Когда она любит

Почему-то меня это задело, хотя я лучше знаю, что не стоит заботиться о том, что обо мне говорят.

— Остается надеяться, — пробормотала я. Хотя я не совсем понимаю, как он должен устать от моего тела, если я не позволяю ему прикасаться к себе.

Она хмурится. — На твоем месте я бы не показывалась на людях. Ты позорище.

— А ты жалкая старая карга. У всех свои проблемы.

Она задыхается и начинает ругать меня, но я просто ухожу и возвращаюсь в спальню. У меня нет времени на нее. Мне нужно найти свой наряд на вечер.

Кровавые простыни, похоже, никак не повлияли на то, как люди воспринимают меня. Возможно, некоторые подозревают, что все это было обманом.

Что ж, если они настаивают на том, чтобы называть меня шлюхой, я оденусь как шлюха. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то подумал, будто мне есть дело до их мнения.

Я раздеваюсь и выбираю одно из платьев от кутюр, висящих в шкафу. Называть его платьем - слишком щедро. Это не более чем сетка со стразами, не оставляющая места для воображения. Может быть, оно и подошло бы к нижнему белью и майке, но вместо этого я беру черные кружевные трусики и бюстгальтер от La Perla.

Когда я смотрю на свое отражение в зеркале, то понимаю, что шансов на то, что Рафаэле позволит мне выйти в таком виде, нет. Но попробовать стоит только ради того, чтобы увидеть выражение его лица.

Может быть, он наконец сорвется и "найдет себе настоящую женщину в жены".

Наступает семь часов, и я выхожу из комнаты на высоченных каблуках. С верхней площадки лестницы я вижу Рафаэле, который сидит на диване внизу с телефоном в руке. Он подстригся. Он выглядит аккуратным, подстриженным и чертовски съедобным.

Нет, не выглядит. Он тебе совсем не кажется привлекательным.

Я делаю глубокий вдох и хватаюсь за перила, спускаясь по ступенькам.

Его взгляд останавливается на мне, когда я уже на полпути вниз. Я думала, что он будет выглядеть шокированным, но единственная видимая реакция, которую я заметила, - это легкое сужение его глаз.

Мои шаги замедляются. Он собирается сказать мне, чтобы я вернулась наверх и переоделась, но я не хотела бы подниматься обратно по ступенькам на каблуках.

Но он этого не делает. Вместо этого он просто возвращается к написанию смс на своем телефоне.

По моей шее ползет жар. С кем он переписывается, что это так важно? Ну, я не могу просто торчать здесь, как идиотка. Я делаю шаг за шагом, пока не добираюсь до нижней площадки.

— Готова? — спрашивает он, когда я останавливаюсь перед ним.

— Да.

Он встает, его тело отбрасывает тень на мое, и бросает на меня еще один рассеянный взгляд. — Надеюсь, ты голодна.

Внезапно я начинаю беспокоиться, что этот план может обернуться плачевно.

Он протягивает мне руку и ведет в гараж. Там он помогает мне сесть в свой Bugatti и занимает место водителя.

— А разве Сандро не собирается нас подвезти?

Я предполагала, что Сандро и Крошка будут сопровождать нас в ресторан.

— У него сегодня выходной, — говорит Рафаэле, заводя машину.

— Мы едем в Il Caminetto, верно?

— Да.

— Ты инвестор?

— Да. Владелец - мой друг.

Я смотрю на него с подозрением. Значит, там точно будут люди, которых он знает. Не могу поверить, что он позволил мне выйти на улицу в таком виде.

Пока он смотрит на дорогу, я опускаю взгляд на себя. Непристойность - это еще не все.

Нервничая, я начинаю грызть ноготь. Кондиционер работает на полную мощность, и чертовски холодно. Почему мне не хватило предусмотрительности взять с собой хотя бы шаль? Мои соски стали совсем твердыми, выпирают сквозь кружевную ткань лифчика. Я дрожу и потираю руки, молясь, чтобы мы не застряли в пробке, потому что я слишком горда, чтобы попросить Рафаэле прибавить температуру.

Мы паркуемся в задней части ресторана, и Рафаэле помогает мне выйти из машины. Вокруг нас никого нет, но через дверь доносятся приглушенные звуки музыки. Похоже на живой джаз-бэнд.

Он обхватывает меня за талию, его пальцы прижимаются к голой коже. Должно быть, он замечает, как я напряжена, потому что спрашивает: — Ты в порядке?.

Я натянуто улыбаюсь. — Да.

Он смотрит на меня некоторое время, и в его глазах появляется намек на веселье, но потом он его стирает. Он берется за ручку двери и открывает ее.

Нас встречает темный и узкий коридор. Рука Рафаэля прижата к моей пояснице, и это хорошо, потому что я на грани срыва.

Возможно, я зашла слишком далеко.

Что, если он так спокоен, потому что решил убить меня на глазах у всех? Коридор, наверное, всего пятнадцать футов в длину, но наш путь по нему кажется вечностью.

И вот мы входим в главный обеденный зал. Она впечатляет. Огромная люстра в центре, зеркала на стенах, блестящие мраморные полы и атмосфера изысканности.

И... он совершенно пуст.

Я моргаю. Этого не может быть. Это самый популярный ресторан в городе. Люди бронируют его за три месяца вперед. Но здесь нет никого, кроме оркестра, и они играют джазовую мелодию... с завязанными глазами.

Я захлебываюсь слюной.

Рафаэле обхватывает мою талию рукой, осматривая пространство вокруг нас. —Что ты думаешь? Архитектор действительно превзошел себя, не так ли?

Я все еще обрабатываю. — Здесь пусто.

Его взгляд падает на меня.

— Ты действительно думала, что я позволю другому мужчине увидеть тебя в таком наряде? — Его глаза темнеют, и он наклоняется, прижимаясь губами к моему уху. — Это тело принадлежит мне. Я предупреждал тебя, что не делюсь.

— Но как? —пролепетала я.

— Просто написал владельцу, чтобы он освободил ресторан на сегодня.

— И он согласился?

— У него не было выбора.

Он берет меня за руку, ведет к столику и выдвигает стул. — Присаживайся.

Я медленно сажусь, а мой взгляд возвращается к группе с завязанными глазами. Они играют как ни в чем не бывало.

Это безумие. Мой муж может быть таким же сумасшедшим, как и я. Я моргаю ему, как будто вижу его в первый раз. — Как они могут так играть?

Рафаэле садится напротив меня. — Они профессионалы.