Колыбельная

Мы секунду просто сидим.

Я допиваю пиво, затем закрываю глаза и прикладываю стакан к виску.

Как так получилось, что я уже выдохлась?

– Реми, - говорит Хлоя голосом всезнайки.
– У тебя есть секреты.

– Нет, - отвечаю я.
– Это просто глупость. Я об этом вообще забыла.

– Он слишком много говорит, - подытоживает Джесс.

– Мне нравится его футболка, - говорит ей Хлоя.
– Интересное чувство моды.

В это время Джонатан проскальзывает ко мне за столик.

– Здравствуйте, дамы, - говорит он, скользя рукой по моей талии.

Затем он берет пиво спятившего парня-музыканта, думая, что оно мое, и делает большой глоток.

Я бы остановила его, но сам факт, что он так сделал, уже большая проблема.

Я ненавижу, когда у парней относительно меня появляются собственнические отношения, а Джонатан ведет себя подобным образом с самого начала.

Он тоже выпускник, милый мальчик, но как только мы начали встречаться, он хотел, чтобы об этом знали все, и начал медленно посягать на мою территорию.

Он курил мои сигареты, пока я не бросила. Все время звонил по моему мобильнику без спроса и вальяжно чувствовал себя в моей машине, что было для меня словно красная тряпка для быка.

Я терпеть не могу, когда кто-то меняет мои настройки или стряхивает пепел в мою пепельницу, но Джонатан пошел еще дальше и настоял на вождении, хотя на его счету уже есть помятые крылья машины, а чеки за превышение скорости длиной с мою руку.

Самое глупое, что я разрешила ему, еще и покраснела, словно от любви (это не так) или страсти (скорее всего так), и после этого он ждал, что я буду ездить на переднем сиденье только в качестве пассажира, в моей собственной машине, вечно.

Что только вызвало еще большую свободу в поведении Кена - мегапарня - например, сейчас он лапал меня на публике и без разрешения пил то, что считал моим пивом.

– Мне надо заскочить домой на секунду, - он наклонился ближе к моему уху.

Он провел рукой по моей талии и теперь положил ее мне на колено.

– Пойдем со мной, ладно?

Я кивнула, он допил пиво, хлопнул стаканом по столу. Джонатан был любителем вечеринок, это второе, что меня в нем напрягает.

Конечно, я тоже выпиваю. Но он не умеет делать это аккуратно. Он тошнотик. За шесть месяцев, что мы вместе, я много времени на вечеринках провела возле ванны, ожидая, когда он закончит блевать, и мы пойдем домой.

Это ему не в плюс.

Он выскальзывает из-за столика, убирая руку с моего колена и цепляясь за мои пальцы.

– Я вернусь.

Пока я говорю это Джесс и Хлоя, кто-то прошмыгивает передо мной, и Джонатан, наконец, теряет меня из вида - нас разделяет толпа.

– Удачи, - произносит Хлоя: - Не могу поверить, что ты позволила ему выпить пиво того парня.

Я оборачиваюсь и вижу, как Джонатан смотрит на меня с нетерпением.

– Ходячий труп, - шепчет Джесс, и Хлоя фыркает.

– Пока, - я проталкиваюсь через толпу, Джонатан уже протягивает мне свою руку, чтобы снова меня обнять. 

*** 

– Значит так, - я отталкиваю его.

– Нам надо поговорить.

– Сейчас?

– Сейчас.

Он вздыхает, садится на кровать и ударяется головой об стену.

– Ладно, - он отвечает так, словно прилагает все усилия, чтобы не портить наши отношения: - Продолжай.

Я с ногами залезаю на кровать, затем разглаживаю майку.

«Просто забежать» превратилось в «сделать несколько звонков», затем он набросился на меня и повалил на подушки еще до того, как я смогла начать медленно подводить его к идее о расставании.

Но теперь я завладела его вниманием.

– Дело в том, - начинаю я: - Что многое изменилось.

Это было мое введение, за многие годы я узнала, что существует ряд техник для расставаний.

Есть несколько типов парней: одни возмущаются и забивают на это, вторые ноют и ревут, третьи реагируют равнодушно и холодно, словно ты не сможешь уйти так быстро.

Я отношу Джонатана к последнему типу, но до конца я не уверена.

– Так вот, - продолжаю я: - Я тут подумала…

И затем звонит телефон, раздается электронный вопль, и я снова упускаю момент.

Джонатан хватает его.

– Алло?
– Затем я слышу «угу-угу», пару «ага», он встает, пересекает комнату, заходит в ванную, все еще бормоча.

Я запускаю пальцы в волосы, с ненавистью думая о том, что разговор может затянуться на всю ночь.

Все еще слушая его разговор, я закрываю глаза, потягиваю руки над головой, затем засовываю руки в щель между стеной и матрасом. И тут я что-то нащупала.

Когда Джонатан наконец кладет трубку, осматривает себя в зеркале и возвращается в спальню, я все еще сижу, скрестив ноги, а передо мной пара красных сатиновых бикини (я извлекла их используя салфетки Клинекс, иначе я бы к ним не притронулась).

Он вальяжно заходит, полный уверенности, и, как только замечает их, она улетучивается, и он останавливается.

– Упс, - произносит он что-то в этом духе, задерживает дыхание, удивляется, затем быстро приходит в себя.

– Эй, мм, что…

– Какого черта, - я повышаю голос: - Что это?

– А они не твои?

Я смотрю на потолок и качаю головой. Можно подумать, я ношу дешевые красные трусы из полиэстра. Я в том плане, что у меня есть стандарты.

Или нет? Вы только посмотрите, на кого я убила последние шесть месяцев.

– Сколько, - спрашиваю я.

– Что?

– Сколько ты уже спишь с кем-то еще?

– Я не…

– Сколько, - я обжигаю словами.

– Я только…

– Сколько.

Он сглатывает, и это единственный звук, который раздается в комнате. Затем говорит:

– Всего лишь пару недель.

Я откидываюсь назад, надавливая пальцами на виски. Боже, это было великолепно. Теперь все узнают, что мне изменили, и я превращусь в жертву - вот это я как раз терпеть не могу.