Колдолесье

Внезапно забеспокоившись, Энн остановилась и оглянулась через плечо. Но Мартин почему-то казался принадлежащим реальному миру, как мама и папа. Они трое представлялись Энн неподвластными Баннусу. Она перешла через дорогу и вошла в магазин.

Настроение в магазине оказалось усталым, но веселым. Когда Энн вошла, там царило затишье – только родители, стоявшие, прислонившись к кассе, чтобы по-быстрому выпить чашку чая, пока не появится следующий покупатель.

– Привет, милая, - сказала мама. – Ты выглядишь немного уставшей.

– Чудной у тебя вид, - сказал папа. – Что такое? Ты же не заболела снова? Я говорил тебе…

Почти в тот же момент, когда он заговорил, его голос потонул в бешеном цокоте лошадиных копыт, становившемся всё громче и громче. Папа раздраженно развернулся. Звук раздавался прямо в центре улицы, смешиваясь со стуком, звяканьем и криками.

– Что происходит? – поинтересовался он, перекрикивая шум. – Легкая кавалерия? Местная охота?

Папа, Энн и мама высунулись из окна из-под висевших на нем растений. Окно вдруг закрыли громадные гнедые лошади, становившиеся на дыбы, вскидывавшие головы и шаркавшие железными подковами по дороге, когда всадники натягивали вожжи.

«Поверить не могу!» - подумала Энн, когда увидела людей в кольчуге и шлемах с наносниками, с оглушительным грохотом спешивающихся с лошадей.

Папа направился к двери магазина, наполовину ухмыляясь, наполовину злясь.

– Выглядит, как один из этих клубов, где люди наряжаются и разыгрывают войны, - сказал он. – Куча идиотов!

Но прежде чем он добрался до двери, мужчина, который был выше и внушительнее него, с лязгом шагнул внутрь, вынуждая папу отступить. Зеленое сюрко[4] обвивало его кольчугу. Лицо под металлическим шлемом было красивым, высокомерным и улыбающимся холодной улыбкой без капли дружелюбия.

– Стойте спокойно, - велел он таким тоном, будто не сомневался, что люди сделают, как он прикажет. – Никто не пострадает. Мы пришли лишь взять то, что вы, презренные людишки, должны нам.

– Что вы имеете в виду? Мы никому ничего не должны! – запротестовала мама.

Высокий мужчина коротко глянул на нее, заставив маму покраснеть как рак. Взгляд довольно откровенно раздел ее и решил, что она сойдет, если больше ничего не останется. Потом он двинулся дальше по мешкам картошки, выставленной цветной капусте, цуккини и пирамидам фруктов.

– Думаю, где-то две трети этого сойдут пока, - заявил мужчина.

– Две трети! – воскликнул папа, надвигаясь на него, выставив подбородок и сжав кулаки. – Во что вы играете, по-вашему…

Высокий мужчина позволил папе приблизиться в пределы досягаемости и спокойно отбросил ударом руки в стальной перчатке. Папа отлетел назад, шатаясь и махая руками, к наклоненному ящику с яблоками, куда и приземлился с мощным хлюпаньем. Но он был так зол, что попытался встать тотчас же, как приземлился. Энн испуганно и рассеянно заметила, что когда кто-то так зол, его глаза по-настоящему сверкают. Папины глаза влажно и темно сияли от ярости.

Высокий мужчина не дал ему шанса пошевелиться. Он поднял тяжелую металлическую ногу и наступил папе на диафрагму, отправив его обратно в яблоки. Так и держа ногу, он вытащил громадный меч, который висел в зеленых ножнах у него на поясе, и направил опасное серое острие на папино горло.

– Ладно, люди! – позвал он. – Вы можете заходить.

Его глаза сверкнули на Энн и маму и решили, что они не стоят беспокойства.

Этого было достаточно, чтобы заставить Энн и маму схватить самые тяжелые картофелины, какие они смогли найти. Когда мужчины в доспехах прогромыхали через дверь, мама подняла свою картофелину.

– Не делай этого, - предупредил высокий мужчина. – Любые враждебные действия с вашей стороны, и я перережу горло вашему мужчине.

Мама вцепилась в руку Энн. Им пришлось жалко стоять и смотреть, как люди в стальных доспехах снуют туда-сюда, забирая всё, что было в магазине. Они взваливали на спину мешки с картошкой, корзинки грибов, плоские ящики с помидорами, пучки лука-порея, коричневые мешки с репой, охапки моркови, связки чеснока, лук, капусту, салат, брюссельскую капусту и цуккини, сваливая всё вместе в корзины. Потом они взяли еще корзин и побросали в них фрукты: лимоны, апельсины, груши, грейпфруты, яблоки, бананы и авокадо, который они, похоже, приняли за фрукт. Время от времени Энн уныло поглядывала в окно на одного из них, привязывавшего очередной мешок или ящик на спину лошади. Неужели никто снаружи не видит, что происходит? Неужели никто не может остановить их? Но никто не остановил.