Красная королева

После подписания документов я, как и обещала, снова «случайно» встретилась на прогулке с незаметным мужем красавицы графини Оранской и передала ему обещанные двести пятьдесят золотых и сапфировые украшения в подарок жене.

— Ваше королевское величество, я благодарен вам за эти прекрасные дары…

— Скажите, граф, как отреагировал герцог де Богерт?

— Он был в сильном гневе, ваше величество. Обычно его светлость ведет себя гораздо более сдержанно, но в этот раз, я слышал, он за какую-то мелкую оплошность побил тростью своего секретаря.

— Жаль, что столь прекрасно воспитанный молодой человек и к тому же кузен моего мужа, проявил такую несдержанность. Боюсь, это может плохо сказаться на его репутации, — я внимательно-внимательно смотрела в глаза графу Оранскому, пытаясь донести до него собственное желание.

Мне необходимо заняться удалением от трона слишком шустрого королевского кузена. Именно сейчас необходимо, пока он не ощущает меня опасной соперницей. Пусть Оранский, если не струсит, мне поможет хотя бы в мелочах. Хотя… Одно дело: слегка подзаработать за спиной всесильного герцога. Совсем другое — принять участие в порче его репутации. Мне было даже интересно, согласится ли граф Оранский на такое: разнести гадкие сплетни о герцоге.

Не зря говорят: кто владеет информацией, владеет миром. С тех пор, как в моей приемной начал бесконечно толкаться разнообразный народ: вперемешку просители и придворные, я взяла за правило часто разговаривать с собственным секретарем. Не только по вечерам, когда мы с Софи и Жанной получали докладные записки о просьбах.

Иногда, в минуты затишья, я приглашала мадам Эхтор помочь мне развеять скуку. И мадам увлеченно рассказывала мне о дворцовых новостях и самых свежих сплетнях. Сплетни — о скандалах, ссорах любовников, долгах придворных, изменах и даже драках. Именно от нее я в первый раз услышала о том, что кузен короля сильно любит подначивать мужа королевской любовницы, бесконечно пускаясь при бедном графе в рассуждения о женской верности и семейном счастье.

Как бы ни был счастлив граф Оранский свалившимся на него богатством, пусть и добытым в семью его собственной женой в королевской постели, все же он был обычным человеком. И такие намеки от де Богерта, безусловно, задевали его самолюбие. Ничем другим я не могу объяснить то, что мои слова обрадовали графа и вызвали весьма пылкое обещание помочь мне всем, чем только он, граф Оранский, сможет.

«А вот, дорогой де Богерт, не нужно просто так унижать малых мира сего!» — я внутренне торжествовала, радуясь, что правильно угадала реальное отношение графа к своему «благодетелю» де Богетру. За деньги граф, возможно, и благодарен, а вот за насмешки и публичные издевательства отомстит, как только сможет. Никто не хочет выглядеть жалким шутом в глазах окружающих.

— Что ж, дорогой граф Оранский, моя прогулка подходит к концу. Но я очень надеюсь, что это не последняя наша встреча.

— Клянусь своим здоровьем, ваше величество, не последняя! Я сделаю все возможное, чтобы услужить своей королеве!

Маленький граф отправился по заснеженной тропинке к какому-то боковому входу во дворец. А я серьезно задумалась о том, что дворцовые сплетни — это, конечно, прекрасно, но желательно бы попортить репутацию де Богерта еще и в глазах моряков. Пока я слабо представляла, как взяться за это дело. Но я обязательно что-нибудь придумаю.

Глава 34

Чтобы понять, какую именно сплетню о герцоге де Богерте стоит запустить, мне пришлось заняться весьма странным делом. Я глубоко погрузилась в изучение флотской жизни. Поскольку герцог де Сюзор не смог дать мне толкового совета, то по моей просьбе он нашел толкового учителя:

— Ваше королевское величество, позвольте вам представить мастер-коммандера фрегата «Морская звезда» Бенджамина Лоутена.

