Королевы и монстры. Шах

Он вставляет в меня свой большой палец и имеет меня, одновременно вылизывая, пока я извиваюсь в постели.

– Такая охрененно красивая, – рычит он, прерываясь, чтобы укусить нежную плоть с внутренней стороны бедра. – Моя красивая девочка. Так хочешь, чтобы я тебя трахнул.

– Я хочу, чтобы вы меня трахнули, сэр. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он вновь начинает вылизывать и посасывать мой клитор, и, не отрываясь, поднимает руку, чтобы поласкать соски. Это так приятно, что я выкрикиваю его имя.

Затем он снова перекатывает меня на живот и хлещет по заднице. Узкие кожаные полоски с треском обрушиваются на мою кожу, и этот резкий, свистящий звук – самая прекрасная музыка, что мне доводилось слышать.

Я так жажду разрядки, что не выдерживаю и начинаю тереться о кровать.

Бросив плетку на пол, Деклан ставит меня на колени и бьет по заднице и верхней части бедра ладонью. Он останавливается только чтобы приласкать мою влажную киску и потеребить клитор, а потом снова шлепает меня.

Я всхлипываю. Умоляю. Исступленно кричу, изо всех сил стараясь быть хорошей и не кончить. Пытаясь его порадовать, потому что в данный момент только это во всем мире имеет значение.

Он – мой мир, и все, что есть в этом мире.

Кровать продавливается под его весом. Деклан хватает мое бедро одной рукой, а второй направляет свой стоячий член мне между ног.

Он тяжело дышит и приказывает:

– Вежливо попроси своего хозяина дать тебе кончить, моя милая.

Сдавленно шепчу в ответ:

– Пожалуйста, дай мне кончить на твой прекрасный член, сэр. Хозяин… Хозяин… Пожалуйста!

Он входит в меня с благодарным стоном и начинает глубоко и быстро трахать меня, натягивая меня на свой член с каждым рывком бедер. По моему телу разливаются ударные волны наслаждения – от эпицентра между ног они стремительно распространяются по всему телу, с огромной скоростью. Я тихо ахаю с каждым коротким вздохом, мое лицо прижато к одеялу, а груди ходят ходуном. Его рык удовольствия звенит у меня в ушах.

Когда он начинает шлепать меня, пока имеет, я достигаю пика.

Дергаясь и крича, кончаю так мощно, что Деклан выругивается. Его рука дотягивается до моего клитора и поглаживает его, и от этого я еще сильнее бьюсь в конвульсиях на его члене. Он сейчас так глубоко во мне, что чувствует каждое сокращение и пульсацию. Уронив голову мне на спину, он рычит, пока продолжает трахать меня во время бесконечного оргазма.

Вслед за мной он кончает – наваливается на меня и засаживает с горловым ревом, опирается на локти и запускает руки мне в волосы.

Содрогаясь, он шепчет мое имя.

И во мне словно прорывает плотину. Целая жизнь накопленных эмоций проламывает мне ребра и рвет меня на части.

Больше не могу сдерживать рыдания.

– Ангел, – говорит он, испуганно задыхаясь. – Почему ты плачешь?

Я только вою в ответ:

– Я плачу, потому что я люблю тебя!

Невероятно, но этот человек начинает смеяться.

Сначала он тихо похохатывает, но потом это перерастает в самый настоящий гомерический смех. Смех, который может стоить ему жизни.

Деклан отрывается от меня, переворачивает меня на спину и усаживается между моих бедер. Он снова входит в меня с низким стоном. Потом он снимает повязку у меня с глаз и целует в кончик носа.

Заглядывая в самую глубь моих намокших глаз, он говорит:

– Это, черт возьми, первые твои разумные слова.

А потом он целует меня и говорит, что тоже меня любит. И тогда я плачу еще сильнее.

44 Слоан

Когда я открываю глаза, уже утро.

Лежу на боку лицом к окнам. Шторы опущены, но кусочек света пробивается снизу, и по всему полу разбросаны золотые солнечные лучи. Деклан дремлет рядом со мной, его дыхание медленное и глубокое, одна рука обнимает меня за талию, а лицо зарыто в волосах.

Я не особо религиозный человек, но в чудеса я верю. Есть множество вещей, которые совершенно нам не понятны, но они тем не менее обладают силой и способностью нами управлять. Это загадочные вещи. Чудесные вещи. Вещи небывалой красоты, которые общаются с душой напрямую.

Вещи, которые могут излечить в нас то, что было сломано слишком долго, и мы считали это утерянным навеки.

Лежа в этой теплой постели, в этой тихой комнате, с этим прекрасным мужчиной, я ощущаю чудо повсюду.

Деклан ворочается и вытягивает ноги. Его рука крепче сжимает мою талию. Его губы находят мой загривок, и он целует меня.

Тягучим со сна голосом он говорит:

– Храпите вы, верблюды, просто чудовищно.

Я начинаю смеяться.

– Это не смешно. Я практически глаз не сомкнул.

– Переживешь.

Я переворачиваюсь в его объятиях и улыбаюсь ему. Он возвращает улыбку и убирает мне волосы с лица.

– Доброе утро, – мурлычет он.

– И тебе доброе утро.

Устроившись на подушке поудобнее, Деклан медленно обводит взглядом все мое лицо. И удовлетворенно вздыхает.

– Слава богу, я не стал священником.

Я выгибаю бровь.

– Это был бы паршивый выбор карьеры, учитывая твою склонность стрелять в людей.

– На самом деле я чуть не стал. Я собирался получить степень магистра богословия, но вместо этого пошел в армию.

Удивленно гляжу на него, уверенная, что это шутка.

– Правда? Ты?

Он посмеивается.

– Ага. Я не всегда был таким каменным. Когда-то, давным-давно, я был практически романтиком.

На его лицо набегает туча.

– Но жизнь быстро разуверила меня во всех моих романтических представлениях.

Протягиваю руку и глажу его грубую щеку, инстинктивно понимая, что сейчас будет история. История, полная боли и потерь.

Мужчина с большой черной татуировкой «Аз воздам» на груди наверняка имеет тяжелый багаж за спиной.