Когда пойдёт снег

— Я знаю. Все знают, как тебя зовут. Ты чем-то зацепила мадам Фиру, вот она и бесится. Давно в нашем пансионе не было такого оживления.

Это звучало как похвала. Дальше беседовать нам помешала Суси. Она стояла в коридоре и сверила меня недовольным взглядом.

— Мадам велела сначала окна помыть.

— А тебе за нами приглядывать? — уточнила я.

— Кажется, ты слишком много болтаешь, — опять начала шипеть Суси.

— Когда кажется, крестится надо, — вспомнила я старую присказку бабули

— Что? — не поняла Суси.

— Ничего, — улыбнувшись, ответила я. — Уже идём мыть окна. Так, Вэлса?

Девушка, опустив голову, что-то хрюкнула, а недовольная Суси теперь уставилась на неё. Но я, схватив Вэлсу за рукав, потащила в фойе, где располагалось, на мой взгляд, самое большое окно в доме.

Вредная Суси, всё время пока мы мыли, стояла за нашими спинами. Её взгляд невероятно нервировал, но сказать ей что-нибудь я пока не решалась. Пусть расслабится, потеряет бдительность, может ей и самой надоест торчать здесь.

За окном было пасмурно. Из окна, которое мы мыли, открывался прекрасный вид на ворота и подъездную дорожку. Интересно, а если сегодня пойдёт снег, отправят меня на улицу убирать его?

К воротам подъехала карета, из которой полный мужчина выволок рыдающую девицу, одетую в шикарное лиловое платье. Её светлые волосы растрепались, а лицо красное от слёз, опухло. Она пыталась сопротивляться, но мужчина был сильнее. Вытолкав несчастную из кареты, он рявкнул что-то, и девушка замерла. Следом за ними на улицу вышла пожилая женщина. Она утирала глаза платочком и жалобно смотрела на мужчину.

Опомнившись, девушка кинулась бежать в сторону от ворот, но мужчина догнал её и скрутив руки, потащил к дому. Она продолжала отчаянно вырываться, но все усилия были бесполезны.

Мимо нас прошла мадам Фира, открывать дверь гостям. Я шмыгнула за штору и Вэлса сделала тоже самое. Куда делась Суси я не заметила, но в фойе никого не осталось.

А за окном продолжалась драма. Мужчина тащил упирающуюся девушку к крыльцу. Отчаяние и обречённость читалось на лице несчастной. За ними шла женщина и плакала. Дальше было ничего не видно, они зашли на крыльцо.

Когда дверь отварилась, до нас донеслись слова Фиры:

— Прощайтесь. Дальше вам идти нельзя.

Девица выла в голос, мужчина молчал, женщина что-то лепетала. Потом хлопнула дверь. Вой начал затихать.

— Можно побыстрее? — раздался с лестницы знакомый голос магистра Олев.

Когда он приехал? Мы всё время были здесь, и он ну никак не мог проскочить мимо.

— Портал, — прошептала Вэлса одними губами.

Девушку увели на верх и наступила тишина. Мы продолжили мыть окно, а когда почти закончили, послышались шаги и тихое завывание. Мадам Фира вела новую данницу в свой кабинет.

Прошло всего несколько минут, когда дверь кабинета с грохотом распахнулась.

— Суси, — орала мадам на весь дом, что даже стёкла, которые мы тёрли, задребезжали под пальцами. — Где тебя носит? Быстро в кабинет!

Испуганная Суси неслась, подобрав юбку почти до колен.

— К хулу её тащи, — велела мадам, помогая вывести из кабинета безвольную и чем-то одурманенную новенькую девушку. Несчастная еле передвигала ноги, но послушно шла вперёд.

Ещё одна пленница этого проклятого дома, с горечью подумала я. И когда шаги стихли, мы с Вэлсой, наконец, вылезли из-за штор.

Дальше работать не хотелось. Отчаяние и боль незнакомки разъедали душу.

Карета, на которой её привезли, была большой и с каким-то гербом, значит новенькая не из простых. К тому же, великолепное платье и украшения на девушке, не оставляли сомнений, из какой семьи она. Холеная и лелеяная всю жизнь, как сможет эта несчастная выжить в камере хулу?

Дальше мы работали молча.

Вскоре пришла Суси, но даже на её лице привычное недовольство сменилось глубокой печалью. Она тенью следовала за нами, мысленно витая где-то далеко.

В кухне обстановка была не лучше. Тётушка Ли молча наполнила мне ведро и продолжила нарезать мясо.

Весь дом поглотило уныние.

— Не отчаивайся, — сказала Крир и положила мне на плечо свою худенькую ладошку. — Пока нас не отправили в подвал, нельзя отчаиваться!

Я как раз домывала последнее окно в столовой, Вэлса ушла в прачечную по поручению мадам, а Суси вообще пропала куда-то.

Крир со стопкой полотенец шла в кладовую, но увидев меня с тряпкой в руках и печально опущенной головой, остановилась.

Я посмотрела на неё. Те же огромные, полные боли глаза, но мягкая улыбка вселяла в душу надежду.

— Спасибо, Крир. Я справлюсь. Ты видела новенькую?

— Нет, — ответила она. — Только слышала. И мне тоже стало страшно. А знаешь, что я делаю, когда мне страшно? Я пою песенку про мышонка, который перестал бояться котов и теперь коты бояться мышонка. Это детская песенка, но мне помогает.

— Ага, — злобное шипение прервало рассказ Крир. Из-за угла вышла мадам Фира. — Опять подружки правила нарушают. Ты очень плохо влияешь на Крир, новенькая. Уже закончила? Тогда сходи в подвал, время ужина, пора кормить хулу.

— Я сама схожу, — внезапной подала голос Крир.

— Что? — уставилась на неё мадам. — Что ты сказала?

— Ничего, мадам, она ничего не сказала, — я попыталась загородить девушку своим тщедушным телом, а Фира прищурившись сверлила глазами Крир. — Я всё сделаю.

— Конечно, сделаешь, — переключилась она на меня. — И, если Крир так желает, то составит тебе компанию.

Лицо женщины растянулось в ядовитой улыбке.

— Ну, чего ждём? Бегом на кухню! Там уже давно всё готово.

Крир, развернувшись, потянула меня за руку. И откуда только взялась смелость в этой трясущейся когда-то девушке. Наверное, и правда плохо влияю на неё.

Не обращая ни на кого внимания, она зашла в кухню, спокойно взяла со стола приготовленный хлеб, а мне подала одно из вёдер с кашей.

Из кухни нас провожали жалостливые взгляды и печальные вздохи.

Вопли мы услышали ещё на лестнице. Крир не останавливаясь шла вперёд, а я замешкалась. Воображение рисовало жуткие картины того, что ожидало нас внизу.