Колдолесье
Шрифт:
– Я боялся, что там может быть написано нечто в этом роде, - сказал Мордион.
– 5-
«Я слышу тебя, - ответил Король, - так какая разница».
«Хорошо, - сказала Энн. – Тогда я расскажу тебе всё, что случилось до сих пор. Что-то неправильно. Что-то не сходится, но я не пойму что.
«Расскажи», - попросил Король.
Идя по проходу, Энн начала с начала: когда она болела и смотрела в зеркало. Когда она вышла из прохода и начала протискиваться между машин – Лесная улица теперь вся была заставлена ими, хуже чем в обычную субботу – Король прервал ее:
«Возможно, именно тогда начались несовпадения. Ты много раз входила в поле этой машины, еще когда была больна».
«ЧТО?!» - воскликнула Энн.
В этот момент на противоположной стороне отъехал автобус, и разговаривавший на остановке с Джимом Прайсом Мартин увидел Энн и бросился через дорогу, пугающе мельтеша между машинами. Энн слышала, как Король говорит, что он думал, она знала или он говорил ей, а потом вежливо замолчал, поняв, что внимание Энн сосредоточилось на Мартине.
– Еще кое-что случилось, пока тебя не было, - задыхаясь, сказал ей Мартин. – Приехало множество машин. Одна из них – та, возле которой ты стоишь. Остальные все вверх по улице.
Энн посмотрела на машину рядом с ней. Просто машина – еще обычнее, чем серая, по-прежнему стоявшая в тупике, – с почти истекшим сроком дорожной пошлины.
– И? – спросила она.
– Из них вышла целая толпа людей, - сообщил Мартин, - похожих на полицию, или что-то в этом роде. И они ждали, пока все соберутся на дороге. Потом они спустились к ферме, наклонившись вперед – знаешь, как будто шли на какое-то дело. И они приблизились
к воротам, и один, который шел впереди, постучал в них, и они открылись, и все вошли. Я видел, как один достал пушку из-под руки. Вот так, - Мартин изобразил движение, его глаза расширились при воспоминании. – Потом ворота закрылись. Но мы не слышали никаких выстрелов. И они все до сих пор там.– Говоря: «Этот дом окружен. Выходите, подняв руки!» Думаешь? Ты пытался посмотреть?
Мартин кивнул:
– Кто бы не попытался? Мы с Джимом подошли к воротам, когда никто не видел, но они снова были заперты, так что мы обошли вокруг по лесу и попытались перелезть там через стену. Но не смогли.
– Как не смогли? – Энн видела, что Мартин страшно возмущен.
– Она… - Мартин пнул шину обычной машины. – Ты не поверишь. Она была скользкой – как будто покрытая пластиком, – а ты знаешь, какой старой выглядит эта стена. И мы не смогли по ней забраться, даже подталкивая друг друга. Мы просто все время соскальзывали. Тогда мы забрались на дерево в лесу, но с деревьев никогда не разглядишь как следует. Но там не было ни малейших признаков этих людей. Энн, я думаю, происходит нечто действительно странное.
– Я знаю.
– Скажем папе? – спросил Мартин.
«Какая трогательная вера!» – подумала Энн. И что папа должен предпринять по этому поводу?
– Я подумаю об этом, - ответила она, потому что просто не знала, что еще делать. Возможно, мама и папа что-нибудь придумают. – Пойду посмотрю, в каком они настроении… и увидим.
Лицо Мартина просветлело, а плечи распрямились. Вся ответственность теперь перешла к Энн – именно тот порядок вещей, который всегда предпочитал Мартин.
– Спасибо, - сказал он. – Мне не хочется пытаться рассказывать ему – не после того, каким он был за ланчем. Но я поддержу тебя. Если я буду нужен тебе, я в лесу с Джимом.
«В лесу, подальше от неприятностей!» - кисло подумала Энн, когда Мартин свистнул Джиму через дорогу, будто Джим был его собакой, и они направились по тропе между домов. Можно быть уверенной, что Мартин на ближайшие несколько часов не попадет в неприятности. Если только он тоже не войдет в поле Баннуса.