Когда она любит

— Угадай, что? — спрашивает она.

— Что?

В глазах моей жены появился лукавый блеск, когда она протягивает мне красную коробку. — У меня для тебя подарок.

Я беру ее из ее рук.

Cartier.

Ах, да, последняя остановка на ее сегодняшнем рандеву.

Судя по выражению ее лица, она надеется разозлить меня своими тратами. Моя жена не знает, что мне абсолютно наплевать на то, что она тратит мои деньги. У меня их предостаточно. Ей придется завязать отношения с яхтенным брокером, чтобы по-настоящему затронуть мое состояние. Но я пока не собираюсь давать понять, что все ее усилия пропали даром. Она сияет от едва подавляемого волнения, и это чертовски очаровательно.

Я превращаю лицо в свою обычную холодную маску и открываю коробку.

— Это турбийон в платиновом корпусе, — промурлыкала она. — Когда я увидела их, то сразу подумала о тебе.

Я наклоняю часы, изучая их искусную работу. — Почему?

Она проводит кончиком пальца по краю. — Холодный, точный, расчетливый. Разве эти слова не напоминают тебе о чем-то?

— Я польщен. Не стоило.

Она разводит руками.

— Мне было неприятно, что я получила все эти вещи для себя и ничего для тебя. Надеюсь, я не перестаралась.

Я закрываю коробку с громким щелчком. — После обеда мне позвонил бухгалтер.

Ее глаза блестят. Она выглядит такой чертовски нетерпеливой. Не думаю, что кто-то еще был так взволнован перспективой того, что я потеряю самообладание. — О?

— Он был очень удивлен суммами по сделкам. Вы потратили больше миллиона долларов за один день.

Она усмехается. — Упс. Я же предупреждала, что люблю тратить деньги.

— Так и есть. — Я подхожу ближе и обхватываю ее за талию. — Я сказал ему, что все, что моя жена захочет, она получит.

Улыбка на ее лице тут же тает. — Правда?

— Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива. — Я поднимаю коробку с часами. — Надеть?

Между ее бровями появляется выемка. Она достает часы из коробки и расстегивает застежку. Я протягиваю ей свое запястье, и она надевает их.

— Ты не сердишься? — Она даже не может сдержать разочарование в голосе.

Я крепче сжимаю руку на ее талии.

— А с чего бы мне злиться? Выглядит отлично, — бормочу я, глядя на часы. Мы так близко, что ее нос практически касается моей челюсти. Ее грудь прижимается к моей груди, и когда я смотрю на ее рубашку, мне приходится подавлять стон. Боже, как же мне не терпится трахнуть ее.

— Пусть кто-нибудь отнесет сумки в нашу спальню, — приказываю я Сабине.

Клео делает слабую попытку отстраниться от меня, но я не позволяю ей этого сделать. Я крепко держу ее в своих объятиях, пока не появляются служанки и не начинают уносить сумки.

— Такой прекрасный подарок заслуживает искренней благодарности, тебе не кажется? — спрашиваю я, когда мы остаемся одни.

Ее глаза расширяются. — Подожди...

Я прижимаюсь губами к ее губам и проникаю языком внутрь ее рта.

Ее сладкий вкус захлестывает мои чувства. Я запускаю пальцы в ее медные волосы и сжимаю кулак, чтобы она не смогла от меня сбежать.

Не то чтобы она пыталась. Не знаю, потому ли, что я застал ее врасплох, или потому, что ее тело знает, чего она хочет, гораздо лучше, чем ее разум, но она прижимается ко мне так же, как в церкви, и позволяет мне разграбить ее рот.

Ее тепло просачивается сквозь ткань моего костюма и воспламеняет меня. Ей так хорошо в моих объятиях. Перед глазами мелькают образы ее безупречного тела, и мой член подрагивает. Я прижимаю его к ее бедру, чтобы она точно знала, что делает со мной.

Когда горничная снова появляется, я разрываю поцелуй и прижимаюсь губами к ее уху. — Твой рот - лучшее, что я когда-либо пробовал. Но, думаю, вкус твоей сладкой киски понравится мне еще больше.

Она задыхается, а затем высвобождается из моих объятий.

— Продолжай мечтать, — заикается она, ее грудь вздымается и опускается от тяжелых вдохов. Она подхватывает несколько оставшихся пакетов и практически бежит наверх. Так хочется убежать от меня. Но я не намерен ее отпускать.

— Оставь пока остальное, — говорю я служанке.

Я крадусь за Клео, вхожу в спальню и захлопываю за собой дверь.

Она оборачивается.

— Что ты делаешь? — требует она, уже не в лучшем настроении. Ее кожа все еще раскраснелась после нашего поцелуя.

Я снимаю куртку и бросаю ее на стул. Она замечает пистолеты, пристегнутые к моей груди, и ее глаза расширяются.

Я двигаюсь к пуфику, он же ее гнездышко, и опускаюсь в кресло рядом с ним.

— Ты потратила мои деньги, — говорю я низким голосом.

По ее щекам пробегает красная полоса. Она продолжает смотреть на мое оружие, словно боится, что я выстрелю в нее. — Значит, ты злишься. Ты сдерживалась, потому что у нас была аудитория?

Я качаю головой.

— Эта черная карта - твоя. Используй ее по своему усмотрению. Ты моя жена, и ты никогда ни в чем не будешь испытывать недостатка.

Красный цвет стал еще глубже, и она сглотнула.

Я раздвигаю ноги. — Но ты покажешь мне, за что я заплатил.

Она ни за что не купила скромные платья, чтобы поразить меня своей скромностью. Она хочет поиграть в игры? Посмотрим, насколько хорошо у нее это получится, когда я переверну стол.

— Сейчас, Клео, — рычу я, когда она не двигается с места.

Она бросает на меня взгляд, но хватает несколько пакетов и исчезает в ванной. Когда она выходит через несколько минут, я впиваюсь кончиками пальцев в подлокотники.

Черт.

Она одета в черное платье с длинными рукавами, которое закрывает большую часть ее тела, но при этом облегает его, подчеркивая каждый изгиб. Ее волосы каскадом ниспадают на плечи, дикие медные локоны почти достигают узкой талии.

Я никогда не видел такой красивой женщины. Каждая капля крови в моем теле устремляется вниз.

Я наклоняюсь вперед. — Повернись.

Она делает это, медленно показывая мне свое тело со всех сторон.

Я провожу большим пальцем по нижней губе. — Ты купила и то, что на тебе надето?

Она отрывисто кивает.

Мои пальцы дергаются. —Тогда я хочу это увидеть.

Между нами нарастает напряжение. Я бросаю ей вызов своим взглядом и жду, хватит ли у нее смелости раздеться передо мной.

Опять.

Две ночи назад она сделала это без колебаний, но теперь она не выглядит такой уверенной. Она переносит вес с одной ноги на другую и выдыхает.