Когда она влюбляется

— Я ненавижу то, что не могу нормально говорить.

— Мы и не должны разговаривать. Если только ты действительно хочешь мне что-то сказать.

В следующий раз, когда он поднимает руку, чтобы зачесать мои волосы назад, я сжимаю ее и прижимаю его открытую ладонь к своему лицу.

Веселость покидает его черты, но он не убирает руку.

Он вообще не двигается, когда я зеркально отражаю его взгляд и прижимаюсь к его щеке своей рукой.

Я не вижу, как он делает ни единого вздоха, когда я запускаю руку в его волосы и провожу пальцами по ним.

Мои глаза закрываются от удовольствия. — Так... так...

Он вздрагивает.

Я путаю пальцы в его волосах, а он проводит большим пальцем взад-вперед по моей скуле. Я, наверное, завязываю ему кучу узлов, но он не останавливает меня. Он просто позволяет мне делать все, что я хочу, с его прекрасной гривой.

— Джем?

— Хм?

Один медленный взмах по моей щеке.

— Кто это с тобой сделал?

О чем он говорит? Я должна знать... Это на краю моего сознания.

Я икнула и отдернула руку. Слабость охватывает меня, тянет за веки, тянет вниз...

— Давай уложим тебя обратно. Ты засыпаешь.

Руки появляются на моих плечах, подушка исчезает, потом снова появляется, и вот меня уже укладывают.

— Как я здесь оказалась? — бормочу я.

— Ума не приложу. — Губы касаются раковины моего уха. — Я задаюсь тем же вопросом.

ГЛАВА 12

ДЖ

ЕММА

Я задыхаюсь, веки открываются. В голове мелькают остатки сна, разрозненные образы фантастических, нелепых вещей. Через окно я вижу начало нового дня и отблески моря. Я думаю, что это рассвет.

По комнате разносится тихий храп.

Я перевожу взгляд на кровать Клео и вижу, что там лежит крупный мужчина, скрытый тенью.

Моя кожа напрягается.

Секунду.

О, эти сны... Они не были... Они не были...

О, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Я прижимаюсь к изголовью кровати.

Лодыжка Раса соскальзывает с матраса. Он одет в черные брюки в полоску и белую нижнюю рубашку. Пиджак и рубашка небрежно брошены на стул у кровати.

Подождите, я помню эти брюки.

Он был в них на свадьбе Вэл.

Неописуемая смесь ужаса, страха и смущения застывает в глубине моего желудка.

Я думаю, что меня может снова стошнить, потому что не может быть, чтобы Рас заботился обо мне с ночи свадьбы.

Меня бросает в пот. Я стаскиваю с себя одеяло, поворачиваюсь на спину, опускаю одну нетвердую ногу на пол, но останавливаюсь на полпути с другой.

Что, черт возьми, на мне надето?

Определенно не то, что было на мне раньше. Я помню голубую пижаму, когда Рас расправил ее для меня. Я подумала, что это сон, но сейчас я готова признать, что все мои "сны", скорее всего, являются частью кошмарной реальности.

Кто-то переодел меня, и единственный человек в комнате - наиболее вероятный подозреваемый.

Тепло медленной волной поднимается по моей груди.

Давайте добавим уязвимость к тому беспорядку, который царит в моем нутре?

Я оттягиваю горловину случайной розовой футболки, которую привезла с собой из Нью-Йорка, и облегченно вздыхаю, обнаружив, что мой бюстгальтер все еще надет. Образ Раса, управляющего моим телом своими большими руками, проводящего мозолистым большим пальцем по кружевному краю бюстгальтера, грубо вторгается в мою голову и заставляет мой рот пересохнуть.

Мой взгляд возвращается к моей... моей... медсестре? Охраннику? Сиделке?

Пальцы ног впиваются в ковер.

Рас заботился обо мне все это время.

Сам по себе.

В то время как моя семья не могла даже побеспокоиться о том, чтобы задержаться на несколько лишних дней.

Мое сердце сжимается.

Я ему даже не нравлюсь.

Он просто делает свою работу. Которая на данный момент заключается в том, чтобы я добрался до дома в целости и сохранности.

Все постепенно возвращается ко мне. Когда он сказал, что забирает меня в Нью-Йорк и собирается остаться там на некоторое время, я, кажется, на мгновение потеряла сознание.

Возможно, это и послужило толчком для всего остального беспорядка в моей голове.

Я протираю глаза. Я до сих пор не могу понять, как все это произошло.

Что Рас собирается делать в Нью-Йорке?

Он что, едет один? Знает ли он там кого-нибудь, кроме нас? И, честно говоря, разве у него нет дел поважнее здесь или в Италии?

Я пытаюсь провести пальцами по волосам, но они застревают в узле.

Узлы. Узлы в волосах.

Смутное воспоминание о прикосновении к чему-то мягкому, что могло быть волосами Раса, наконец, заставляет меня подняться на ноги.

Мне нужен душ.

Отчаянно. И не только потому, что на моем теле высохли многочисленные слои пота.

Он нужен мне для того, чтобы попытаться смыть с себя толстый слой унизительного осознания того, что я была уязвимой и ненормальной рядом со своим врагом.

Мой взгляд переходит на мужчину, сидящего на другом конце комнаты.

У него мешки под глазами, он выглядит усталым, но при этом он по-прежнему неоспоримо, неопровержимо великолепен.

Если это ваш враг, то, возможно, вам стоит присмотреться к своим друзьям.

Я глажу ладонями свой живот, чувствуя себя невероятно ошеломленной этой мыслью.

До ванной остается всего один шаг, когда меня останавливает его голос. — Привет.

Я складываю губы на зубах. Ну вот, началось. Но я не трус, поэтому поворачиваюсь к нему лицом. — Привет.

Рас зевает и садится на кровати Клео. — Как ты себя чувствуешь?

Смущенно.

Я провожаю взглядом плавные линии его бицепсов, когда он тянется за головой, чтобы завязать волосы.

— Как будто меня переехал грузовик и воскресил из мертвых.

Его глаза пробегают по моему телу, прежде чем он наклоняет голову в сторону приставного столика. — Проверь температуру.

Я подхожу, беру ушной термометр и жду, пока он издаст два звуковых сигнала, прежде чем посмотреть на экран. — Девяносто восемь.