Кровь боярина Кучки

–  Такую крепость взять - что рукой махнуть, - усмехнулся Род.

–  Южные города не крепости, - объяснил Итларь.
– Их не защищают, а легко отдают, исчезая в степи. Потом налетают, как суховей, выживая врага. Жизнь налаживается сызнова.

За земляным валом беспорядочно кучились вежи, далее тянулись подобием улиц саманные мазанки за плетнями. На площади высился двухэтажный кирпичный дом за глинобитной стеной. Бессчётные пароконные арбы с кладью щедро унавоживали город и нещадно пылили. То и дело из-за плетня стрелял в путников любопытный девичий глаз, а мужская половина детворы выскакивала на проезжую часть с казаргами в руках. Обладатели этих маленьких луков со сдвоенной тетивой тоже стреляли в насупленных чужаков, только не глазами, а глиняными пульками, не всегда безобидными. И рассчитывались за озорство пунцовыми шрамами от арапников на худых загорелых спинах.

Крики арбишников, скрип колёс, конский топот, ругань ханской обережи, взвизги мальчишек - все перемешивалось в утомляющий уши городской гул.

Посланный вперёд Кза с небольшим отрядом сообщил, вернувшись, что дворец пуст, а князь ждёт гостей на ристалище, далеко в степи.

–  Там и ночлег, и пища, - сообщил Роду ханич.

С облегчением вырвались из Шарукани на свежий степной воздух. И снова - скачка.

Солнце, сбавив накал, потеряло слепящий ореол, раздулось, побагровело и сгинуло за краем земли. Ночь нахлынула с востока и уронила звезды на землю.

–  Вон!
– указал ханич на эти звезды, - Несметные костры хурултая!

4

Тогдашний червец [205] забыл о дождях. Необоримое вёдро душным железным шлемом накрыло Дикое Поле. В пожухлых травах - ни капли сока. Река Сал далеко, а редкие бочажки словно вылизаны незримым алкающим зверем. К людскому скопищу хурултая едва успевали подвозить воду в дубовых бочках.

Широкий ступенчатый помост предназначался князю, знати и высоким гостям. Чёрная масса располагалась по обоим его краям на земле. Род и Итларь сидели не в нижних, а скорее в средних рядах. Трёхстенный шатёр княжеской семьи белел ещё выше.

[205] ЧЕРВЕЦ - июнь.

–  Смотри, смотри!
– дёргал ханич Рода за рукав, - Только истиха, не очень-то оборачиваясь. Вон князь Сантуз, а рядом… рядом несравненная Текуса!

Среди многих лиц под шатром Род отличил одного из половцев в малиновой япанче [206] . Это, видимо, и был князь. Обочь застыла, как восточный божок, женская фигурка под цветастым чехлом. В такой многоликости, при слепящем солнце, да ещё поглядывая вполглаза, разве рассмотришь красавицу?

–  Досточтимые каназы [207] , возьмите меня в соседи!
– Над ними склонился высокий осанистый сын Востока в чёрном терлике [208] и черевьей [209] шапке.

[206] ЯПАНЧА - длинное верхнее платье без рукавов.

[207] КАНАЗ - князь.

[208] ТЕРЛИК - кафтан до пят с короткими рукавами, приталенный, с застежкой на груди.

[209] ЧЕРЕВЬЯ ШАПКА - шапка из подбрюшного меха.

–  А, Чекман! Честь и место!
– пригласил Итларь и пояснил Роду: - Это старый мой знакомец, сын берендейского князя Кондувдея Чекман, непременный гость наших хурултаев.

–  Послушай, дорогой, - присел Чекман рядом с Родом, когда все сдвинулись потеснее.
– Тебя я тут в первый раз вижу. Как же так?

–  Всего год как я в плену, - начал было Род.

Итларь перебил:

–  Слушай больше этого глумотворца [210] . Он мой друг.

–  Значит, в дружеском плену, а?
– потрепал Рода по плечу красавец берендей.

