Кровь в его жилах

— Спасибо… Спасибо за Калину. Он вырос хорошим человеком.

Из-за двери донеслось:

— Скажите ему, что я сливы с тех пор терпеть не могу…

Свеча погасла на сквозняке, почти догорев до конца.

Светлана вышла из сумрака храма, если не успокоившаяся, то готовая биться дальше.

Калина ей высказал:

— Вы ему не сказали про сливы.

— Поверь, он это знает… — Она осмотрелась и, утопая в снегу, первой пошла обратно к реке, к замершим на берегу березам, словно девицам в пестрых сарафанах в окружении хмурых парней — сизых, старых сосен. Они всегда понимали её. Они всегда помогали справиться с горечью.

В кармане шинели не вовремя зазвонил кристальник, разрушая первозданную тишину этих мест. Светлана с нежеланием достала артефакт и приняла звонок, представляясь.

Ей ответил угрюмый голос Юсупова:

— Елизавета Павловна, мы с Татьяной все решили. Только скажите: где и когда.

— Я сообщу вам время, Феликс, только чуть позже, — старательно мягко сказала она. — Не бойтесь и верьте: проклятье будет снято.

— Мы шагнем в пламя — пусть оно рассудит нас.

Он прервал без предупреждения звонок. Кажется, веры в нем все же маловато. Надо будет его привести сюда. Тут и провести очищение огнем — тут выжил Калина после пламени, тут укротил пламя его отец. Хорошее место для снятия проклятья. В таком месте не может случиться плохое.

Светлана улыбнулась небесам, реке и деревьям. Она прошлась рукой по шершавой, морщинистой коре хмурых сосен. Все будет хорошо. Юсупов сделал свой выбор. Он шагнет в пламя, спасая детей. И она шагнет в пламя, останавливая огненного змея. Она знала, что и Саша бы шагнул в пламя, если бы в лесу у Ермиловки светоч разросся бы огненного смерча, поглощая все. Он тоже бы прошел проверку огнем.

Калина молча остановился рядом, правда, дышал он при этом так выразительно, что Светлана обернулась к нему:

— Алексей Петрович, вы что-то хотели сказать?

— Не боитесь того, что Юсуповы всей своей семьей погибнут в пламени?

Она нахмурилась:

— Вы что-то знаете о предсказании Матвея Рокотова?

— Сейчас уточню.

Он шагнул в кромеж, исчезая.

Светлана стояла на крутом берегу, на самом краешке, и пила, как воду, свежий воздух. Он пьянил и очищал, дарил уверенность, что она поступает правильно. Давно с ней такого не было. Даже на Вдовьем мысу так хорошо ей не было.

Калина вышел из кромежа и кашлянул, привлекая к себе внимание.

Светлана лишь кивнула ему — сама же стояла, закрыв глаза и слушая звенящую до призрачных переливов свирели тишину. Солнце, выглянувшее из-за туч, грело лицо.

— Елизавета Павловна, в предсказании Рокотова от 21-го августа сего года ни слова о том, что Юсуповы выживут и снимут проклятье. Только то, что вы их отправите в огонь.

Светлана нахмурилась, резко разворачиваясь к Калине:

— Ты уверен?

— Мне показали засекреченный текст проклятья.

Должно быть, у Калины не малый чин в опричнине — так легко и быстро ему предоставляют секретные сведения. Надо же. Соколов играет по-крупному, все поставив на неё.

— Елизавета Павловна?

Она отрицательно качнула головой — она совершила глупость: поверила словам змея. Она поверила, что проклятье действительно можно так снять. Но ни единого подтверждения от Матвея не было!

Калина вымуштровано замолчал, спрятавшись за спиной Светланы. На её плечи, отвлекая, опустилась тяжелая шуба. Видимо, Калина понял, что они надолго застряли тут.

Она, вглядываясь в белоснежный пейзаж, пыталась понять, что за игру ведет змей? Светлана варежкой потерла замерзший кончик носа и щеки, и в руку ей тут же вложили теплую фляжку с пахнущим летом сбитнем. Горьковатая ромашка, освежающая мята, спелый вкус летних ягод. И как напоминание об осени — кислинка клювы. На императорской кухне не разучились варить любимый отцом сбитень.

Змей разыграл её, а она поверила. Поверила его словам и чуть не совершила ошибку. Зачем он вообще приходил тогда на берег?! Чтобы обмануть её? Но какое ему дело до Юсуповых? Он тогда сам не мог понять, причем тут Юсуповы. Если не лгал, конечно. Что за игру ведет змей?

Она снова и снова, слово за словом, вспоминала то утро.

Псарня.

Скит.

Вместе мы сильнее.

Конверты. И ведь не солгал про них!

Матвей… «Аристарх Борисович ска…»

— Расспросите Соколова о снятии проклятья Юсуповых.

— Будет сделано… — за спиной исчезло отвлекающее дыхание Калины.

Что еще говорил тогда змей?

Что подобное усиливается подобным. Огонь усиливается огнем. Свет светом, и так до бесконечности. Зачем он это сказал? Зачем он вообще все это говорил. Не пришел бы тогда — она бы и не знала, что он живет в каждом язычке огня. Она не узнала бы о решении епархии. Она бы…

Сбитень закончился, и Светлана сняла неудобную варежку, чтобы завернуть пробку. Пальцы покраснели от холода, но язвы на коже так и не появились. Может, не так и ядовит змей, как о нем говорят? Может, он вообще неядовитый подвид огненных змеев. И это Светлана бы не узнала, не приди змей тогда на берег.

Калина вынырнул из кромежа:

— Елизавета Павловна, Аристарх Борисович сказал, что есть один способ снятия проклятья с Юсуповых. Только один. Пройти очищение огнем, как делали в Европе.

Она не сдержала смешка под недоуменным взглядом Калины. Надо же! Почти слово в слово, как говорил змей. Он тогда не лгал. Он говорил правду там, на берегу.

Только зачем ему давать Светлане столько подсказок о себе?

— Елизавета Павловна, тут еще появились первые сведения о Зерновом прииске. Доложить?

— Да, — она нахмурилась — к змею и его внезапной правдивости на фоне полной всепролазности и неядовитости она вернется потом. Обсудить бы это с Сашей — она привыкла к мозговым штурмам вместе с ним. Только для начала надо победить змея и вытащить Сашу из тюрьмы. Но змея не победить, пока она все не поймет, а понять без Саши ей трудновато. Вот же глупая свиристелка…

— Вам только факты или…

— Алексей, — одернула его Светлана. Сейчас не хотелось быть объектом его ехидства. Он посерьезнел и поправился:

— Понял, виноват. Тут историческую справку во всю рвется дать вам Дашков. Да, да, да, тот самый. Он сам связался с опричниной, узнав, что вы отправились в Зерновое. Поговорите с ним?

Она вздохнула:

— А у меня есть выбор?

— Могу засадить своих парней за пишущую машинку — вам выдадут на руки доклад Дашкова.

— Я поговорю с ним.