Кольцо Небулона

Я сидел у окна, глядя в пустоту. Какое-то высотное здание — чёрт знает какое, чёрт знает где. Как я сюда попал? Не помню. После кабинета Шестерни, после этих проклятых записей — десятков голограмм с криками, огнём и ложью Федерации — я просто встал и пошёл. Ноги сами несли, мозги отключились, и я не думал, куда иду. Шёл, пока не оказался тут. Теперь сижу уже час, может больше, уставившись в никуда. Стекло холодное, за ним — искусственное небо «Кольца», звёзды, что не звёзды, и я просто смотрю, пытаясь сложить всё в голове. Не выходит.

Слишком много дерьма свалилось разом. Федерация — не защитники, а мясники. Небулонцы — не монстры, а… кто? Шестерня с его «мы не уничтожаем», Рагна с её шрамами, Скверна — Тэна — с её предательством и слезами. Я верил в одно, жил ради этого, дрался за это, а теперь всё трещит, как ржавая обшивка. Злость где-то тлела, но я был слишком вымотан, чтобы её раздуть. Просто сидел, глядя на эти звёзды, и пытался понять, во что верить. Или хотя бы что делать дальше. Ответов не было.

От нечего делать я вызвал СИСТЕМУ. Хотел просто глянуть, что там, отвлечься от этого бардака в голове. И сразу заметил: что-то изменилось. Я прищурился, пробегая взглядом по строчкам. Несколько навыков подросли — видимо, после драки с Рагной и всей этой беготни по полигону.

Поток — уровень вверх, теперь быстрее вижу движения. Ускоренное мышление — тоже прокачалось, мозги шустрее работают. Воля и Выносливость — плюс один, что не удивительно, я же чуть не сдох там. Но потом я замер. Лидерство — понизилось. Что за хрень? Я фыркнул, стиснув зубы. Это что, потому что я теперь один, без команды? Грейс, ребята с «Кроноса» — все пропали, и СИСТЕМА это учла? Чушь какая-то.

Я пролистал дальше, и внутри всё сжалось. Там было что-то ещё — не просто навыки или статы, а строки, что выделялись на фоне остальных. Они выглядели… поломанными. Не как обычно — чёткие, ровные буквы — а будто кто-то их размазал, исказил. Две строчки, названия не разобрать, но они мигали, то появляясь, то пропадая. Я моргнул, пытаясь врубиться. Это что, баг? Или что-то новое? Я схватился за голову, чувствуя, как сомнения рвутся наружу. Что за чертовщина? СИСТЕМА всегда была моей — моей силой, моим якорем. А теперь она будто сломалась, показывая что-то, чего я не понимал.

Я стукнул кулаком по подоконнику — не сильно, просто чтобы почувствовать хоть что-то. Боль в плече отозвалась, но я не обратил внимания. Слишком много лжи. Федерация врала, Небулонцы — кто знает. Скверна врала, или нет? И теперь ещё СИСТЕМА — моя собственная СИСТЕМА — выдаёт какой-то сбой. Я выдохнул, глядя на звёзды, и подумал: может, это от перегрузки? Бой с Рагной, взрывы, архивы — всё разом. Но эти поломанные строки… Они грызли меня, как ржавчина, и я не знал, что с ними делать. Злость вспыхнула, но утонула в этом тумане вопросов. Я не знал, что думать.

Открыл глаза, снова уставившись в окно. Звёзды сияли, холодные и фальшивые, как всё вокруг. Злость утихла, оставив только пустоту и эти вопросы, на которые я не мог ответить. И я сидел, глядя в никуда, пытаясь понять, что со мной не так.

Я сидел у окна, пялясь на фальшивые звёзды, и пытался хоть что-то сложить в голове. СИСТЕМА гудела, показывая свои «поломанные» строки, и я уже не знал, что больше бесит — эта ложь вокруг или этот сбой внутри меня. Всё было слишком тихо, слишком пусто, пока за спиной не раздался шорох. Я дёрнулся, резко обернувшись, и чуть не свалился с подоконника. Слишком глубоко ушёл в свои мысли, чтобы заметить, как кто-то вошёл. Передо мной стоял Тлен — высокий, худой, в тёмной броне с красными полосами, что тускло светились. Его лицо — бледное, с острыми чертами — кривилось в лёгкой ухмылке.

— Слишком много на голову свалилось, да? — сказал он, его голос был низким, с хрипотцой, будто он давно не говорил.

