Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
Кроме того, со скуки, рекомендую вам заняться сочинением стихов. Я уже создал здесь целую эпопею
Гашек был большим любителем писать стишки на случай. Так, он оставил на память хозяевам своей любимой будейовицкой пивной «У Мичанов» (U M'icanu) стихотворение, посвященное сестре хозяйки, юной Ружене. Рукопись сохранилась и начинается так.
Ps'at pam'atnik, to zvyk je star'y. А pap'ir snese sebehors'i r'ym. Ps'at о touh'ach а nadej'ich а l'asce Neb'yv'a, verte, zvykem m'ym Писать стихи на память – привычка древняя, ЛюбоеПоследние две строчки в кавычках – слово в слово строки австрийского гимна «Zachovej n'am Hospodine».
R'is rakousk'a nezahyne, sl'ava vlasti, c'isari!При переводе Я. Гурьян это обстоятельство проигнорировал. В результате, помимо всего прочего, пропала очень смешная отсылка к будущему польскому гимну, а во времена Гашека – героико-патриотической песни поляков «Jeszcze Polska nie zginela» – «Еще Польша не погибла» (см. комм., ч. 1, гл. 2, с. 39) в предпоследней строчке: «R'is rakousk'a nezahyne» («Двор австрийский не погибнет»).
С. 330
— Видите, товарищ, — продолжал толстяк вольноопределяющийся, — а вы говорите, что в народе уже нет прежнего уважения к нашей обожаемой монархии.
В оригинале нет упрека Швейку, никак не оправданного течением беседы. Собственная фраза Гашека такова:
«Vid'ite, kamar'ade», pokracoval tlust'y jednorocn'i dobrovoln'ik, «pak at nekdo rekne…»
Видите, товарищ, — продолжал толстяк вольноопределяющийся, — пусть после этого хоть кто-нибудь скажет…
и сочиняет оды единой и неделимой родине
В оригинале «единая и неделимая родина» – sv'e sirs'i vlasti, буквально – великая родина. Бржетислав Гула (BH 2012) обращает внимание на то, что выражение «великая родина» было официальным и шаблонным, особенно часто употребляемым учителями на уроках в школах, для определения всей империи Габсбургов, в противоположность «малой родине» – uzs'i vlast'i. Чешского королевства для чеха из Кладно или Моравского маркграфства для чеха родом из Брно.
Нечего сказать, хорош у нас слуга!
Слуга и прислуга – несколько разные и по звучанию, и смыслу понятия. У Гашека же именно прислуга – celed'in/cel'adka (M'as to peknou cel'adku ve sv'ych sluzb'ach). «Хорошо же тут прислуга исполняет свои обязанности».
Я пришел на призыв в высоких сапогах и с цилиндром на голове, а из-за того, что портной не успел мне сшить военной формы, я и на учебный плац явился в таком же виде. Встал на левый фланг и маршировал вместе со всеми. Полковник Шредер подъехал на лошади ко мне, чуть меня не сшиб.
По описаниям биографов именно так и выглядел сам Гашек при первом построении после своего прибытия в полк. В цилиндре того типа, что носили пражские ваньки на фиакрах, зимнем пальто и полусапожках. Портной здесь имеется в виду армейский, а не частный. Собственно, именно недостаток униформы в будейовицком цейхгаузе и сделал будущего автора «Швейка» таким заметным на плацу. Однако в реальности гнев командира полка вызвал не наряд Гашека, поскольку причины и неизбежность такой вольности были командиру известны, а прическа романиста. Командир приказал ему немедленно привести волосы в порядок. Когда же Гашек ответил: «По получении первого денежного довольствия», последовал вопрос: «А кем вы были на гражданке?» На что, согласно
бытующей легенде, был дан честный и прямой ответ: «Ein Humorist».Что касается романного командира 91-го полка, то есть все основания считать (JH 2010), что его прообразом послужил малоприятный господин – полковник Карл Шлагер (Oberst Karl Schlager). Под своим собственным именем он фигурирует в повести и именно как Шлагер, упоминается среди персон, изображенных романистом в точности, как и были на самом деле, в письме реального юнкера Биглера в редакцию издательства Диц (см. комм., ч. 2, гл. 5, с. 491).
С. 331
— Что вы тут делаете, эй вы, шляпа, /(нем.)/ – заорал он на меня так, что, должно быть, на Шумаве было слышно.
В оригинале фраза построена несколько иначе и начинается с ругательства, которое в песнях наших бардов считается морским.
,Donnerwetter,’ zarval, az to bylo slyset jiste na Sumave, was machen Sie hier. Sie Zivilist?’
— Donnerwetter /Разрази вас гром (нем.)/ – заорал он на меня так, что, должно быть, на Шумаве было слышно – и т. д.
Sie Zivilist – определенно «не шляпа», а «эй, вы, гражданский».
Шумава (Sumava) – самый юго-западный район Чехии, узкая полоска гор, озер и рек на границе с современными Австрией и Баварией. Название, как и недавно упоминавшегося Blata (см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 298), связано с характером местности и по мнению чешских специалистов происходит от праславянского слова suma – густой лес. От Ческих Будейовиц до восточной границы региона километров семьдесят по прямой.
и грозил, что спорет мне нашивки.
Нашивки вольноопределяющегося. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 325. Очевидно, что на гражданском пальто Марека их еще не было. То есть выражение фигуральное.
Через пять минут вышел приказ произвести Вольтата в младшие офицеры!
Очередной пример непоследовательности при переводе (см. комм, к слову «профос» выше, ч. 2, гл. 2, с. 325). В оригинале у Гашека не младший офицер, а юнкер – kadet (jednorocn'i dobrovoln'ik Wohltat je pov'ysen na kadeta) произведен в юнкера. Ранее так ПГБ слово kadet и переводил, например, в ч. 1, гл. 10, с. 149 – pamatujete se na toho zrzav'eho kadeta od tr'enu? Помните того рыжего юнкера из интендантства? Ну а в дополнение к терминологической непоследовательности здесь и вовсе ошибка. Юнкер – еще не офицер, а кандидат в эти самые младшие офицеры.
Заметьте, как красиво звучит «вы – скотина», вместо грубого «ты – скотина»
Обращаться к подчиненным на вы – требование австрийского полевого устава, правда исполнявшееся далеко не всегда и не всеми офицерами.
а после смерти вас украсят Signum laudis или большой серебряной медалью.
Signum laudis (знак отличия) – медаль офицерская. А вот большая серебряная более демократичная – могла вручаться и солдатам. Очевидно, полковник Шредер видит героическую будущность Марека, не взирая ни на какое возможное его звание и положение. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 195.
Бросающееся в глаза отличие Signum от медалей за храбрость – на аверсе первой Франц Иосиф уже облысевший старик, а на всех больших и малых как золотых, так и серебряных, император молодой и волосатый.
С. 332
Три тонны удобренья для вражеских полей; Сорок человечков иль восемь лошадей.В оригинале стишок двуязычный:
Lidsk'ymi hn'aty z'urodn'ime l'an Acht Pferde oder achtundvierzig Mann Живое удобрение везем для вражьих стран Acht Pferde oder achtundvierzig Mann