Консультант для дознавателя - аристократа

Мы вылетели ранним утром. Город ещё спал, утопая в лёгком тумане, когда дирижабль с изящной, обшитой медью гондолой плавно оторвался от платформы Центрального аэродрома.

Небо было безоблачным — акварельно-голубое, с редкими мазками перистых облаков, сквозь которые просачивалось золотистое солнце. С высоты крыши домов казались игрушечными, паровые трубы выглядели как тонкие иглы, а улицы — словно рисунок на старинной карте.

Я прижалась лбом к стеклу обзорного окна, не в силах оторваться от вида. Даже сердце замерло — от восторга и, возможно, от легкой тревоги перед заданием.

— Никки, ты так к стеклу прилипла, будто никогда не летала.

— Я никогда не летала вот так . В собственном купе, с позолоченными ручками, с паровым чайником и в сопровождении "высочайшего секретаря"! — я покосилась на Арчи. — У нас тут почти королевский люкс.

Он усмехнулся, но не возразил.

Купе действительно было роскошным — бархатные сиденья, резной столик с креплениями, чтобы посуда не соскальзывала при турбулентности, старинный хронометр на стене и даже встроенный магический камин с эффектом настоящего огня.

А ещё был запах — свежий, холодный, наполненный озоном. Через открытую форточку врывался ветер с высоты, и он был совсем не похож на городской — он пах простором, льдом и далекими горами.

Мы летели на север — в сердце Нордланда. Под нами скользили белые поля, тонкие, как паутина, реки, и зубцы гор, из которых тянуло синей стужей. Внизу всё казалось далеким, почти нарисованным. Только лёгкое вибрирование в полу напоминало: это не сон. Это полёт.

Я уже летала раньше. Конечно, летала.

Первый раз — мой полет на дирижабле с Анной. Мы тогда впервые летели в командировку и я была полна восторга. Помогая справиться с переживаниями анны, даже не сама не заметила как провела тот полет. Тогда я была стержнем, который успокаивал Анну. А сейчас… оставшись одна, я уже не ощущала той уверенности.

Я смотрела в мутноватое стекло иллюминатора и вдруг — почти непроизвольно — провалилась куда-то глубже.

Другой полёт. Другое стекло — пластиковое, чистое. Другое небо — плотное, сизое, без шестерёнок и клапанов. Тогда я сидела у окна, сжав в руках рюкзак и пересчитывая в голове документы: паспорт, аттестат, распечатку ЕГЭ. И ещё один момент — чай в пластиковом стаканчике, сладкий и почти остывший.

Первый полёт. Настоящий самолёт. Москва. Поступление.

Я тогда переживала, что не найду нужный выход. Что опоздаю. Что забуду договор аренды квартиры. Что не смогу.

Я и подумать не могла, что всё это — лишь первая ступень. Что за ней будет шаг — и дальше не облака, а совершенно другой мир. С дирижаблями, магией, живыми механизмами и женщиной, которая станет мне ближе, чем сестра.

Я моргнула, возвращаясь в настоящую кабину.

Передо мной — дирижабль. Арчи, сосредоточенно пишущий в блокноте. Сквозь решётку пола слышен гул моторов, а в носу приятно щекочет запах перегретого пара и горячего металла.

Я больше не та, что тогда.

И эта жизнь — моя. Со всем её сумасшествием, сложностью… и шансом что-то изменить.

В том числе — для таких, как я.

Я украдкой взглянула на Арчи. Он сидел, вытянув длинные ноги, и что-то чертил в блокноте. В его лице была сосредоточенность, но и лёгкая напряжённость — будто он мысленно уже там, среди хищных взглядов и холодных приёмов.

— Слушай, — начала я неуверенно, — если я случайно не так представлюсь, или спрошу не то… ты подхватишь?

— Конечно, — он поднял глаза и кивнул. — Я в этом хорош.

— Ага, — фыркнула я. — Особенно в реакциях на поцелуи в таверне .

Он на секунду замер, затем опустил взгляд в блокнот, явно притворяясь, что не услышал. А я отвернулась к окну и сделала вид, что мне просто очень интересны горы.

Спустя пару минут он тихо сказал:

— Я тогда… не знал, как правильно реагировать. Не хотел, чтобы ты подумала, будто… я играю.

Молчи, Никки. Просто молчи.

Но язык оказался дерзким, как всегда.

— А сейчас? Ты по-прежнему не знаешь?

— Сейчас я просто пытаюсь делать всё правильно. Сначала — дело.

Он снова поднял взгляд. На этот раз — прямо в мой. Взгляд был серьёзный. Честный. Без флирта. Без кривляний.

Я кивнула.

— Дело, — повторила я. — Ну что ж, наверное я даже согласна с тобой. Но никто и не говорит, что помимо дела у нас будет что-то общее. Я пришла сюда только работать!

Он улыбнулся. И впервые за весь полёт — по-настоящему.

Когда дирижабль начал снижение, за окнами показались ледяные пики — высокие, молчаливые, как древние стражи.

На горизонте уже виднелась база посадки — вырубленная в скале площадка, украшенная эмблемой Нордланда: стилизованной снежинкой, вплетённой в остроконечный шлем.

Мы приближались к "Ледяным залам".

Сердце стучало быстрее.

А где-то в недрах моего чемодана тихо щёлкнул амулет, который я "усовершенствовала" для Арчи, — от лёгкой вибрации воздухоплавательного механизма он, похоже, активировался случайно.

В купе раздалось лёгкое:

«Пииииу!»

Арчи поднял бровь.

— Кажется, мой амулет считает, что мы в опасности.

— Это у него просто предчувствие, — пробормотала я, — и у меня тоже.

Глава 6. Кто есть кто?

Снижение было почти бесшумным — дирижабль лишь тихо гудел, сбрасывая высоту над заснеженной долиной. Вдали маячили башни Хельмфьорда, как зубцы короны, укутавшейся в туман. Но приземляться они собирались далеко оттуда.

— Это и есть посадочная зона? — Никки приподняла бровь, разглядывая ветхий каркас бывшего склада посреди голой равнины.

— Альтернатива, — пробормотал Арчи, уже пряча в карман какие-то бумаги. — Если прилетим в официальный порт, нас смогут вычислить по реестру пассажиров. А тут… только мы и тундра.

Дирижабль коснулся земли с легким скрежетом. Грузовой отсек откинулся, выпуская холодный пар. Внизу уже ждал человек — высокий, укутанный в меха, с повязкой на нижней части лица. Он не представился, но сразу заговорил делом: