Красная мантия

— У вас странная одежда, а кем вы работаете? — как можно более непосредственно начал я и уставился на него, пытаясь воспроизвести на лице выражение детской непосредственности.

Я ожидал многого, но не того, что меня проигнорируют. Ну ладно, заход номер два, из заранее подготовленных.

— Мой дядя считает, что любая работа важна. Но же ты же адепт культа, как твоя работа не может быть важна?

И это, похоже, его хоть немного проняло.

— Я слуга Омниссии, моя работа — это забота о машинах и духах, обитающих в них.

Его голос был весьма громок, и я спиной понял, что вся вагонетка смотрит на нас. Но я уже ввязался, нужно продолжать, нужно перебороть детское оцепенение и продолжить разговор. У меня куча заготовленных диалогов. «Ну же, ну же, заинтересуй его!» Но диалог пошёл совсем не так, как я того хотел.

— А как заботиться о машинах? Вы их кормите и укладываете спать? Дядя обо мне заботится!

«О, Император, что я несу, откуда это прёт из меня? Ещё и дядю опять приплёл…»

— Да, именно, я чиню их, когда они устали, я даю им силы работать дальше, я несу им успокоение, когда они огорчены. Я проводник их воли! Ибо в них часть Омниссии, и их голос — это голос Омниссии!

Вот это он задвинул, не хватало только про всеблагую электродвижущую силу. И тут он выдал.

— Ты хочешь прикоснуться к Омниссии?

А я возьми и ответь:

— Да.

Вот тут-то и опустилось тягостное молчание. Вся вагонетка была пронизана тяжёлым ожиданием. Оно длилось и длилось, пока не пришёл ответ.

— Да будет на это воля Омниссии .

И тут меня прошиб пот. А что вообще значит «прикоснуться»? Мне не обещали вступление в ряды жречества. Сразу вспомнились биороботы-сервиторы, летающие роботы украшения - сделанные из детских телец именуемые херувимы, солдаты-биороботы — скитарии. Всё то, чем богат этот мир.

Прервал момент моей слабости дядя. Буквально согнув меня пополам, он начал сам кланяться и извиняться, что его племянник побеспокоил столь важного и занятого человека. Так, кланяясь и извиняясь, мы добрались до другого края вагонетки, где молча стояли до конечной остановки, осыпаемые взглядами окружающих. До квартиры мы добрались молча. Но вот там дядя отвёл душу за всё время молчания.

Меня выпороли, потом наорали, жаловались Императору и святым на такого тупого дегенерата. Потом ещё раз выпороли, чего уже не выдержал мой ещё детский организм и сорвался в затяжную истерику. И вот, когда не осталось сил ни у меня рыдать, ни у дяди ругаться, мне поведали, что меня может ждать. И стать скитарием или, в конце концов, сервитором не самая плохая судьба. Чего только ни выдумали люди за это время. И хоть большая часть страшилок звучала глупо, но от того, что часть из них находила отклики в моей памяти, мне становилось страшно. Шестерёнки очень сильно отличались от обычных людей. И даже те, кто только начал свой путь и почти не отличался от людей, уже по-другому себя вели и мыслили. Обычные рабочие порой просто не знали, как себя вести и чего от них ожидать. Это порождало всё новые и новые страхи и суеверия. Рабочие работали буквально за еду, а взамен шестерёнки давали им возможность жить, ремонтируя и обслуживая системы поселений. Они даже не знали, что может быть по-другому. Слишком много поколений сменилось с тех пор, как они знали другое устройство.

— Там, в вагоне, я рискнул своей головой, сунув её под пресс. И всё ради тебя, неблагодарная тварь. Молись Императору, чтобы о тебе забыли и не вспоминали.

В его логике и его словах была своя правда. И он в неё верил. Я же верил в свою. Я не собирался здесь оставаться навсегда.

Глава 6 В преддверии первых шагов (Р)

Глава пятая В преддверии первых шагов

Райритус заканчивал ритуал освящения когитатора. Похоже, что он наконец-таки нашёл то, что было так не по нраву духам машины, и когитатор после обряда должен вновь нести частичку Омниссии, выполняя своё предназначение. Этот когитатор был очень стар, и нахождение пробоя шины питания на шину данных потребовало от Райритуса всех его знаний и умений. К сожалению, делиться схемами всех устройств с ним никто не стал, ограничившись лишь общими принципами Омниссии и ряда наиболее частых и важных устройств. Залезать в долги и искать схемы этого когитатора он не хотел. Далеко не всегда схемы оказывались полными, да и наличие схемы ещё не означало успех в умасливании духов машины. Но похоже, сегодняшний пятый раз весьма удачен. Он вскоре сможет добавить это устройство в свой послужной список. А такое сложное и старое устройство, как когитатор, стоит немалого.