[210] ГЛУМОТВОРЕЦ - артист, скоморох.

А ристалище было в разгаре. На сей раз лихие объездчики показывали удивительную сноровку. По гулкой степи табунщики прогоняли перед зрителями диких скакунов. У крючники намечали жертвы и заарканивали свободных в рабство. С каждой новой удачей тысячи горл оглашали знойный воздух единодушным криком: «Ай-ё!»

–  Вон, вон она! Узнаешь, Чекман?
– тянул палец в сторону табуна Итларь.

Следя за его указкой, Род отличил игренюю кобылицу, рыжую, как заря, с белесоватыми гривой и хвостом, летящую над лишаями ночных кострищ.

–  Узнаешь Катаношу?

–  Ай, дорогой! Как её не узнать? С прошлого хурултая не поддалась никому. Имя уже имеет, а всадника - нет.

–  Сегодня сам Ченегрепа будет её ловить. Он уж не проарканится!

Итларь с Чекманом от волнения переговаривались по-русски. А Род следил за норовистой прелестницей и её злым гением, задублённым жизнью матерым половцем, нацеливающим укрюк. Вот она дёрнулась, эта бедная Катаноша, забилась в петле - то вздыбится, то осядет… Табун пронёсся, она - ни с места. Вот её взнуздывает молниеносный Ченегрепа - и она уже под ним, своим повелителем.

Что произошло? Что-то взметнулось очень высоко. Комета с хвостом? Красная комета с белёсым хвостом!

–  Ай-ё!
– испуганно ахнула степь.

Катаноши нет, а Ченегрепа лежит на земле пластом.

К нему бегут… Над ним возятся… Его уносят с глаз долой… В общем шуме не слышно голосов глашатаев.

–  Убит!.. Ченегрепа убит!
– плывёт известие по рядам.

–  Фу-ух!
– переводит дух Чекман.
– Четверть века живу, такого не видел.

–  Она туда убежала, - ткнул Итларь пальцем на восток.
– Слышишь? Говорят, нет больше на неё охотников. После Ченегрепы отважных нет.

–  А праздник продолжается, как ни в чем не бывало, - вздохнул Чекман, - Вон гляди, шашлык из людей на деревянном шампуре, - он указал поджаристую ленту голых человеческих тел, соревнующихся в перетягивании палки. Чуть перетянули, и - куча на кучу!

Страшная судьба Ченегрепы стала забываться за иными ристаниями. Борцы, хватая друг друга за кушаки, катались в навозных травах. Ловкачи, сменяя один другого, лезли на высокое дышло, впивались в него ладонями и ступнями, чтобы достать привязанную к верхушке пару сафьяновых сапог.

–  Кза, сбегай к ятке [211] , купи холодного яурта попить, - попросил Итларь.

–  А скажи, - обратился к нему Род, - ваш хурултай - только зрелище?

–  Что ты!
– удивился ханич.
– Накануне в хурулах приносят жертвы богам. Видел в Шарукани хурулы - наши половецкие храмы?
– Тут он почему-то зарделся как маков цвет и договорил смущённо: - Я праздники наши очень люблю. Это у меня в печёнках.

–  К нам позовник из княжеского шатра, - насторожился Чекман.

[211] ЯТКА - прилавок под навесом.

Подошедший половец склонился перед ними.

–  Сын боярина Жилотуга, делай милость, ходи за мной, - не слишком уверенно произнёс он по-русски.

Под удивлённые взоры соседей, сам не менее удивясь, Род поднялся со своего места. И вот он уже одолел крутой узкий проход, вступил под сень трёхстенного шатра, увидел князя в малиновой япанче, с блюдом сухого винограда на коленях, а рядом - княжну под цветастым чехлом со стебельками волос на лбу, скрученных словно из гривной косицы [212] , а с другого боку - знакомый непроницаемый лик Тугоркана, обритого по маковку, с облитыми кумысом усами, с защуренными глазками, которые, однако, все видят.

[212] ГРИВНАЯ КОСИЦА - отборный волос из конских грив.