Кристальный пик

Хоть мы и не ступали в самом город, а лишь пролетали над ним сверху, Кочевник весь обчихался от ядреных специй, витающих в воздухе. После этого, во время следующего ночлега, мне снова приснился Селен, и его крайне заинтересовал тот запах кориандра, что сидел после Коннахта на моих волосах.

***

— Люди Медб используют это растение в пищу? Оно делает ее вкуснее, да? Я вот вкуса совсем не чувствую, но запахи... Запахи я начинаю различать. Ты вот пахнешь очень вкусно. Чистотой, цветами и морозом... Приятно. А как я пахну? Можешь описать? Тебе нравится? — Он сыпал глупыми вопросами без остановки, и его не останавливало даже то, что я не ответила ни на один из них, да и вообще делаю вид, будто меня здесь нет. — Какой твой любимый цвет? А животное? Тебе нравится закат или восход? Поговори со мной, Рубин. Я так скучаю по тебе, по твоим мыслям, по тому, что видят твои глазам и что слышат твои уши...

Ни один мой отдых не обходился без появления Селена, словно там, в своей хижине, Хагалаз открыла какую-то дверь в моем подсознании, которая должна была оставаться запертой. Благо, во снах он все так же не имел надо мной власти, разве что докучал и мельтешил перед глазами подобно мошкам, вьющимся над корзиной со сладкими фруктами, когда я пыталась отдохнуть. Солярис, узнав об этом, предложил немедленно разрезать шерстяную нить, но я не согласилась: лучше уж пусть Селен преследует меня во снах, чем наяву. К тому же, отец всегда учил меня извлекать пользу даже из тех обстоятельств, которые, казалось бы, несут в себе лишь вред. Потому приходилось терпеть Селена и слушать его если не внимательно, то краем уха. Вдруг по глупости ляпнет что и сам подскажет мне, как его убить?

Так в одном из снов, — кажется, шестом по счету, явившемуся мне прямо в полете, — я вдруг обнаружила у себя в кармане компас Ллеу, который носила там же и в реальной жизни. Иногда я открывала его, проверяя, не движемся ли мы случайно как раз в ту сторону, куда указывает стрелка, покрытая перламутровой чешуей. Вдруг нам в кои-то веке повезет, и мы сразу отыщем заодно с Кристальным Пиком Сенджу? Но, увы, стрелка вечно вертелась невпопад, а если и замирала, то совсем в противоположной стороне. Когда же я вынула компас во сне, она вдруг остановилась. И указала мне за спину.

— Что это? — спросил Селен, перестав петь ту дурацкую песнь про возлюбленную и ночлег, и попытался переглянуть мне через плечо. — Покажи мне.

Мне не хотелось идти у Селенита на поводу, но раз он был неизбежным спутником моих снов, возможно, этим следовало воспользоваться. Я неохотно обернулась.

— Ты знаешь, где находится Старший Сенджу?

— Нет, — ответил тот слишком быстро и растерянно для того, кто хотел бы солгать.

— А знаешь что-нибудь о компасах?

Селен изобразил задумчивость, приложив большой палец к подбородку.

— Не-а, — Я вздохнула, но прежде, чем успела отвернуться, разочарованная, он вдруг сказал: — Но я видел подобную штуку у твоего советника, когда его взяли в плен люди Фергуса. Ну, я про того вечно хмурого вояку с рыжей бородой.

Если бы я не обладала львиной долей самообладания, взращённой событиями минувшего полугода, то наверняка проснулась бы от испуга и упустила возможность узнать подробности. Мидир — матерый воин, на счету которого было столько поверженных берсерков, сколько не набралось бы сокровищ во всем Фергусе. Неужто годы взяли свое настолько, что он уступил шахтерам и золотарям?

— Ну-ну, не хмурься, госпожа. Я позаботился о твоем советнике. Он целехонький уже движется на Запад, — Мой ужас сменился облегчением... А затем вновь ужасом, еще сильнее прежнего, когда Селен добавил: — Я съел всех-всех фергусцев, которые посмели напасть на него у форта Ульвика исподтишка и завалить его армию камнями. Знал же, чем тебя порадовать. А еще смотри... Похоже, я съел так много, что меня теперь тоже есть кровь!

