Круговорот благих намерений

Петра больно укололо то, как заступилась девчонка за свою приемную мать, будто она была ближе ей, чем Петя, но промолчал, решив сейчас сосредоточится на другом.

Ритка согласилась не сразу, эта дура плакала, боялась и причитала. Когда Петр понял, что уговоры не помогают, он начал ее запугивать. Конечно, все эти страшные вещи он говорил не всерьез, а так, для дела. Когда он перешел к угрозам Модесту, Ритка сломалась.

Уже на следующий день было заседание кружка и, нарядив Ритку для порядка, чтоб она не выглядела совсем убого, он отправил ее в городскую библиотеку. Чтобы малохольная не слилась, он послал вместе с ней и Тамару.

Глядя в окно на удаляющиеся фигуры, он подумал, что очень сильно ошибся с Риткой, видимо, не стоило на ней жениться. Его призвание в этой жизни – вырастить детей, этих несчастных детей, которые, как и Петя, оказались выброшенными на улицу, точно котята. А Ритка, она не способна на поступок, так, мелкая и ограниченная земными благами.

Но все же Ритка оправдала свое присутствие в их семье. В тот же вечер все прошло гладко, но, конечно же, импровизировала в библиотеке Царица. Пока приемная мать ходила меж стеллажами, та подошла к заведующей, которую очень точно описал ей Петя, и, протянув тетрадку с Риткиными стихами, сказала:

– Здравствуйте, тетенька! Посмотрите, пожалуйста, эти стихи, вы ведь разбираетесь. Они хорошие или нет? – спросила она, стараясь выглядеть как можно наивнее.

Полистав тетрадку, заведующая строго посмотрела на Тамару.

– Я так понимаю, стихи не твои, – сказала она, – слишком взрослая поэзия.

– Не мои, мамкины, – подтвердила Тамара, очень стараясь показаться простушкой. – Она у меня стеснительная, говорит, глупости все это. А я думаю, её надо в книжках печатать.

– Ну, в книжках, возможно, и рано, а вот в литературный кружок походить и там показаться – вполне возможно. В следующий раз приводи маму, – сказала заведующая, возвращая тетрадку.

– Так она у меня вон, гуляет, – сказала Тамара и махнула испуганной Ритке рукой.

Как бы то ни было странно, но биография Ритки, которая, работая учителем литературы, будучи изначально матерью-одиночкой, воспитывает еще и приемных детей нового мужа, сыграла на руку, и ее в этот же вечер позвали в кружок, пока понаблюдать. Но волна удачи не хотела отпускать бедную, испуганную женщину, и к концу поэтического вечера, тот, ради кого все затевалось, сказал:

– Пусть новенькая что-нибудь прочтет.

В кружке его естественно называли не Бромом, а Николаем, а заведующая, дама преклонного возраста и того, по-матерински Николашей, и каждое движение и слово сопровождалось рабским взглядом – понравилось ли царю?

Поэтому, когда Ритка замешкалась, сидевшая рядом с ней женщина с выражением неизбывной скорби на лице даже немного подтолкнула ее в центр зала, откуда обычно члены кружка декламировали свои стихи.

– Спаси меня, пожалуйста,

От всех невзгод спаси,

От одинокой старости

И мрачного пути.

Спаси меня от ревности

И от жестоких рук,

Спаси меня от бедности,

Порви порочный круг.

Спаси меня от подлости

Предательских речей,

Спаси меня от гордости,

От нелюбви людей

Спаси, я погибаю,

Тону в пучине дней.

Пусть я тебя не знаю,

Спаси меня скорей.

Как рассказывала потом Петру Ритка, она даже не помнила, как читала, так переживала, но зал захлопал. Когда она пришла в себя, Николай пристально смотрел на нее. Словно бы за эту минуту, она сделала что-то такое особенное, чего он от нее не ожидал.

Дальше события развивались очень медленно. Видимо, Бром присматривался к Ритке. Как она сама говорила, принюхивался. Однажды, после очередной встречи кружка, куда Ритку теперь позвали на постоянной основе, он подошел к ней, и они проболтали два часа.

Казалось, это победа, но нет, после того вечера он пропал. Не приходил на встречи кружка, и все шептались, что Николаша попал в больницу. Через месяц возле школы ее встретил охранник Брома и передал записку. В ней говорилось, что он попал в больницу и просит ее прийти и навестить его.

– Ты должна к нему пойти! – кричал на Ритку Петр, когда та наотрез отказалась это делать. – Ты обязана! Ты забыла, что я для тебя сделал?!

Тогда он ударил ее впервые, так, не сильно, больше для убедительности, но тут же заметил, как поменялись Риткины глаза. С того момента она смотрела на него, как кролик на удава.

Так или иначе, но сам факт подействовал на жену, и она стала ходить в больницу. Частная клиника была лучшим медицинским центром Москвы и отвечала всем новым русским стандартам, была комфортная и охраняемая. Бром и правда тяжело болел, лежал в отдельной палате, прикованный к постели и окруженный своими охранниками в три эшелона защиты, в дополнение к больничной охране по периметру. Риткины посещения Бром поощрял и каждый раз просил ее почитать стихи. Петра бесили положительные рассказы о тонком ценителе поэзии Николае. Все, что рассказывала ему Ритка, не сочеталось с прожжённой щекой Лиды, смертью Маринки и, предположительно, гибелью всей семьи Петра, включая родительских друзей, которые случайно оказались не в том месте и не в то время.

В одно из таких посещений Ритка и увидела на его руке кольцо, по виду очень похожее на то, которое описывал Петр.

Бром заметил ее интерес.

– Волшебное оно, – прохрипел мужчина. Ему с каждым днем было все труднее разговаривать. – После того, как мне его подарили, в моей жизни все изменилось. Появились деньги, власть, удача неимоверная, вот теперь бы здоровья только… Знаешь, что я понял? Люди пыхтят и стараются чего-то добиться, а дается все только тому, кого высшие силы выбрали, и неважно, Бог это или Дьявол. Жалко мне уходить, когда я тебя только встретил… Да не красней ты, – усмехнулся Бром. – Мне бы только здоровья немного, я бы тебя у мужа отбил. Уж очень ты мне женщину напоминаешь, которую я любил в молодости. Но ты не переживай, я обязательно встану, потому как я заговоренный, как птица Феникс – всегда из пепла восстаю.