Благодаря помощи Омниссии и толике своего усердия он продолжает карабкаться вверх. Райритус уже два года как получил красный цвет на свои плечи, перейдя из старших послушников в ученики. Ещё два-три года усердного труда, и он заслужит красную мантию с шестернёй — рунного жреца. С этого момента он будет получать полноценную репутацию и сможет продвинуться по пути Бога-Машины, отринув слабость плоти. Сейчас же он скорее работает на своего учителя, а было бы неплохо, чтобы кто-то возвышал его так же, как и он своего учителя.

Он вспомнил того пацана, на вид лет двенадцати. Ещё два года — и будет рубеж выбора. «Интересный кандидат. К тому времени я уже должен получить свою мантию и право на первого ученика».

Рудная шахта № GR00143. Именно там он сошёл. В голове пронеслись данные по этому поселению. Рудная шахта выработана более десяти тысяч лет назад, эксплуатировалась более шестисот лет до полного исчерпания в связи с высоким содержанием легирующих элементов. Сейчас представляет из себя мелкое поселение на восемь тысяч технотрэлов, питающих соседний литейный завод. Способ связи — грузовой монорельс. Тип обитания — закрытая техносфера. Зависимость от внешних поставок — сто процентов.

Всё, как и вокруг. Но к ребёнку стоит присмотреться. Хорошие ученики пригодятся.

Грэг

Ровно неделю я просидел в квартире безвылазно. Как я понял, это было моим наказанием. И дядя явно не собирался на этом заканчивать. Остаться на одной безвкусной бурде, как её называли мужики в цеху, мне совсем не хотелось. Я уже успел привыкнуть к более качественной смеси, обладающей вкусом. Помимо бурды, меня донимала скука. Безвылазное сидение в каморке угнетало. Замок был переключён в особый режим, не позволяющий мне выйти. Однако вскоре это закончилось. Вернувшись, дядя объявил, что завтра я с ним отправляюсь на фабрику. Он был немногословен, и по нему было видно, что это явно не его решение.

Следующим утром по пути на станцию мне пообещали, что если я ещё раз с кем-то заговорю, то меня скинут в тигель и зальют расплавом. И это было похоже на констатацию факта.

В подсобке при озвучивании плана и целей на сегодня Грасус был особо доволен моим появлением. Произошло даже невероятное: он расщедрился на спецовку и в конце добавил упаковку витаминов, чтобы юный работник больше не болел. Уж не знаю, чего им Дюк мог надуть в уши.

Одежда была велика и висела мешком, что уж говорить про обувь. Да, она была крепкой и надёжной, но передвигаться в ней я не мог. Пришлось её прибрать и работать в том, что и обычно. Витамины же я быстро рассовал по всем трём имеющимся карманам.

Меня встретила груда нечищенных деталей. Обычно от смены до смены куча оставалась примерно одинаковой, сейчас же она была значительно больше. Раза в три.

Отношения с ночным сменщиком, парнем лет семнадцати, у меня не задались. Обычно мы кивали друг другу, и на этом всё. В вечерней смене работала деваха с россыпью ожогов на левой стороне лица. Часть из них доходили и заходили на волосы, порождая уродливые проплешины. И так не особо складная и красивая девушка выглядела совсем уж паршиво. Часто звучали обидные шутки в её адрес, но она на них не реагировала, как будто пропускала мимо себя. Мои часы переработки как раз приходились на её смену, и мы каждый день от трёх до четырёх часов проводили вместе, сбивая формовочную смесь. Единственное, чего мне удалось от неё добиться за это время, так это презрительного плевка мне под ноги. Она была не из моего поселения, и мне оставалось лишь гадать, она относится так ко всем или нет.

Неделя шла за неделей, жизнь текла размеренно, в своём устоявшемся русле. Работа — дом — работа. Выданная мне спецовка была обменяна на другую. Тоже большую, но уже приемлемо — на вырост. Качеством она была похуже, но мне особенно нравилось большое количество карманов — их было аж восемь штук, — а также пояса с крупной пустой бляхой.

Дюк оттаял и даже периодически брал с собой в местную забегаловку, в которой собирался народ после заката солнца. Он употреблял редкостный шмурдяк под названием амасек, мне же доставался стакан витаминизированного напитка, нередко из своих же запасов. Но больше всего мне доставляло удовольствие стоя, опершись на перила, наблюдать за техногенным кольцом мира-кузни в заходящем солнце. Остатками величия мира-кузни Жао-Аркад.