Раньше ты была категорически против приема медикаментов или обращения за какой-либо помощью, если на то пошло. Что изменилось? Почему бупропион?

Я стискиваю зубы. Если я хочу, чтобы он мне помог, мне нужно дать ему какое-то объяснение. Это очевидно.

— Этот препарат прописывают людям, которые хотят бросить курить или перестать играть в видеоигры.

— Так ты что, начала курить? Или пристрастилась к видеоиграм?

— Ни то, ни другое. — Пожалуй, можно было и соврать, выбрав один из вариантов. Но я плохо вру и ненавижу это делать.

— Я зависима от другого.

— От чего?

Я меняю положение на диване.

— Ничего незаконного. Поэтому какая разница.

— Потому что, даже если бы я мог прописать тебе лекарство, чего я сделать не могу, было бы безответственно выдавать тебе таблетки, как конфетки, даже не зная, зачем они тебе. Так от чего у тебя зависимость?

— От человека, — бормочу я.

— Человека, — повторяет он.

— Есть один человек, о котором я думаю не переставая. Мы недавно познакомились.

Несколько сердцебиений спустя он отвечает:

— Плохо прошло?

— Нет, все прошло лучше, чем я ожидала на самом деле.

— Так почему ты хочешь перестать об этом думать?

— Потому что у меня очевидные признаки одержимости. Я не спала прошлой ночью. Мои рефлексы замедленны. Я едва не попала в аварию по дороге на работу. Если так будет продолжаться, я потеряю работу, а я не хочу ее терять. Мне нравится работать с животными, я…

— Элви, все в порядке, ничего страшного, успокойся.