Его ладонь действительно истекала ею, прокушенная им самим насквозь меньше, чем за секунду. Темно-бардовая, кровь закапала мелким дождем Селену под ноги, и под блеск его острой улыбки вмиг покрыла собой каменные плиты.

***

Лесов и озер в Медб было мало, зато было много тех самых ховов, бурных рек, впадающих в Кипящее море, и крутых склонов. Именно за последними пролегал туат Дану, где эти склоны превращались в холмы, один из которых вполне мог быть вратами в Надлунный мир.

Я невольно высматривала его внизу, свесившись со спины Соляриса, который занял место Сильтана к последнему дню пути. Тому, несущему нас пятерых почти с неделю, требовался отдых. Он лежал на загривке Мелихор животом вниз, безмятежный, и мирно спал, убаюканный ветром. Золотые чешуйки покрывали тонкие руки с перламутровыми когтями, свисающие над пропастью. Если бы не Тесея и Кочевник, которых Мелихор тоже несла в этот раз на себе, она наверняка попробовала бы сбросить Сильтана, непрерывно жалуясь, что чувствует, как ей на шею капает его слюна.

— Мы почти на месте, — наконец-то произнесла я, завидев впереди аккурат к утру седьмого дня, — последнего дня летнего Эсбата, — знакомый город средь вязовых деревьев и прибрежных скал, размазанный по горизонту.

Кипящее море, похожее на темно-синий кашемир, пенилось, как кружка с элем, навивая приятные и неприятные воспоминания одновременно. Где-то там, за ним, дрейфовали на волнах обломки старых кораблей и кипел жизнью прекрасный драконий остров. Несмотря на все, случившиеся на нем, я непременно мечтала однажды вернуться туда и повидать те места, где пережила немало переломных дней.

Но прежде мне нужно пережить дни новые.

«Брат, берегись!»

Луг, будучи центром туата Дану, поклоняющегося драконам, был обязан кишеть ими после восхождения Дайре на престол. Тот, вопреки недовольству соседей, разрешил им строить дома, где они только пожелают — что в самом Луге, что далеко за ним. Потому не было ничего удивительного в очертаниях их острых хвостов и крыльев, мелькающих вдали над городом сквозь облака. Нам предстояло преодолеть по меньшей мере с лигу, прежде чем мы бы достигли первых сторожевых башен и встретились с ними лицом к лицу...

Но один из драконов решил встретиться с нами сам. Поднявшись выше, чем летели мы, и выше, чем заканчивались витки клубнично-розовых облаков, этот дракон, покрытый фиалковой чешуей и костяными наростами, спикировал на Соляриса сверху и вонзился когтями ему в бок.

__________________

Субботняя вода — вода, набранная из родника в субботу на рассвете и обладающая целебными свойствами по верованиямХов — аналог кургана, т.е. захоронения под землей, представляющего собой возвышенность (холм)

6. Колодец без дна и без воды

Когда мне довелось побывать в Луге впервые, я завороженно глядела на замок ярла Дану издалека и тайно мечтала о том, чтобы прогуляться вдоль его стен. Построенный из молочно-белого камня, он напоминал драконий клык, и во всем Круге не нашлось бы другого такого жилища, которое можно было бы описать одним словом — «воздушное». Зефирные башни, похожие на колосья, большие окна из розовых витражей и беседки в окружении мелодичных фонтанов. Замок занимал почти треть города Луга, располагаясь в черте его крепостных стен на пике холма, и был отделен от жилых улиц еще одним рубежом из саманного кирпича. Дорогу к нему, вымощенную перламутровым камнем, заметал песок, принесенный ветром с морского побережья. Вместе с этим песком он нес запах водорослей и шум пенных волн, на которых раскачивались рыбацкие лодки. С балкона замка их, разбросанных по синему атласу Кипящего моря, можно было пересчитать по пальцам. Этим я, собственно, и занималась в томительном ожидании, когда хускарлы в пурпурных таблионах сопроводили нас к моей давней мечте, сбывшейся при таких плачевных обстоятельствах.