Когда она влюбляется

— Я согласен, — говорит Дамиано, переводя взгляд с Гарцоло на его взбешенную жену. На несколько секунд за столом воцаряется неловкая тишина, но затем Мари что-то говорит Пьетре, и напряжение спадает.

Остаток обеда проходит без происшествий.

Джемма почти не ест.

Почти не говорит.

И я начинаю думать, не ошибся ли я в понимании ее .

Г

ЛАВА 3

ДЖ

ЕММА

После обеда Клео сразу отправляется в бассейн, а мама, Папа и я возвращаемся в гостевой дом. Как только за нами закрывается входная дверь, Папа берет меня за руку и тащит вверх по лестнице в их с мамой спальню.

Мама молча смотрит нам вслед, выражение ее лица напряжено. Она такая. Молчаливая. Контролируемая. Я никогда не могу сказать, подчиняется ли она папе из страха или потому, что согласна с его методами.

Да это и не важно. Конечный результат один и тот же.

На этот раз, когда Папа наносит мне ответный удар, он применяет гораздо большую силу.

— Никогда больше не перебивай меня.

От удара я падаю, и правое бедро принимает на себя удар о твердый кафельный пол. Я сглатываю вскрик и считаю в уме, пока боль, пронизывающая ногу, не начинает стихать. Я слежу за маленьким муравьем, бегущим по затирке между плитками, пока Папа грубо не поднимает меня на ноги.

Я знала, что прерывание обеда чревато последствиями, но я не могла допустить, чтобы они с Вэл поссорились и ушли домой раньше времени. Я не хочу быть ответственной за то, что свадьба моей сестры останется темным пятном. Во рту появляется металлический привкус, и я заставляю себя не плакать.

Папа смотрит на меня, его ноздри раздуваются от тяжелого дыхания. — Ты понимаешь это?

— Да.

Я выдыхаю, глядя на дверь у него за спиной.

— Думаешь, мне нравится это делать?

Мой взгляд падает на землю. — Нет.

— Я делаю это для твоего же блага, Джемма. Неужели ты думаешь, что Рафаэле захочет иметь жену, которая не может держать рот на замке достаточно долго, чтобы он мог закончить фразу?

Я покачала головой.

— Ты должна быть идеальной. Я не хочу, чтобы у тебя были с ним проблемы, слышишь? — Он приподнимает пальцами мой подбородок, заставляя меня встретить его взгляд. Он полон праведного гнева. — Твой брак не будет такой же катастрофой, как у Вэл. Я научился на том опыте. Я совершил ошибки с твоей сестрой. Мне следовало вмешаться раньше, когда все пошло не по плану. С тобой все будет по-другому, потому что я позабочусь о том, чтобы ты точно поняла, чего от тебя ждет такой мужчина, как Рафаэль.

— И что же это за человек? — спрашиваю я, хотя не уверена, что готова услышать ответ.

Папа убирает руку и выпрямляет спину. — В нашем деле он требователен, но справедлив. Я думаю, что он будет таким же и в твоем браке. У нас была возможность поговорить о его философии семейной жизни, и она полностью совпадает с моей собственной. Ты должна быть у него на службе. Всегда. Твоя цель в жизни - сделать его жизнь как можно более легкой и приятной. Узнай, что это значит, и он будет относиться к тебе с должным уважением.

Я выхожу замуж за более молодую версию своего отца.

Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не рассыпаться в выражениях. — Хорошо.

Он похлопывает меня по обоим плечам. — На этой неделе у тебя будет возможность поговорить с ним побольше. Я не сомневаюсь, что со временем ты начнешь ценить и любить его.

Это слишком амбициозно. Я буду счастлива, если мне удастся только выжить.

Я выскользнула из комнаты и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Дело в том, что я была воспитана для этого. Все девушки в нашей семье были такими. Браки по расчету были нормой в нашей семье на протяжении многих поколений, и, как правило, они были удачными. Разводов практически не было. Единственные два брака, которые я могу вспомнить, были браками по любви. Две дальние тети с маминой стороны ушли из семьи, чтобы выйти замуж за мужчин, в которых они были влюблены, и вернулись через несколько лет, умоляя принять их обратно. Их истории всегда рассказывали как поучительные. И только в Вэл я задумалась о том, что брак по любви может быть удачным.

Думаю, в ее случае об этом еще рано говорить.

Вэл и Дамиано явно влюблены друг в друга, но будет ли их любовь долговечной? Выдержит ли она испытания, связанные с женитьбой на доне, не имеющей семьи? Даже мамам приходилось полагаться на Нону и наших тетушек и дядюшек, чтобы пережить трудности с папой.

У Вэл этого больше нет.

Она здесь совсем одна.

По мне пробегает дрожь дискомфорта. Я понимаю, почему Вэл сбежала, но, черт возьми, не могу понять, как она это сделала.

Она всегда была идеальной сестрой. Когда я росла, мама сделала Вэл идеалом, с которым я должна была сравнится. Я никогда не была так хороша. Никогда не была такой красивой. Я соперничала с ней, но это было одностороннее соперничество, и, может быть, поэтому оно никогда не приводило к разрыву между нами.

Я просто изголодалась по одобрению.

Мое отражение смотрит на меня. Этот консилер заслуживает награды. Он почти не размазался. Нет смысла беспокоиться о том, что я обнаружу, когда смою его вечером.

— Джемма?

Я поворачиваю голову в сторону двери. Это Вэл. Я должна была догадаться, что она не оставит комментарии папы о моем будущем муже без последующего допроса.

Она сидит на краешке кровати, когда я выхожу, и я вижу, что она на взводе. Я знаю, что сейчас произойдет, поэтому решаю взять инициативу на себя.

— Слушай, я знаю, что это странно.

— Странно? Джем, это звучит ужасно. Они будут выставлять простыни? Я имею в виду, Боже. Это унизительно.

— Со мной все будет в порядке.

Тот обед, который мы только что съели, был гораздо более унизительным, если ты спросишь меня. Я бы обошлась без того, чтобы Папа при всех объявлял все интимные подробности моего предстоящего замужества.

Особенно Расу.

Я поджала губы. Этому самодовольному засранцу, наверное, было приятно видеть, как я корчусь. Похоже, ему нравится доставлять мне неудобства.

— Нет...

— Вэл, почему эта традиция унизительна для меня? — потребовала я, усаживаясь рядом с ней. — Если уж на то пошло, то это больше унижает тех, кто настаивает на том, чтобы увидеть эту чертовщину, тебе не кажется?