Красная королева

На мое счастье, в пути по святым местам приболела королева-мать, и возвращение ее во дворец отложили почти на десять дней. Она задержалась в каком-то из монастырей, поправляя здоровье.

Однако все хорошее рано или поздно кончается. Гонец сообщил, что королева в пути и прибудет завтра. К этому времени я успела более или менее настроить мужа на то, чтобы он меньше воли давал матушке. В этих разговорах мне всяческую поддержку оказывал герцог де Богерт. Но после бала его отношение ко мне стало несколько прохладным.

Все же дураком он не был, и некоторая моя популярность среди придворных ему сильно не нравилась. Так же, как и приглашение во дворец армейской верхушки. Я задобрила его тем, что поделилась мечтой:

— Хорошо бы, милый герцог, устроить такой же бал еще и для военных моряков, — о том, что этот бал я собираюсь устроить на его средства, я благоразумно промолчала.

— Восхитительная идея, ваше королевское величество! — герцог заулыбался, и мир между нами был восстановлен.

* * *

Королева Ателанита вернулась во дворец, и я от души порадовалась тому, как скверно она выглядит. У нее даже не хватило сил устроить при встрече полноценную свару. Она только фыркнула в мою сторону и высказалась примерно так:

— Без моего присмотра, Элен, вы совсем распустились. Ангердо, что за странную одежду носит твоя жена?

— Матушка, мне нравятся платья моей жены, — король был скуп на слова и, кажется, совсем не радовался возвращению матери.

Я не могла просто подойти и потрогать лоб Ателаниты, но мне казалось, что у нее небольшой жар. Она выглядела похудевшей, белки имели нездоровый розоватый цвет, а сухой кашель наводил на мысль о том, что моя свекровь так и не долечилась.

На второй день после ее прибытия разразился весьма серьезный скандал: королева-мать узнала, что теперь обе детские отданы под мой патронаж, а ей разрешено навещать дофина два раза в неделю.

Меня поражало в ней то, что эта, в общем-то, очень неглупая женщина каждый раз позволяла себе выносить сор из избы. Вместо того, чтобы беседовать с сыном с глазу на глаз и тихонько наставлять его так, чтобы никто не мог вмешаться, она норовила сделать скандал публичным, словно не замечая, что сын все взрослеет и взрослеет, оковы материнской любви кажутся ему все более тесными, а придворные лизоблюды помогают отращивать зубы и учат возражать вдовствующей королеве.

Возможно, Ангердо не устоял бы перед напором Ателаниты, и она добилась бы всего, чего желала. Однако в этот раз, очевидно, из-за плохого самочувствия, она явно перегнула палку, язвительно выговорив сыну, что ему бы не государственными делами заниматься, а сперва навести порядок в своем доме. Король изрядно психанул, даже счел нужным стукнуть кулаком по столу и заявил:

— Только ваше плохое самочувствие, матушка, укрощает мой гнев. Я всегда прислушивался к вашим советам, но все же король этой страны — я.

После этой фразы он весьма величественно поднялся с кресла, с высоты своего роста осмотрел королеву-мать и торжественно сообщил:

— Вы можете быть свободны, ваше высочество.

Лицо Ателаниты побагровело, и я на секунду даже подумала, что она сейчас схватит инфаркт. Но она деревянно поклонилась сыну и вышла. Раньше он никогда не разговаривал с матерью, как с прочими подданными. В их паре она всегда была ведущей. Сейчас он унизил ее, четко показав, кто здесь главный, и сделал это намеренно. Такая вспышка раздражения, в общем-то, была вполне объяснима.

Кроме того, что король ограничил влияние королевы-матери на меня и детей, она узнала, к счастью для меня, слишком поздно, что во время ее отъезда Ангердо подписал договор с Сан-Меризо и к весне обещал выделить часть своего флота на сопровождение кораблей Геральдо Великолепного к новому материку.

Это был тот самый договор, о заключении которого так беспокоился посол лорд Ферзон. Тут герцог де Богерт слегка просчитался. До сих пор он весьма удачно рулил королем, ловко лавируя и продвигая свои собственные интересы. К каждому случаю он выбирал подходящих союзников, а противницей конкретно этой экспедиции была королева-мать. Она искренне считала, что это слишком расточительно для королевской казны. В чем-то она даже была права: денег не было.

Однако, как только Ателанита удалилась в поездку по святым местам, свою работу одновременно начали и герцог де Сюзор, и я, и муж великолепной Лисапеты. Разумеется, граф Оранский действовал не самостоятельно, а через свою очаровательную жену. И король не устоял, бесконечно слыша от прекрасной Лисапеты восторженные описания сказочных земель:

— Ваше королевское величество, я слышала, что там водятся чернокожие люди. Я просто мечтаю иметь такого потрясающего пажа!

Если учесть, что нечто похожее говорили королю герцог де Сюзор и я, неудивительно, что его величество все-таки подписал бумаги. Правда, мы с герцогом больше упирали на то, что из новых земель можно перевезти необыкновенные редкости: древесину, из которой потом для королевских покоев создадут удивительную мебель. Или фантастические меха, которых не будет больше ни у одного короля в мире. А вполне возможно, что там найдутся совершенно удивительные фрукты и плоды, птицы для украшения их чучелами дворцовых палат и прочие сказочные вещи.

Вообще, все сведения, которые я собрала об этих землях, говорили о том, что они безлюдны. Так что легенду о чернокожих дикарях для Лисапеты я запустила в народ лично. Мадам Менуаш, к которой я обратилась с этой странной просьбой, даже растерялась:

— Ваше королевское величество, я не знаю… Я никогда не пробовала…

— Жанна, вы гораздо лучше меня знаете придворных. Вы принимали роды у их жен и любовниц и бывали в некоторых домах.

— Да, это так, ваше величество.

— Тогда, Жанна, вы должны знать самых больших сплетниц при дворе, — я с улыбкой посмотрела на задумавшуюся мадам Менуаш.

— Пожалуй, да… Графиня Стефания Лиссон любит поболтать, — Жанна улыбнулась, этой улыбкой давая понять, что слово «поболтать» — слишком вежливое определение.

— Ну вот, Жанна, этой самой графине, случайно встретившись с ней в коридорах дворца, вы и расскажете о том, что знакомый купец, который привозит вам… Ну, допустим, краску для ресниц, рассказал про этих самых чернокожих людей: якобы туда плавал его знакомый моряк. А если вы вспомните еще парочку таких же любительниц поболтать, будет совсем прекрасно. Только учтите, Жанна: не стоит это делать совсем уж прямолинейно. Например, можно разговаривать о чернокожих людях не при самой графине Стефании, а при ее горничной. Расскажите об этих чернокожих людях мадам Вербент так, чтобы служанка услышала, и сплетня станет еще более достоверной.

Мадам Менуаш рассмеялась и азартно потерла руки: ей показалось очень смешным вранье про чернокожих людей. Кстати, в этом мире я про таких ни разу не слышала, хотя уже видела людей, несущих в себе частицы азиатской крови. Даже интересно, все ли четыре цвета кожи представлены в этом мире? Впрочем, все это было не так и важно.

Важно было то, что Лисапета с удовольствием вцепилась в рассказанную ей сплетню. А когда к мечтам о чернокожем паже добавились разговоры об удивительно красивом жемчуге, который меняет цвет, все ее мысли окончательно утекли в сторону этой невиданной роскоши.