Кровь боярина Кучки

Род вдосталь окатился дождевницей [226] из большой куфы…

Агница посреди избы гляделась в обломок оловянного зерцала.

–  Отчего старый стареется, а молодой не молодеет?
– спросила она.

Род тяжело вздохнул: завела баба снова да ладом!

–  Ты бы справного чернедь-мужичка [227] нашла в вашем Долгощелье, - посоветовал он.
– Бобыль Кузёмка Ортемов чем тебе не муж?

–  Млявый [228] он, - отмахнулась Агница и сама вздохнула тяжелее, чем её постоялец, - Млостно [229] мне. Сердце изнемогло тоскою.

[226] ДОЖДЕВНИЦА - дождевая вода.

[227] ЧЕРНЕДЬМУЖИКИ - государственные хлебопашцы.

[228] МЛЯВЫЙ - слабый.

[229] МЛОСТНО - скучно.

–  Не в силах ты после мужа никого полюбить?
– сочувственно предположил Род.

Отбросив зерцало, Агница глянула на него как ш несмышлёныша.

–  Я-то любкая, да любовальщиков нет.

В колеблющемся сиянье светца хозяйка показалась Роду красавицей.

–  А, - подбоченилась она.
– Я живу по такому правилу: люби - не влюбляйся, пей - не напивайся, играй - не отыгрывайся! А то ведь любовь безумит… - И принялась собирать на стол.

–  Вчера была каша с рыбьей головизной да лапша с перцем, - уныло напомнил юноша, глядя на выставленные яства.

–  О вчерашнем говорить поздно, а нынче среда, - напомнила Агница.
– Надо жить говейно [230] . Потому нынче шти да каша с головизною осетрёю, да рыба срелядь, да огурцы в меду.
– Она перекрестилась на икону и прочла молитву, закончив: - Благослови ястие и питие рабов Твоих!

Стерлядь юноше пришлась по душе.

–  Вкусно снарядила, - похвалил он.

–  Ряженое яство суженому ясти, - к слову вставила молодка.

–  Какой же я тебе суженый, - резонно возразил Род.
– Не греши, не скоромничай.

[230] ЖИТЬ ГОВЕЙНО - поститься.

–  Скоромиться грех, а нечаянно оскоромишься - Бог простит, - тут же нашлась Агница и продолжила: - Слышал? Бежала мышка: «Кот Евстафий, ты постригся?» - «Постригся».
– «И посхимился?» - «И посхимился».
– «Пройти мимо тебя можно?» - «Можно». Мышка побежала, а кот её цап! «Оскоромишься, кот Евстафий!» А кот: «Кому скоромно, а нам - ка здоровье!» - Пока юноша смеялся, молодка ласково смотрела на него, затем сообщила: - Мой Митроша, бывало, ест, приговаривает: «Яство сладенько, да ложка маленька». А моя душа так и млеет радостью. Вот и ты ешь с голоду, а люби смолоду.

–  Не горазд я любовничать, - молвил Род.

Агница тряхнула серьгами-одинцами, позолоченными, с красным каменьем, и стала убирать со стола.

–  Ах, пободрствовать бы с таким молодцом, как ты, до самого третьего петлоглашения!
– мечтательно произнесла она.

–  Третье петлоглашение на рассвете, - напомнил Род.
– А завтра ведь сызнова разудалая беседа в твоей избе. Надо мыть полы да скоблить столы.

Хозяйка принялась расстилать постели. Налитые икры в узорчатых ноговицах [231] так и замелькали перед глазами юноши.

[231] НОГОВИЦЫ - чулки суконные, вязанные из овечьей шерсти.

–  Опять сядет на этот короб засидуха [232] Апрось, - ревниво скосилась в сторону постояльца Агница.
– Только уж завтра парни девок хаплять не станут. Мух будем хоронить.

–  Как?
– удивился Род.

–  Увидишь как, - задула она светец. И когда оба улеглись, он - на лавке, она - на голбце, Род услышал особенно сладкий голос одинокой молодой женщины: - Вино любит в жилах, банный пар любит в костье, а я полюблю… я полюблю… во всем твоём естестве!

