Коллапсис

Никк начинал понимать смысл сказанного, а левое веко, закрывающее пустую глазницу, навело на мысль, что, скорее всего, Джек умудрился навредить своим самовыражением не только обществу, но и себе.

– Я Никк. Никк Делрой.

– Да, знаю, ты сейчас местная знаменитость. Все два дня только и слышу, «Делрой-Делрой, ещё один Делрой». А всё из-за какого-то однофамильца.

– Эрик? – взволновано воскликнул Никк. – Ты знаешь об Эрике?!

– Эй, полегче, – Джек примирительно поднял руки. – Не знаю я ничего ни о каком Эрике. Говорю же, я здесь недавно.

– Мне нужно проникнуть в восточную башню, в отдел для буйных. И как можно скорее. Ты не знаешь, как это можно сделать?

– Ты что же, решил заделаться конченым психом?

– Я не сумасшедший.

– Да? Разве не ты порезал вены, потому что тебе приказал голос?

– Это трудно объяснить. Но я не сумасшедший.

– Тот, кто яро утверждает, что он не сумасшедший, как правило, и является сумасшедшим. Золотое правило этой клиники, ха!

– Трудно согласиться.

– Давай-ка возьмём в пример любого из нашей групповой терапии. Наш многоуважаемый граф Гастингс утверждает, что он не сумасшедший, и очень оскорбляется, когда его так называют, вплоть до того, что обещает казнить тебя первым, когда придут английские войска. Кажется, фамилия его на самом деле Гас, но если человеку хочется побыть Гастингсом, не будем лишать его этой радости. Но факт остаётся фактом: он чёртов псих, который затрахал уже всех своими речами. И…

– Братец Джек! – разнёсся визгливый голос, от которого Тракер подпрыгнул как ошпаренный. Лицо его так перекосило, будто он целиком разжевал целый лимон. В нервозном волнении Джек заёрзал на месте и прикусил губу, бесшумно прорычав.

Джеку не нужно было оборачиваться, чтобы знать, какая заноза бежит по их душу, дружелюбно помахивая рукой, словно старым добрым друзьям. Тракер же, схватив Делроя под локоть, пустился наутёк, процедив сквозь зубы:

– Только этого шизанутого не хватало. Не оборачивайся и не реагируй на него. Он лезет ко всем новеньким.

– Братец Джек, ну куда же вы бежите! Я весь потом истёк, пока догонял вас, – Бэнни, точно назойливая муха, догнал тщетно пытающихся скрыться коллег по несчастью и, обогнав их, принялся идти задом наперёд, преграждая путь.

К слову, в этот раз его лицо украшала маска мишки, которую, чтобы разглядеть, Никку пришлось задрать голову. Как оказалось, Бэнни возвышался над ним на целую голову, и теперь Делрой задавался вопросом, сколько на самом деле лет их чудику?

– Мы идём по важным делам, исчезни, – отчеканил Джек с важным видом, кивнув самому себе.

– Братец, какие могут быть важные дела в психушке? – завибрировавшим от смешка голосом спросил Бэнни, при этом икнув.

Никк слышал, как заскрежетали зубы Джека. Тракер сжал его локоть, будто на его месте могла быть черепушка их навязавшегося спутника.

– Мы идём к Дэниелу. Дэниел здесь дольше всех и может знать ответы на твои вопросы, – эти строчки были обращены к Никку; но тут же придав тону сварливости и грозности, Джек рявкнул на Бэнни со всей мочи: – А тебе там не место, тебя никто с нами не звал, сгинь уже!

– Братец Джек, может, вы не хотите, чтобы я с вами шёл, потому что знаю, что ваши бомбы-коробки подделка и… – Бэнни остановился и, приставив руку ребром к маске, заговорщицки прошептал в сторону Никка: – полное фуфло?

Джек резко затормозил, плечи его затряслись как при истерическом смехе, пульсирующая вена вздулась на выбритом виске. И запустив руку в карман больничных штанов, Тракер заверещал на всю округу:

– Ублюдок, я взорву тебя и станцую на твоём пепле!

