Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

С. 79

Он только что вернулся из комендатуры вокзала и держал в руках строго секретную телеграмму из штаба бригады, очень длинную, с инструкциями и указаниями, как действовать в новой ситуации, в которой очутилась Австрия 23 мая 1915 года.

Штаб телеграфировал, что Италия объявила войну Австро-Венгрии.

См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 221. Здесь в очередной раз происходит внезапный откат в прошлое в хронологической последовательности романного действия. Предположить то, что сообщение о вступлении Италии в войну было официально доведено до войск несколько недель спустя после собственного вступления (см. комм, о взятии Перемышля 3 июня: ч. 3, гл. 2, с. 75 и Львова 22-го: ч. 3, гл. 2, с. 100), можно, но никак нельзя при этом допустить, что для людей, читающих газеты, это могло оказаться новостью, достойной обсуждения. Да и Швейк вот-вот подтвердит, что временного разрыва и не было (см. комм., ч. 3, гл. 2, с. 114).

На деле, схема нового нарушения хронологии совершенно идентична схеме с единичным сбоем, который наблюдается в ч. 1, гл. 14, где все упоминаемые Лукашем в разговоре с паном Вендлером события и происшествия относятся к марту-апрелю 1915-го, но когда возникает необходимость в заключение эпизода поставить дату под письмом, действие неожиданно откатывается в декабрь 1914-го. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 224. Точно такая же картина возникнет и теперь, все события прекрасно укладываются в рамки хронологии собственного движения Гашека на фронт – вторая половина июня 1915, за исключением вступления Италии в войну полутора месяцами ранее. Окончательно закрепляет сходство хронологического сбоя в главе 2, части 3, с точно таким же сбоем главы 14, части 1: один и тот же художественный прием – необходимость подтверждения даты, на этот раз в расписке патруля. Только теперь не Лукаш Швейка, а с полной зеркальной симметрией мести Швейк заставляет Лукаша откатиться в май 1915-го. См. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 114.

пророческие слова идиота Биглера, который как-то за ужином оттолкнул тарелку с макаронами и заявил: «Этого-то я вдоволь наемся у врат Вероны»

Чудесный итальянский город в регионе Венето, который выбрал местом действия своей драмы «Ромео и Джульетта» Уильям Шекспир. Шестьдесят восемь лет, с 1798 по 1866-й, с небольшим перерывом на наполеоновский передел Европы, был частью входивших в состав Австро-Венгрии то Венеции, то Ломбардо-Венецианского королевства. Некогда прославившее австрийское оружье и маршала Радецкого (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86) местечко Кустоцца (см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 9) находится в 20 километрах на запад от центра современной Вероны, а Санта-Лючия (см. комм, ниже: ч. 3, гл. 2, с. 81) и вовсе пригород. Можно считать – те самые ворота, о которых говорил Биглер.

Сагнер необычайно торжественно прочитал солдатам переданный ему по телеграфу приказ:

В оригинале: pr'ikaz po brig'ade. Это словосочетание «приказ по» (pr'ikazech po brig'ade), согласно Миколашу Затовканюку (MZ 1981), пример синтаксического русизма в тексте романа «(rus. prikaz po brig'ade = brig'adn'i rozkaz)». См. комм. к обороту «до войны» (ч. 1, гл. 14, с. 228) и «приказ по армии» (ч. 3, гл. 3, с. 136). А также комм, о лексических русизмах (ч. 3, гл. 3, с. 177).

опять увидят победителя при Санта-Лючии, Виченце, Новаре, Кустоцце.

Санта-Лючия – см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 56.

Виченца (Vicenza) – итальянский город на полпути между Верной и Венецией. Свидетель еще одной победы (1848 год) маршала Радецкого (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 86) над восставшими итальянцами.

Новара (Novara) – возле этого пьемонтского города, в 50 километрах от Милана, сардинский король Альберт примерно через год после Кустоццы, 23 марта 1849-го, попытался взять реванш и вновь был сокрушен Радецким, после чего отрекся в пользу сына Виктора Эммануэля, на чем и закончилась так называемая Первая итальянская война за независимость. См. дополнительно комм., ч. 3, гл. 1, с. 9.

Кустоцца – см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 9.

С. 80

— Подобный же случай произошел в Праге на Таборской улице, — начал Швейк.

Таборская улица – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 373. Йомар Хонси (JH 2010) замечает, что и сам Гашек недолго жил на этой улице в 1903-м.

Я только жду, когда вернутся жильцы с дач.

В оригинале очень конкретно: partaj (prijedou partaje z letn'ich bytu) – квартиросъемщики.

a вотицкий мясник возьми и перехвати ее у меня под самым носом.

Вотицы – место вечного невезения у Балоуна. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 13.

С. 81

бывало, дедушка Хованец из Мотоле

Мотоль – район Праги, см.: ч. 1, гл. 9, с. 106.

чтобы не сесть в лужу,

В оригинале замечательный немецкий дериват: nejakou slamastikou. От Schlamassel – несчастье, неприятность, невезение. Прямой родственник шлемазлов из русско-еврейских побасенок.

Но он, подлец, когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют большой фонарь над лестничной клеткой. Так он вырвался у них из рук, заколол швейцариху и спустился по лесам в этот фонарь, а оттуда уже и не выбрался.

Ошибка при переводе, искажающая смысл. То, что оказалось в переводе «большим фонарем под лестницей» в оригинале: svetl'ik. Но это вовсе не фонарь, а осветительная или вентиляционная шахта между домами или в самом доме. Правильно:

когда лез, то заметил, что каменщики ремонтируют вентиляционную шахту. Так он вырвался у них из рук, заколол швейцариху и спустился по лестнице в эту шахту, а оттуда уже и не выбрался.

По всей видимости, здесь та же досадная переоценка переводчиком собственной языковой интуиции, что и в случае овчаров-фрицев. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 392.

Я боюсь только, — высказал свои опасения Балоун, задрожав всем телом, — что из-за этой самой Италии нам пайки сократят.

Старший писарь Ванек задумался и серьезно ответил:

Все может быть, ибо теперь, несомненно, наша победа несколько отдалится.

Эх, нам бы нового Радецкого, — сказал Швейк. — Вот кто был знаком с тамошним краем!

Солдатская интуиция никогда не обманывает предчувствием новых бед. Уже в ноябре 1915 года эти же самые солдаты, что сейчас направляются в Галицию, будут переброшены на итальянский театр военных действий. Во всяком случае те из них, что переживут австрийские наступления-отступления лета и осени 1915-го. См. комм., ч. 3, гл. 1, с. 17.

В одной книжке описывается, как он удрал из Санта-Лючии и итальянцы удирали тоже. Радецкий только на другой день открыл, что, собственно, победил он потому, что итальянцев в полевой бинокль не видать было. Тогда он вернулся и занял оставленную Санта-Лючию. После этого ему присвоили звание фельдмаршала.

Весьма вольная интерпретация того, что происходило 5 мая 1848 года в окрестностях Вероны. На самом деле более малочисленные части Радецкого долго сдерживали у СантаЛючии, маневрируя и отступая, превосходящие силы атакующего противника, покуда не дождались подкрепления из Вероны и не отбились окончательно.