[232] ЗАСИДУХА - засидевшаяся в девках.

Он слышит: она покидает высокий свой одр и ступью пересекает тёмную избу… Вот невесомые шаги-призраки замерли близ него. Он слышит её горячий запах, от которого млость [233] пробегает по всему телу. Испуганный разум соображает, как встретить её, чтобы, бережно оттолкнув, не обидеть.

Вдруг послышалась уж не ступь - откровенные шлепки босых ног. Они быстро удалялись. Избяная дверь хлопнула. Уставший после банного дня выздоравливающий облегчённо перевёл дух, отвернулся к стене и заснул крепко-накрепко.

[233] МЛОСТЬ - слабость.

2

Ох и суматошная «беседа» разыгралась в Семин день в Агницыной избе! Девок и в самом деле, по хозяйкину выражению, не «хапляли». Не гнали любопытных ребятишек с полатей, чтобы не видали соромностей. Не визжали от сладкой боли участницы игр «в блины», «в быка», «в гуся», «в кобылу». Девки и парни, вооружённые рукотёрниками [234] и штанами, став на четвереньки или подпрыгивая, неленно излавливали тараканов и мух, для которых на лавке были приготовлены гробики, сноровисто вырезанные девичьими руками из репы, брюквы, моркови. В них погружались и закрывались по нескольку насекомых. Не участвовали в этих весёлых похоронах лишь две пары. Красавица Апрось, брезгливо глядевшая на суматоху с высокого сундука, а рядом с ней недовольный Орлай, тщетно уговаривавший невесту принять участие в общем действе. И на другой стороне на лавке рядышком - Род и Нечай Вашковец, местный кузнец, редкий участник молодёжных «бесед», намного опередивший всех возрастом, хотя ещё не женатый.

[234] РУКОТЁРНИК - полотенце.

–  Дивлюсь не надивлюсь, - развёл руками Агницы н постоялец.

–  В ваших северах такого не водится?
– усмехнулся Нечай. Род помотал головой. Кузнец томно потянулся.
– Ух, налюбился я всего этого! Хоть война бы, что ли.

–  Не накличь ради Сварога, - остерёг Род и осёкся, видя, как подозрительно Вашковец глянул на него.

–  В ваших лесах старая вера ещё жива?
– истиха спросил кузнец.

–  Кое-где жива, - сгорбился Род.

–  У нас на Руси вывели под корень, - сообщил Нечай, то ли сожалеючи, то ли радуясь.
– Вон гляди, - кивнул он на веселящихся.
– Сейчас с плачевопльствием понесут мёртвых из избы, а живых будут выгонять рукотёрниками и штанами, приговаривая: «Муха по мухе, летите мух хоронить!» - или: «Мухи вы мухи, Комаровы подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сама себя съешь!»

–  Для чего это все?
– удивлялся Род.
– Истопи избу ясенем получше и вмечи в печь конопляных головищ. Как поспеет семя, изомрет всякое нечистое.

–  Легко советы давать, а где ясень взять?
– прищурился Нечай.
– Мы на плоскоместье живём, у нас лесов нет.

–  А почему ваше село называется Долгощелье?
– поинтересовался Род.
– Вроде и гор тоже нет.

–  Длинный овраг за селом, вот тебе и долгая щель, - пояснил кузнец.

Тем временем девицы приготовились к выносу гробиков, а парни - к размахиванью штанами.

–  Почему нет рукотёрников в руках, а только штаны?
– заметил наблюдательный Род.

–  Штанами надёжнее, - ответил Нечай.
– Муха, выгнанная штанами, навсегда теряет охоту возвращаться в избу.

Однако до плачевопльствия на сей раз не дошло.

В избу вбежал однорукий Вторыш Зырян и оповестил:

–  Вестоноша из Киева!

Все общество высыпало на улицу. Гробики с насекомыми полетели в траву.

На поляне у избы старосты Васяты сидел на пеньке старик. Поодаль вороной жеребец, утопив морду в торбе, жевал овёс.