– Как вы можете взорвать меня простой спичечной коробкой? – Бэнни оставался невозмутимой, неприступной скалой, продолжая говорить с издевающимися нотками. – Боюсь, братец Джек, единственное, что способно произвести у вас взрыв, находится ниже вашей поясницы. Кажется, вы и правда сумасшедший, если считаете это бомбой.

– И это мне говорит чудила в маске неопределённого возраста! Ты ребёнок-переросток с манией преследования! Тебя за преследования сюда по-любому и посадили! Таких, как ты, нужно взрывать в младенчестве!

– Ой-ей, – запричитал Бэнни, нервно хихикнув на воинственную позу Джека. – Кажется, у братца начинается припадок. Срочно несите смирительную рубашку. Я должен позвать вашего лечащего врача, пока вы ничего не натворили. Мистер Пэйн!

Бэнни приготовился пуститься наутёк, но Никк перехватил его за плечо и спокойным, ровным тоном прямо противоположным Джеку поспешил успокоить альтруистический пыл Бэнни.

– Бэнни, всё в порядке, идём с нами.

* * *

Джек проклинал себя за то, что решил помочь этому выскочке, считающему себя выше их по причине: «Я не сумасшедший». Никку удалось уговорить дежурившего медбрата впустить их к Дэниелу в палату, который до сих пор пребывал взаперти после инцидента на групповой терапии. Дэниела Холвуда Джек знал неплохо – у них был общий лечащий врач Блэйз Пэйн. Не сказать, что Тракер близко общался с горе-лунатиком, как и с другими, но особых занятий в своём новом жилище Тракер не нашёл. А выскочка-Делрой принёс хоть какое-то разнообразие в их тихую гавань. Если бы ещё хихикающего Бэнни не было за спиной; вот кто точно был конченым психом и кого нужно отправить в восточную башню, так это его.

Дэниел лежал на смятом одеяле в позе эмбриона и тяжело дышал – трудно было определить спит он или нет. С разодранными в кровь пальцами, засохшей корочкой на порванных губах и глубокими синяками под глазами – идеальный образец пациента «Медитокса».

– Эй, лунатик-шизофреник, у тебя гости, – оповестил Джек, запрыгнув к нему на постель.

Дэниел открыл глаза неестественно резко, гости остановились. Застывший на одной точке кукольный взгляд стрельнул на перевёрнутых боком посетителей.

– Я знаю, она сказала, что вы придёте.

– Она? – спросил Никк и получил ожидаемый для всех ответ.

– Ангел.

Джек закатил глаза, Бэнни что-то невнятно запричитал, но у Никка была цель, и, вероятно, несчастная жертва собственных снов знала ответы на его вопросы.

– Меня зовут Никк Делрой. Мой брат…

– Она говорит, что ты очень похож на него.

Никк опешил от того, как Дэниел беспардонно прервал его, но большое от того, что тот сам упомянул об Эрике. Приподнявшись, Холвуд оглянулся как бы за плечо и вновь уронил голову на шуршащее одеяло.

– На него?

– На того несчастного мальчика, что злые люди увели в церберскую башню.

– Так ты знал Эрика? – Никк присел на корточки у кровати, пытаясь найти толику здравого смысла в лице, в словах. Хоть что-то. – Мне нужно попасть в эту башню. Если Эрик, правда, там.

– Не я знал Эрика, Эрик знал меня. Всё так сложно, с недавних пор в голове всё мешается из реальности и кошмаров. Я не понимаю, где заканчивается грань между настоящим и выдуманным. Что – правда? Что я был предан старшим братом и помещён в психушку? Что я разговариваю с тремя психами, которые хотят попасть в церберскую башню? Или что каждую ночь меня засасывают пески, я задыхаюсь, пока песок проникает во все щели. Я глотаю его, я дышу им. Пауки заползают ко мне, они везде, во рту, в анусе. Мне так страшно. Каждую ночь они приходят за мной.