Когда она влюбляется

— Выглядит забавно. — Клео прикусывает что-то, издавая громкий хруст. — Мы должны попробовать, пока мы здесь.

У наших родителей случится срыв, если я разденусь до гола на глазах у всех. Это такая непристойность, которая поставит под вопрос мою репутацию и сделает все обещания Рафаэле о моей девственности неважными.

В душе поднимается желчь.

Острые ощущения от поездки на голом гидроцикле определенно не стоят того, чтобы какой-то старый хмырь копался в моем влагалище, проверяя, так ли я чиста, как утверждаю.

Перед нами появляется Вэл. На ней облегающее зеленое платье, легкий макияж и сверкающее бриллиантовое колье, которое, несомненно, является экстравагантным подарком Дамиано.

— Вот вы где. Вы не видели Винса? Охранники сказали мне, что он приехал, пока я готовилась.

— Мы видели его всего секунду, прежде чем Папа увел его. — Клео протянула руку и провела пальцем по ожерелью. Она неравнодушна к блестящим вещицам. — Красиво.

— Спасибо. Интересно, когда они закончат?

Я слушаю только наполовину, мой взгляд необъяснимо тянется к морю, где некто резвится в своем праздничном костюме.

Вэл замечает это и поворачивается посмотреть. Она насмехается. — Типично.

— Это Ибицкая фишка или просто Рас?

— И то, и другое. Я рано узнала об Ибице то, что люди здесь не стесняются раздеваться. Давай я расскажу тебе о том, как Дамиано отвез меня в Дальт Вила...

Гидроцикл подъезжает ближе, поворачивает, и я делаю то, о чем тут же жалею. Я смотрю на его задницу. Она прямо там.

И она... довольно симпатичная.

Подтянутая и упругая, если верить моей визуальной оценке.

Я прикусываю нижнюю губу.

Вот в чем мне действительно не хочется признаваться даже самой себе наедине с собственными мыслями. Рас производит впечатление человека, который может соблазнить любую женщину, если ему дать достаточно времени. В нем есть что-то неистово притягательное. Брови, постоянная изюминка в левой части рта, уверенная поступь мускулистого тела. Очевидно, что он физически силен, но у него нет тех идеальных пропорций, к которым стремятся мужчины и ради которых они проводят долгие часы в спортзале. Он выглядит как человек, получивший такое тело в силу необходимости. Делая то, что должно было быть сделано.

Я ненавижу это в нем. Я презираю тот факт, что если бы он никогда не открывал рот и не демонстрировал свой плохой характер, я, возможно, увидела бы его на улице и подумала, что он красив.

Лучше бы меня задушили и бросили в море, чем мне пришлось бы признаться ему в этом.

Когда он снова поворачивается, я отвожу глаза. Я потягиваю свой коктейль и киваю, слушая рассказ сестры.

Проходит некоторое время, прежде чем я заставляю себя оглянуться на море, а когда я это делаю, гидроцикл уже исчезает.

У меня за спиной появился человек. Не спрашивайте меня, откуда я знаю, что это он. Я просто знаю. Конечно, я делаю вид, что его здесь нет, и когда он присоединяется к разговору, я бросаю на него лишь один быстрый взгляд. Он торопливо оделся - пуговицы рубашки наполовину расстегнуты, обнажая мускулистую грудь, с волос стекает вода. Кажется, его совершенно не беспокоит тот факт, что он только что изнасиловал всю вечеринку.

Его беззаботность меня раздражает.

— Ты устроил неплохое шоу, — говорю я во время затишья в разговоре, когда Вэл достает свой телефон, чтобы показать что-то Клео.

— Тебе понравилось? — отвечает он, не упуская ни секунды.

— Я потеряла аппетит.

Он хмыкает. — Я прожорлив. Находясь на воде, я всегда хочу есть.

От того, как он говорит "голоден", у меня на щеках поднимается жар.

Как бы подчеркивая свою мысль, он берет с подноса кростини с козьим сыром. — Ты должна попробовать. Время еще есть.

— Ты мог бы попробовать быть более деликатным в своем желании раздеть меня.

Его глаза сверкают. — Я никогда не говорил, что тебе нужно раздеться. Но на женщин я произвожу именно такой эффект.

Я закатываю глаза так сильно, что боюсь, как бы они не уперлись мне в затылок. — Единственный эффект, который ты производишь на меня, - это несварение желудка.

Его глубокий смех не совсем неприятен, и от него что-то гудит в нижней части моего живота.

Я слегка покачиваю головой. Жара, алкоголь и мой почти пустой желудок явно смешивают какие-то мозговые сигналы, потому что я никак не могу найти в Расе ничего не приятного. Решив, что пора уходить, я прохожу мимо него, но он останавливает меня, схватив за предплечье.

— Скажи мне, почему у тебя язык такой острый рядом со мной, а с родителями ты, кажется, его проглотил?

По моему позвоночнику пробегает дрожь. Почему он прикасается ко мне? Он не должен меня трогать. Я бросаю нервный взгляд в сторону Вэл и Клео, но они уже отошли, чтобы поздороваться с Винсом, который наконец-то появился. Мама и Папа еще дальше, они беседуют с Дамиано.

Мой взгляд находит взгляд Раса. В его темно-лазурных глазах, как я понимаю, есть бронза. — Почему тебя это волнует?

Он крепче прижимает меня к себе и притягивает ближе. Я не могу сказать, хочет ли он запугать меня или просто убедиться, что никто не подслушивает наш разговор, но я подозреваю, что это первое.

Его прикосновение обжигает мою руку. — Ты позволяешь людям помыкать собой, и они будут продолжать это делать, Джем.

Гнев вспыхивает у меня в животе. Я отдергиваю локоть, но он не отпускает меня. — Разве тебя никто не учили, что давать непрошеные советы невежливо?

— Должно быть, я пропустил этот урок. — Он вздергивает густую бровь. — Ну и что? Твоя мама посадила тебя на какую-то диету, чтобы ты была красивой и слабой, когда придет время идти к алтарю? Она следит за тем, чтобы у тебя не было сил убежать?

— С чего бы мне убегать? — рычу я на него. — Насколько ты знаешь, я жду не дождусь, когда выйду замуж за Рафаэля.

Он смеется надо мной. — О да. Он, похоже, настоящая находка. Ты собираешься быть для него кроткой и послушной? Вчера за обедом ты показала убедительный спектакль.

— Убери от меня руку, пока Папа не увидел, — процедила я, пытаясь скрыть медленно нарастающую панику внутри себя. Я не могу продолжать получать пощечины. Даже мой консилер имеет свои границы.

Рас отпускает меня, и выражение его лица становится испытующим. Мне это совсем не нравится.