Красная королева

Выводы, которые я сделала для себя, были однозначны: он не ищет дешевой популярности при дворе, весьма разумно распоряжается своими средствами, не бабник и не болтун. На фоне блистательного Конрада де Бондо он терялся полностью, но это шло Вильгельму только в плюс.

Может быть, стоит использовать их в паре? Или все же это слишком рискованно? Я слегка колебалась. Пожалуй, стоит еще раз обсудить этот момент с герцогом де Сюзором.

У меня были небольшие опасения, а сумеет ли генерал в достаточной мере зацепить короля, чтобы получить место поблизости от трона. Но, вспоминая, как добродушно улыбались сидящие с ним за карточным столом старые гарпии, я надеялась, что мой избранник достаточно умен. Софи кое-что успела рассказать мне об этих дамах, похоронивших кто двух, а кто и трех мужей, удачно выдавших замуж старших дочерей и теперь выгуливающих при дворе младшеньких. Думаю, каждая из них значительно умнее и расчетливее моего мужа. И раз генерал нашел к ним подход, то и с королем вполне справится. Пожалуй, все же обойдемся без Конрада де Бондо.

Сама я весь бал просидела в роскошном золоченом кресле, наблюдая за наряженной толпой и торгами. А вот муженек оторвался по полной. Поскольку Лисапета, разумеется, выкупила свое место с помощью поклонников и, сильно подозреваю, самого короля, ларек она не могла бросить без присмотра. Потому муж мой приглашал на танец то одну, то другую даму, выпил изрядное количество вина. И если бы не зорко следящий за ним де Богерт, вполне мог бы и уснуть в кресле.

Больше всего меня удивило, что после вручения тех самых памятных знаков армейским генералам, его величество больше не обращал внимания на военных. Он даже не пытался быть с ними любезным, а просто развлекался, как школьник на каникулах! А ведь это его армия, это сила страны и поддержка трона.

«Надеюсь, больше мне не придется устраивать столь дорогостоящее развлечение за свой счет: мне это явно не по карману. Пожалуй, нужно подкинуть идею благотворительного вечера де Богерту. Не сейчас, разумеется, а месяцев через шесть-семь. Пусть тряхнет мошной. Не жалко ни его самого, ни его денег.».

Я с дамами возвращалась из детской и как раз проходила покои принцессы, когда услышала оттуда плач. Детский плач…

Малышку я собиралась навестить завтра и забрать ее с собой поиграть с Александром. Но сейчас мои планы изменились.

Сегодня меня никто не ждал с визитом, и ее придворные дамы слегка растерялись, а я с некоторым недоумением наблюдала картину: посреди спальни стояла довольно большая медная ванна с чеканным узором, две горничные, закатав рукава, пытались мыть принцессу, а малышка Элиссон безудержно рыдала, размазывая мыльную пену по лицу и вырываясь из красных распаренных рук взрослых.

— Что здесь происходит?

— Ваше королевское величество! — фрейлина с недовольной гримасой на лице пожаловалась. — Ее высочество принцесса Элиссон не желает мыться!

— Быстро промойте принцессе глаза!

Я на секунду прикрыла веки, набрала в грудь воздуха и мысленно сосчитала до двадцати. Мне хотелось прибить этих теток. Лицо малышки обмыли, но у нее были совершенно красные глазки: туда явно попало мыло. Она уже, похоже, устала рыдать и теперь просто бурно всхлипывала…

— Если я еще раз увижу что-то подобное, я заставлю каждую из вас… — я обвела притихших фрейлин и горничных совершенно бешеным взглядом. — Каждую! Положить себе по нескольку крошек мыла в каждый глаз. Вам доверили вымыть принцессу, но вы настолько криворуки, что не смогли сделать это аккуратно.

Побледневшие горничные приседали и кланялись, а фрейлины, которые до моего прихода играли в карты, чувствовали себя несколько растерянно и, похоже, не понимали причин моего гнева. Я еще раз мысленно сосчитала до двадцати. Просто для того, чтобы не обложить этих бездельниц нецензурными словами, и спросила:

— Кто-нибудь может мне объяснить: зачем так издеваться над принцессой? Почему нельзя аккуратно промыть ей волосы, не доводя до истерики?

Графиня Магрон, старшая фрейлина принцессы, недоумевая, пояснила мне:

— Ваше королевское величество! Правила в детской установлены не нами. Это требование королевы-матери и этикета: мыть принцессу каждый месяц. Лекари считают, что эта гигиеническая процедура необходима для здоровья ребенка.

Я смотрела на эту поджимающую губы воблу и размышляла о том, что именно сказать мужу, чтобы удалить мерзавку от принцессы.

— Графиня, я не против мытья принцессы и тоже нахожу, что эта процедура полезна. Но зачем это делать так, чтобы Элиссон было больно? Это ваш личный недосмотр. Вам платят не за то, чтобы вы развлекались здесь картами, а за то, чтобы вы следили за принцессой.

Малышку между тем еще раз окатили чистой водой, выдернули из ванны и закутали в огромную простыню. Она все еще продолжала всхлипывать. Я подошла к скамеечке, на которую ее поставили, и подхватила девочку на руки. Сердце просто сжималось от жалости к перепуганному ребенку, и я, аккуратно вытирая ей личико, тихонько заговорила:

— Не плачь, детка. Хочешь, сейчас мы с тобой вытремся, оденемся, и я расскажу тебе интересную сказку?

Говорила я все это совершенно машинально, лишь бы что-то говорить. Никаких сказок я никому отродясь не рассказывала. Но девочка, очевидно, уловив что-то в моем голосе, обхватила меня за шею и зарыдала, уткнувшись в плечо.

Я потребовала сухую чистую простынь, сняла с малышки влажную тряпку, завернула в принесенную горничными ткань, села в кресло и, удобно устроив всхлипывающий комочек у себя на коленях, тихонько заговорила:

— Давным-давно, за тридевять земель отсюда, в тридевятом царстве жили-были король и королева…

Глава 33

Нельзя сказать, что теперь моя приемная была полна с утра до вечера. Но все же наиболее сообразительные придворные, похоже, уловили, откуда дует ветер. А заодно поняли, что это ветер перемен. Утром и в течение дня в ней стали появляться как придворные, так и те, кто пришел во дворец, надеясь подать королю прошение. Частенько, не добившись толку в канцелярии моего мужа, люди обращались в приемную королевы.

Увы, у меня не было ни собственных фондов, ни доступа к государственным, и потому я мало чем могла помочь. Однако те, кто все же получил от меня крошечные дотации, рассказывали о своих успехах. Количество людей в приемной не уменьшалось. Разумеется, я не занималась всем этим сама, лично. Не по чину было мелким дворянам общаться с королевой.

Однако вдова Эхтор, мой секретарь, ежедневно и подробно записывала всё, и через два-три дня страждущие получали ответ. К сожалению, чаще всего отрицательный. Вдова оказалась удивительно сообразительной женщиной, и притом, что аккуратно вела запись просителей и точно формулировала краткое резюме каждого, она не забывала прислушиваться еще и к сплетням и разговорам.

По вечерам я и приближенные ко мне фрейлины зачитывали этот список: кому мы можем выделить хотя бы минимальную помощь. Самым неприятным было то, что мы даже не могли проверить слова жалобщиков. Все ли из них говорили правду или привирали, надеясь добиться сострадания, мы не знали. А главное, что мне вновь катастрофически не хватало денег.

По договоренности с королем, часть моих расходов на бал была покрыта из собранных на благотворительность сумм, но только часть. Потому мои финансы вновь стремились к нулю, и я постоянно раздумывала над тем, где раздобыть средства.