Когда она любит

У меня нет слов.

На его красивом лице появляется довольная ухмылка. — Давай закажем. Я умираю с голоду.

ГЛАВА 18

РАФАЭЛЕ

В тот момент, когда я увидел Клео в этом наряде, я покраснел. Неужели она думала, что я позволю кому-то увидеть ее в таком виде?

Потом я понял. Она снова пыталась спровоцировать меня, как тогда, когда отправилась за покупками. Я сохранил безразличное выражение лица и быстро принял необходимые меры. Никто не увидит, как она демонстрирует тело, которым я охренительно владею, и я не доставлю ей удовольствия увидеть, как я взвинчен.

Я все больше готов к тому, что эта игра закончится. Чем быстрее она поймет, что ее выходки ни к чему не приведут, тем быстрее я получу то, в чем она мне отказывала.

Подходит женщина-официантка, которая явно нервничает, обслуживая нас. Она наливает нам шампанское и изо всех сил старается не смотреть на Клео, пока принимает наши заказы.

Прежде чем она поспешно уходит, я открываю приложение камеры на своем телефоне и протягиваю ей. — Я хотел бы получить фотографию меня и моей жены.

Официантка натянуто улыбается. — Конечно. Где бы вы хотели сделать фото?

Клео хмурится на меня. — Это совсем не обязательно...

Я одной рукой притягиваю ее стул к себе, поднимаю с места и кладу на колени. Она издает придушенный звук.

— Вот здесь, — говорю я, проводя рукой по бедру Клео. Моя ладонь встречает теплую кожу сквозь прорехи ее платья. — Улыбнись, дорогая.

Официантка быстро делает несколько снимков и возвращает мне телефон, после чего торопливо уходит.

— Я пришлю их тебе.

Клео сползает с моих коленей.

— Мне они не нужны, — огрызается она.

Ее телефон жужжит на столе.

— Слишком поздно.

Она запихивает телефон в сумочку.

Я поднимаю бокал с шампанским за Клео. Она не отвечает мне взаимностью. Вместо этого она смотрит на меня. Ее руки скрещены, а грудь выпячена самым соблазнительным образом.

Я любуюсь ее телом. Ее кожа похожа на шелк - светящаяся, мягкая, без единого пятнышка, за исключением россыпи веснушек тут и там. Такая охуенно красивая.

И чертовски моя.

На ее руках и плечах есть намек на мышцы, а поскольку ее платье - это мерзость, которая ничего не прикрывает, я вижу очертания ее пресса.

Они будут красиво выгибаться, когда она будет лежать на мне верхом, оседлав мой член.

Мои пальцы сжимают ножку бокала.

— Что-нибудь случилось? — спрашиваю я.

— Нет, — огрызается она.

Я наклоняюсь ближе, смакуя ее гнев и разочарование. Она проигрывает эту игру, и она это знает. — Скажи мне, чего ты пытаешься добиться всем этим?

Она задирает свой маленький носик. — Я не понимаю, о чем ты.

— Не лги. Поход по магазинам. Платье. — Я делаю неопределенный взмах рукой. — Это то, что действовало на твоих родителей?

Когда она не отвечает, я понимаю, что угадал правильно.

— Твой отец - слабый человек. Когда ты вела себя плохо, ему приходилось прятать тебя от всего мира. Мне не нужно ничего скрывать, Клео. Я могу просто подчинить мир своей воле.

Ее щеки покраснели. — Ты слишком много о себе возомнил.

— Я просто констатирую факты. — Я делаю глоток шампанского. — Если ты скажешь мне, чего хочешь, возможно, я дам тебе это.

Ее взгляд сужается. — Развод.

— Что-нибудь, что находится в пределах возможного?

—А ты не можешь просто отправить меня жить куда-нибудь подальше от тебя?

— Зачем?

— Чтобы я была счастлива.

— Почему это сделает тебя счастливой?

— Потому что я никогда не смогу быть счастлива здесь, с тобой. Я твоя пленница. У меня нет свободы, а в неволе мне плохо.

— Не понимаю, чем это отличается от того, что было, когда ты жила дома.

Ее взгляд искрится. — Думаешь, мне нравилась моя жизнь дома?

В ее тоне проскальзывает злость. — Знаешь, как часто я жалела, что не родилась у другой матери? Которая не пыталась впихнуть меня в форму, которую я возмущала всеми фибрами своего существа?

Я знаю толк в том, что родители заставляют меня влезать в форму, но, в отличие от Клео, я позволила влить себя прямо в нее. У меня не было другого выбора. Только если я хотела, чтобы моя мать выжила.

Я обвожу ее взглядом. — Не похоже, что ей это удалось.

— Нет, — угрюмо говорит она. — Но и я не получила того, чего хотела. Так что мы оба проиграли.

— Ты моя жена, и ты принадлежишь мне. Ты не сможешь сделать ничего, что заставило бы меня отослать тебя, поэтому я предлагаю тебе прекратить тратить свое время на попытки.

В ее глазах что-то дрогнуло. Надежда?

Не задумываясь, я дотягиваюсь до ее колена под столом и кладу на него руку. Затем я понимаю, что делаю. Я пытаюсь утешить ее. Не могу вспомнить, когда я в последний раз кого-то утешал.

По коже пробегают мурашки беспокойства.

Нет, в этом есть смысл. Возможно, это самый быстрый способ преодолеть ее защиту, поэтому я и делаю это. Она позволяет мне продержаться так несколько секунд, а затем отводит ногу в сторону.

Я сдерживаю вздох. Такая чертовски упрямая. — Хорошо. Если бы ты могла сделать все, что угодно, что бы ты сделала?

Она расчесывает волосы по плечам и смотрит на меня пронизывающим взглядом. — До того как я вышла за тебя замуж, я хотела поступить в колледж.

О том, чтобы отправить ее в колледж, не может быть и речи. Она станет мишенью, если пойдет туда, а у меня нет желания отправлять ее туда, где другие мужчины смогут ее разглядывать.

— Зачем?

— Изучать бизнес. Я хотела стать музыкальным менеджером.

— Музыкальным менеджером?

— Да. Люди, которые управляют карьерой певцов и групп.

— Почему?

— Потому что я хотела быть уверенной, что артисты не будут обмануты. Разве ты не слышал, что случилось с Бритни Спирс?