Передо мной стоял довольно пожилой, невысокого росточка мужчина, похожий на бочонок, с короткими крепкими ножками. Ноги были слегка кривоваты, пузцо весьма солидным, а красноватые крупные руки суетливо поправляли одежду. Очевидно, сами по себе, вопреки желанию хозяина этих самых рук. А вот лицо мастер-коммандера мне понравилось. Да, он нервничал, оказавшись во дворце, и не отличался внешней красотой. Но под косматыми рыже-седыми бровями прятались внимательные и зоркие глазки. Обветренное лицо, грубая рыжеватая борода, впрочем, достаточно аккуратно подстриженная и солидных размеров лысина, отполированная так, что в ней отражались огоньки свечей из люстры.

Мои фрейлины поглядывали на него с недоумением и беспокойством. Они явно не понимали, что такой странный персонаж делает в моем окружении. Я любезно кивнула мастер-коммандеру и объявила своей свите:

— Мой муж был так милостив, что позволил мне завести библиотеку с душеспасительной литературой. Бенджамин Лоутен — дворянин из старинного рода, и я беру его на службу хранителем будущей библиотеки с жалованьем один золотой в декаду, едой с моего стола и кровом.

Пауза была глубокая. Задавать вопросы никто не посмел, а леди Эбигейл прятала глаза и улыбку. Именно она подала мне идею, как оставить при себе в своей свите столь странный персонаж. Одна из горничных пошла провожать нанятого «библиотекаря» устраиваться на новом месте. А я, страшно довольная всей этой историей, тем же вечером попросила своего секретаря, вдову Эхтон, выкроить в моем расписании еще один час на занятия духовными книгами.

На самом деле мастер-коммандер необходим был мне совсем для других целей. Этот человек, даже будучи дворянином, начал свою карьеру на флоте с юнги. Всех чинов его карьерной лестницы я не запомнила. Но со временем он стал капитаном того самого небольшого судна, на котором служил. Мне нужны были все его знания о строении флота, о чинах, о том, кто из адмиралов флота чем дышит. Ведь, по сути, сейчас я даже не знала, сколько моряков всего находится на королевской службе. Существовал же еще и торговый флот.

Чтобы разобраться во всем этом, мне и понадобился настоящий моряк, готовый посвятить обучению достаточно много времени. Проще говоря, пенсионер. Посмотрим, как Бенджамин Лоутен справится с такой задачей. Раз уж я собралась серьезно устранять королевского кузена, то должна знать состояние флота даже лучше, чем он. Надеюсь, впереди у меня еще достаточно много времени. А вот весной, когда часть кораблей флота уйдет к берегам нового материка, можно будет заняться и герцогом де Богертом.

* * *

Некоторое время после возвращения Ателанита еще пыталась захватить первое место в сердце сына. Пыталась уже не конфликтами, а лаской. Но Ангердо Пятый, мой венценосный муж, нюхнув с помощью меня и герцога де Богерта некоторое количество «свободы», возвращаться в «стойло» не собирался. Напротив, как и многие мелкие тираны, морально вырвавшись из-под опеки матери, он находил какое-то странное удовольствие в том, чтобы публично дерзить ей и ставить на место.

Не знаю, понимала ли королева-мать, что фарш невозможно провернуть назад, или же все еще надеялась образумить сына, но попытки она предпринимала регулярно. Впрочем, сейчас дворцовые сплетники с удовольствием обсуждали тему ее здоровья. Болтали о том, что раз в три-четыре дня королева слабеет настолько, что даже не выходит из своих покоев, что ее мучают жар и сухой кашель. И лекари теперь навещают Ателаниту не меньше трех раз в день.

Больше всего в сложившейся ситуации мне нравилось то, что меня она обходила стороной, сухо и официально кланяясь при встречах и практически не разговаривая. Похоже, на меня у нее просто нехватало сил. Гораздо хуже было то, что Ателанита пыталась искать союзника в герцоге де Богерте. Впрочем, он был с ней неизменно вежлив и почтителен, но на контакт не шел.

— … а еще, ваше королевское величество, ваша свекровь в знак особого расположения подарила герцогу перстень со своей руки! — глаза мадам Эхтон горели от удовольствия, что она первая принесла мне такую «вкусную» новость.