Комедия положений

Ну, и что ждать от юношей в нашей стране, если взрослый мужчина, педагог, как надсмотрщик наблюдает, споро ли девчонка таскает ящики. Спасибо, хлыста нет. При этом он себя уважает, ведь всё здоровье и силы отдает этим лагерям, пропади они пропадом!

После дочерних подвигов на сельскохозяйственной ниве мне ничего не оставалось, как прихватить с собой в Батуми не только сына, но и дочечку, что я и сделала, хотя клялась себе, что с двумя не поеду, очень они меня донимали, не отдых получался, а хождение по мукам.

Помимо отдыха, мой приезд в Батуми имел и еще одну цель: мы организовывали с Ксанкой Тотибадзе грядущую на будущий год встречу с одноклассниками. В 1985 году исполнялось двадцать лет со дня окончания школы.

За год до этого Ксана нашла меня в Долгопрдном.

Дело было весной, в воскресение, я готовилась к аспирантскому докладу и срочно писала плакаты, разложив ватман на столе, потом спохватилась, что жрать нечего, и помчалась по магазинам.

Вышла, стою и думаю, идти в булочную или нет, не хочется в очереди стоять, как вдруг из-за угла показывается Катеринка, а рядом с ней высокая красивая женщина, мне незнакомая.

Вдруг женщина распахивает руки и кричит:

– Зоя, ты меня не узнаешь?

И этот странно знакомый голос вызывает движение памяти, накатывает волна, секунда, и незнакомая женщина оказывается моей одноклассницей, Оксаной Тотибадзе, а теперь Комляковой.

Летом 1982 года мы с Маринкой, с которой много времени проводили вместе с той поры как встретились на переговорной, так вот, мы с Маринкой зашли к родителям Оксаны, которые жили рядом с Мариниными родителями, оставили мой адрес, и вот теперь Оксана нашла меня.

Помню, мне было стыдно, приехала подруга, а у меня не было нормального обеда, всё из-за моих аспирантских забот.

Но мы тогда хорошо посидели, рассказывали друг дружке свою жизнь за последние двадцать лет. Оксана год как вернулась с Камчатки, куда ездила с семьей на заработки по контракту на три года.

– Там морковка за фрукт идет, дети яблок не видят. Поехали за длинным рублем, а вернулись с длинной шеей, - подвела Ксана итог своего пребывания в краях отдаленных.

Приехала она с сыном, Димкой, на год старше Сережки.

Оксана увлекалась йогой, не ела мяса, держала бессолевую диету, и когда я стала выделывать селедку для стола, Димка округлил свои большие светло-карие глаза:

– Разве селедку можно есть? Селедку есть нельзя!

– Молчи, Дима, молчи, - рассердилась Оксана.

Я, сначала опешившая, подумавшая, что мальчик бракует не селедку вообще, а именно мою селедку, поняв, в чем дело, принялась смеяться.

Тогда же мы обсудили время нашего приезда в Батуми, чтобы вместе провести отпуск и за одно разыскать наших одноклассников и оповестить их об намеченной встрече.

И сейчас мы с Оксаной, прополоскавшись утром в море, днем занимались делами, ходили по городу, встречались с учителями, находили одноклассников местных и приехавших.

Наши сыновья обычно были при нас.

Димка был на год старше Сережки, на голову выше и много сильнее, подросток с взрослым разворотом в плечах. Он занимался спортом, кажется дзюдо, а может быть карате, не знаю, знаю только, что приемами он владел. Сережка, которому было десять, выглядел как комар со своими тоненькими ручками и ножками, что не мешало ему всё время задираться и лезть к Димке, пытаться сбить его с ног своей ногой-палкой. Он пугал, но не Димку, а меня. Я чувствовала, что Диме страшно надоедали наскоки Сережки, и я боялась, а вдруг Димка не рассчитает, резко схватит его за ногу и Сережка хлобыстнется с размаху головой об асфальт.

Ксана боялась того же и постоянно предупреждала:

– Дима, осторожней, Дима, соизмеряй силу.

Димка был мальчик не злой, и просто забавлялся с Серегой, легко отмахиваясь от него, как от мухи, но нас необходимость быть настороже, утомляла. А Катеньку во время этих походов я не помню. Может быть, она просто шла рядом с нами, а, может быть, вообще отсутствовала. Кате было 14 лет, и она снисходительно не вмешивалась в это свалку мальчишек.

Зато в походах на рынок я помню Катюшку очень хорошо.

Жарко, послеобеденное время, вечерний базар, цены ниже. Утром мы были на море, а сейчас мы вдвоем с Катей бредем по рынку. Прошлый мой приезд в Батуми два года назад я ходила одна, но сейчас мне трудно носить тяжести и Катенька ходит со мной в качестве носильщика.

Одета она в голубой сарафан из марлевки, собственного производства, юбка из двух оборок, а верх на тоненьких бретельках. Дочка идет, задрав носик кверху, своим видом заранее говоря всем, кто бы захотел познакомиться:

– И не мечтайте!

Я иду быстро, лавируя между ящиками с помидорами и мешками с картошкой в узком проходе между стеной рынка и соседними домами, где бойко торгуют крестьяне, не попавшие на рынок. Дочь отстала. Обернувшись, я вижу молодого парня-продавца с персиком в руках перед весами, напротив него женщину, которая надеется эти персики получить, и идущую мимо них Катю. Парень открыл рот и замер, наблюдая за ней взглядом, забывая положить плод на весы и поворачивая голову по мере того, как Катя удалялась, потом он сделал несколько шагов за ней, споткнулся и остановился, напоролся на мой отодвигающий взгляд. В спину ему гортанно кричала рассерженная невниманием женщина с раскрытой авоськой. Но персики парня совсем не интересовали. Я дождалась дочку и пропустила её вперед, чтобы всё время была на виду, знаю я наши южные нравы.

И еще всплывает

Утро ясного солнечного дня. Мы в гурьбой идем на море, с нами помимо Оксаны и Димы четырехлетняя девочка, племянница Ксаны, у которой врожденное косолапие, и она ходит довольно плохо для ребенка её возраста.

Дети обогнали нас, стоят на краю тротуара, на самом бордюре и Димка и Сережа держат девчушку за ручки. Стоят они на таком месте, где дорога делает поворот, светофора нет, машины разгоняются на обширном пространстве площади слева от поворота и идут на большой скорости. В Батуми водят, в основном, плохо, ленятся учиться, покупают водительские права.

Я смотрю на группу детей, и приятная расслабленность, вызванная ясным южным утром, заменяется чувством тревоги: слишком близко хрупкие фигурки детей к несущимся железным машинам. Дети вертят головами и ждут паузу в движении, чтобы перескочить улицу

Я непроизвольно думаю:

– Если что, то мальчишки сумеют, возможно, отскочить, а вот девочка...

Мысль свою я даже додумать не успела, как раздался визг тормозов, и на тротуар в метрах десяти от группы детей вылетела белая Волга, проскочила между пальмами и замерла.