Я замер, глядя на него. Злость вспыхнула — не на него, а на всё сразу, на этот чёртов день, на эту станцию. Но я промолчал, стиснув зубы. Он протянул мне чашку — простую, металлическую, от которой шёл пар и запах кофе. Я смотрел на неё секунду, потом взял, нехотя. Руки дрожали от усталости, но тепло чашки немного отогнало этот холод внутри. Тлен плюхнулся рядом, на подоконник, и тоже уставился на звёзды. Его броня тихо загудела, подстраиваясь под позу, а красные полосы мигнули.

— Сочувствую, — сказал он, не глядя на меня. — Вляпался ты знатно. Обратной дороги уже нет, знаешь? Придётся остаться с нами, хочешь или нет.

Я фыркнул, сжимая чашку. Кофе был горячим, обжигал пальцы через металл, но я не отпустил. Злость тлела, но любопытство — или что-то ещё — заставило ответить.

— С вами? — бросил я, голос хрипел от усталости. — Да я могу вернуться к Федерации. Найду способ, свалю отсюда, и всё.

Тлен повернулся ко мне, его глаза — тёмные, с красными искрами — сузились. Он хмыкнул, но не засмеялся, просто смотрел, будто ждал, что я сам пойму.

— Веришь в это? — спросил он тихо. — Сам-то хоть чуть-чуть веришь своим словам?

Я открыл рот, чтобы рявкнуть что-то в ответ, но слова застряли. Злость кипела, но я не мог ничего сказать. Верил ли я? После записей Шестерни, после криков на Ксавир-3, после этой лжи, что я глотал годами? Я стиснул чашку сильнее, чувствуя, как металл гнётся под пальцами, и отвернулся к окну. Ответа не было. Я хотел верить, хотел цепляться за Федерацию, за то, что было моим домом, моей войной. Но теперь это казалось ржавой цепью, что тянула меня на дно. Тлен молчал, глядя на звёзды, и я чувствовал, как его взгляд давит — не злобно, а просто… зная.

— Ты не первый, кто так сидит, — сказал он наконец, его голос стал тише. — И не первый, кто думает, что сможет вернуться. Но там, — он кивнул на звёзды, — уже не твой мир. Ты видел слишком много. Они тебя не примут обратно, даже если захочешь.

Я выдохнул сквозь зубы, злость боролась с этой чёртовой пустотой внутри. Он был прав? Или просто болтал, чтобы меня зацепить? Я не знал его, не знал, чего он хочет, но что-то в его словах резало — не как нож, а как старая рана, что начала ныть. Кулаки сжались сами собой, но я не заорал, не врезал ему. Просто сидел, глядя на звёзды, и молчал. Кофе остывал в руках, а вопросы крутились в голове. Зачем он пришёл? Что ему надо? И почему я вообще слушаю?

Тлен сидел рядом, его броня тихо гудела, и я чувствовал: он чего-то ждёт. Или что-то знает. И я, чёрт возьми, хотел это услышать, хоть и злился на себя за это.

Я сидел, сжимая остывшую чашку, и смотрел на звёзды, пока Тлен молчал рядом. Его броня тихо гудела, красные полосы мигали, и я уже думал, что он просто уйдёт, оставив меня с этим бардаком в голове. Но он вдруг заговорил, его голос — хриплый, низкий — резанул тишину, как ржавая пила.

— Я видел, как «Кольцо Небулона» рождалось, — сказал он, глядя в окно. — Был одним из первых. Жалкий тип, знаешь. Вор, что потерял всё из-за своей же дурости. Семья, дом, работа — всё ушло, потому что я не мог держать руки при себе. Долги росли, и чтобы их отдать, я воровал снова. Замкнутый круг.

Я фыркнул, не глядя на него. Злость тлела — не на него, а на всё это. На его спокойный тон, на то, что он вообще тут сидит и грузит меня своими байками. Но я молчал, а он продолжал, будто не заметил.

— Однажды я наткнулся на него, — сказал Тлен, и его глаза — тёмные, с красными искрами — блеснули. — На самого Небулона. Решил ограбить. Думал, лёгкая добыча — какой-то тип в плаще, один, без охраны. Ошибка. Он меня поймал, как крысу. Я думал, всё, конец — сейчас башку мне размозжит, и дело с концом. А он… он просто посмотрел на меня. И предложил вступить.